Неживая, Немертвый

Комната выглядела ровно так же, как в последний визит графа. Разве что окно было плотно закрыто, а постель застелена темным покрывалом. Разумеется, искать женщину никому и в голову не пришло: местные слишком хорошо понимали, что означает пропажа человека из запертого помещения.

Зная обычай графа, жители деревни после пропажи фрау Дарэм наверняка устроили шумную и радостную попойку, посчитав, что ежегодная жертва благополучно выбрана. Что ж, видимо, придется Кролоку их разочаровать.

Вещей в комнате было на удивление мало. Настолько мало, что это бросалось в глаза: кровать, стул, грубо сколоченная тумбочка, полка, прибитая к стене. На спинке стула висело платье, такое же серое, как то, что Нази выбрала из вороха куда более интересных с виду нарядов, черные остроносые ботинки на шнуровке сиротливо стояли возле кровати, на тумбочке валялся простенький деревянный гребень… и все.

Прочие вещи, которых всегда много у женщин, очевидно, разобрали обитатели трактира, уверенные, что хозяйка за ними не вернется.

Впрочем, шагнув к полке, на которой должны были лежать некие, дорогие сердцу фрау Дарэм амулеты, Кролок обнаружил, что он ошибся — еще одна вещь в комнате все-таки была.

Граф замер, вглядываясь в спокойное, умиротворенное лицо Богородицы, смотревшей на него с иконы. Лак потемнел от времени, краска местами осыпалась, обнажая полированное дерево, но взгляд Пресвятой Девы оставался все таким же светлым, ясным и полным умиротворения.

— Нечасто же, как видно, здесь приходили к тебе за утешением, — сказал граф, обращаясь к иконе. Он действительно почти не ощущал исходящую от нее силу. Изображение было старо и, очевидно, повидало немало грязи и порока, творящегося под сводами этого трактира. Пыльная, никому не нужная, икона истощала себя год за годом, угасая в дальнем углу.

Фон Кролок сделал один шаг, другой, не отводя взгляда и чувствуя, как растекается по телу болезненное жжение. Сделать третий он не осмелился. Богородица смотрела ему в глаза, а казалось, будто в самую душу, и этот понимающий, спокойный, всевидящий взгляд заставил графа потупиться и отступить.

Пускай забытая, пускай изъеденная временем, она все еще была слишком чиста для того, чтобы он мог на нее безболезненно смотреть. Решительно отвернувшись, граф по широкой дуге обогнул запретный для него угол и подошел к полке с другой стороны.

Амулеты — горсть каких-то металлических побрякушек на тонких кожаных шнурках — казались абсолютно безобидными украшениями, но, стоило Кролоку попытаться прикоснуться к ним, как пальцы свело судорогой, и рука до самого локтя будто онемела. Недовольно поморщившись, граф обернул ладонь полой плаща и стряхнул в темную ткань все безделушки разом.

Короткий рывок сквозь ночь — и вот он уже стоит посреди комнаты фрау Дарэм, тускло освещенной лишь мерцанием догорающего в камине пламени.

Сама обитательница комнаты крепко спала, свернувшись под одеялом в тугой клубок, словно пыталась защититься — не то от холода, не то от кошмаров, не то непосредственно от обитателей замка. Убийца вампиров, черт бы ее побрал.

Бросив на стол негромко зазвеневшие амулеты и швырнув на ковер ботинки, граф бесшумно вышел из комнаты, носившей официальный статус его личных покоев. В которых, разумеется, он ни разу не спал.

Рассвет уже начинал зарождаться где-то за горизонтом, а это значило, что графу пора было спускаться вниз. Туда, где в абсолютной темноте склепа, лежа на обитых шелком подушках, он мог закрыть глаза и убедить себя, что медленно умирающее тело всего лишь погружается в глубокий, спокойный сон.

*

Утро для Нази Дарэм началось с приема лекарств, чудовищно выглядевшей овсяной каши, и не менее подозрительно выглядевших кусочков поджаренного хлеба за авторством Куколя, которого женщина тем не менее вежливо поблагодарила за угощение, чем явно подняла горбуну настроение.

Голод, как говорится, не тетка, а Нази даже не могла припомнить, когда именно она ела в последний раз. К тому же овсянка на поверку оказалась вполне съедобной, горячей и, разве что, излишне сдобренной сахаром, а хлеб — свежим и, быть может, чуточку подгоревшим. В целом женщина сделала вывод, что стряпня Куколя, очевидно, во всем напоминает своего автора — кошмарная с виду, при ближайшем рассмотрении она оказывалась вполне безобидной.

Обнаружив в комнате амулеты, равно как и свои ботинки, Нази мысленно выругалась. Во-первых, потому, что ее теория о том, что заряженные на отпугивание нежити артефакты не дадутся в руки высшему вампиру, с треском провалилась. И во-вторых, потому, что она явно растеряла последние остатки профессиональных навыков. Кролок был здесь, пока Нази спала, а она даже не проснулась, хотя обычно сон ее был весьма чуток и тревожен.

Она лежала здесь, абсолютно беззащитная, уязвимая, и он, если бы захотел, вполне мог бы напасть.

«Как будто, если бы ты бодрствовала, ты могла б усложнить ему задачу!» — цинично заметил ее внутренний голос, от которого женщина предпочла отмахнуться. Во многом из-за того, что все, сказанное им, было чистой правдой, в которую Нази категорически не хотелось верить.

С облегчением натянув на ноги родные, пошитые из тонкой, мягкой кожи ботинки и прихватив с собой зажженную свечу, Нази осторожно выглянула в коридор и прислушалась. Тишина. Мертвая, как спящие где-то в своем убежище хозяева замка.

Куколя тоже не было слышно, так что Дарэм сочла обстановку благоприятной для небольшого путешествия.

Побродив некоторое время по пыльным, неухоженным галереям, Нази, наконец, нашла то, что искала — развешанное по стенам оружие. Тоже тусклое от времени, но, похоже, боевое. В последние годы в мире Нази началась повальная мода на выставочное оружие, которое, благодаря богатой отделке и инкрустации драгоценными камнями, прекрасно смотрелось на стенах, но обладало убийственной силой полена, поскольку блестящих стальных граней щегольских клинков никогда не касался ни точильный круг, ни оселок.

Сразу же отмахнувшись от монументальных двуручников и секир, которые она могла бы разве что героически волочить за собой по полу, обливаясь потом, Нази, встав на цыпочки, осторожно потрогала пальцем режущую кромку небольшого боевого топорика.

Что ж, не такой острый, как хотелось бы, но лучше, чем вообще ничего.

Теперь, зная, где достать оружие, которым, при определенной настойчивости и отсутствии брезгливости можно было отрубить голову, Нази твердо решила отправиться на поиски дневной лежки вампиров.