НЕЗАБВЕНИЕ

Пришлось брать фонарь и спускаться в ямку. Лишь окинул взглядом отсеки, тотчас припомнился добротный просторный подвал в родительском доме. Воспоминания эти всегда наводили уныние. Хотя этой осенью, в конце сентября, картошку, капусту, морковь опять покупали у батиных родственников, Глебу казалось, будто свои были всё же вкуснее.

Он набросал в мешок картофельных клубней: один к одному – крупные, чистые, ровные. Ему невольно подумалось: «Деревенские. Это не та гниль, что валяется в магазине».

Глеб приподнял мешок, подержал его на весу и решил: «Хватит, тяжёлый». После взял с полки банку маринованных огурцов, сунул в сетку и начал медленно подниматься по ступеням металлической лестницы. Тут он шарахнулся ненароком в сторону и больно ударился головой. Потирая затылок, Глеб выбрался-таки из ямки, поставил банку в багажник, придавил её аккуратно мешком, потом сел в машину и, поднимая зеркало заднего вида, заметил, как из гаража, что стоял напротив, выходит сосед. Чтоб не задеть ворота, Глеб не спеша поворачивал руль и, выехав, остановился.

Увидев Глеба, сосед оживился. По тому, как в правой руке он с легкостью нёс алюминиевую канистру, было понятно, что снова ищет, у кого бы занять бензин.

Глеб вышел из машины, поздоровался и бросил дежурное:

– Как дела?

– Как видишь, хреново, – сопя носом, мрачно ответил сосед.

С некоторой тревогой он кинул сигарету на землю и, придавив её сапогом, покосился на Глеба:

– Да так даже лучше, а то, когда всё хорошо, вот тут и ждёшь всякой гадости.

Тут он кашлянул глухо и, помолчав секунду, добавил:

– А так и ждать не надо.

Глаза его глянули хмуро из-под набухших век. Он дрожащей рукой потер подбородок, устало провёл по щекам, покрытым седой щетиной. От соседа несло перегаром вина.

Глеб спросил осторожно:

– Ну что, с похмелюги, или выпил уже?

Тот, сдвинув на бок помятую кепку, с раздражением дернул бровями:

– Каждый так и норовит поддеть.

Лицо его обиженно вытянулось:

– Скажи, вот почему так? Чуть что, все сразу допытываются «ты пил?», и никто не спросил «ты ел?».

Глеб с жалостью взглянул на него:

– Может тебе закодироваться?

– Какой, закодироваться! – вспыхнул сосед. – Нельзя после пятидесяти. Сердце садится.

Глеб с горечью усмехнулся:

– Тогда тебе надо жениться.

– Не-ет уж! – с надутым видом мотнул головой сосед. – В третий раз точно не буду.

Он помолчал и коротко бросил:

– Опостылело всё!

«Я тут ещё со своими советами, – ругнул себя Глеб. – «Всё равно от себя самого не спасешь человека».

Он участливо улыбнулся соседу:

– А сколько ты пьешь?

Тот глянул с усмешкой:

– Ну, коли повезет, так водки бутылку, да пива ещё.

– Да где ты их только берёшь? – удивился Глеб.

– Места надо знать, – мрачно бросил сосед.

Всем было известно, что тот работает грузчиком в общепите.

Глеб с насмешкой спросил:

– Что, потихоньку воруешь?

Сосед, чуть обидевшись, с укором взглянул:

– Да ладно. Там украдено всё до меня.

После паузы, пряча глаза, спросил виновато:

– Не подкинешь бензина?

Глеб помотал головой и, часто моргая, ответил:

– Извини, у самого бак неполный. Так, бултыхается что-то.

Сосед почесал подбородок и протянул недовольно:

– Поня-ятно.

На отечном лице мелькнула улыбка. Он скривил рот и хмыкнул:

– Ну да ладно, извини за компанию.

После этих слов пауза затянулась.

Глеб смотрел на соседа с сочувствием. Тот неожиданно коротко бросил:

– Пойду я.

Тут он, нахмурившись, отошёл, постоял ещё пару секунд, потом развернулся и косолапой походкой поплелся вдоль гаражей. Дерзкий ветер, лихо кружа, сорвал кепку с его головы. Сосед обреченно склонился, неловким движением подхватил её, натянул по самые уши и, заплетаясь ногами, отправился дальше.

Глеб покачал головой и запер ворота, затем сел в машину, включил зажигание, подправил сиденье и, проверив в кармане ключи от квартиры родителей, выдохнул облегчённо:

– Взял!

На дороге вдоль гаражей машину покачивало. Он выехал на асфальт и притормозил. От заправочной станции, прижавшись к обочине, тянулась длинная вереница машин. Бензоколонки снова были замотаны шлангами.

– Да уж! – нахмурился Глеб. – У нас всё не скучно. Ещё пишут, будто бы нефть добывают миллионами тонн. И куда всё уходит?

Вдруг стало ясно: вот потому-то никогда и никто нас не победит.

Он повернул, глянул ещё раз в окно, но так и не смог разглядеть, где кончается очередь.

Хотя теперь трудно было сказать, в каком именно месте стоял родительский дом, щемящие чувства охватывали Глеба всякий раз, как только он проезжал Заводской переулок.

Да не всё ли равно? – спрашивал себя он. И с ощущением пустоты отвечал себе: Нет!

Глеб сердито дал газу, мотор заревел, и машина помчалась. На перекрестке с Пархоменко его начало заносить. Он, испугавшись, вцепился за руль и стал слегка притормаживать.

«Вот ведь как время летит», – думал Глеб. Второй год мать с отцом жили неподалеку отсюда. Квартиру им дали в «брежневке»: крохотную, однокомнатную, с низкими потолками. Поначалу родители никак не могли к ней привыкнуть. Лифта в доме не было, и каждый день не по разу приходилось подниматься пешком на четвёртый этаж. Глеб завернул с дороги к их дому: двор был покрыт серым шершавым асфальтом, и лишь рядом с подъездами изморозь облепила чахлый газон. Похоже, поэтому родители так тосковали о прошлой жизни и по-прежнему вспоминали свой сад.

Глеб, выгрузив банку с мешком, направился в сторону центра и вскоре неспешно заехал на площадь. До открытия универмага оставалось еще полчаса, но народ уже толпился у входа. Настроение было плохое. Он посмотрел в окно: порывистый ветер трепал и разбрасывал кучи опавших листьев, вертел в воздухе мусор, подгонял обрывки газет. Колючая серая пыль клубилась над площадью.

Глеб отстегнул ремень, включил печку и, прибавив звук радио, повалился на спинку сиденья. В который раз прикинул в уме: стоит ли продолжать копить деньги на магнитолу, или одолжить-таки у родителей. Идея заманчивая, но она его особенно мучила.