Неживая, Немертвый

— Ваше сиятельство, могу я узнать, сколько вам лет? — задала Дарэм вопрос, который вот уже некоторое время не давал ей покоя.

— Суммарно? — фон Кролок приподнял бровь и, дождавшись короткого кивка женщины, ответил: — Что ж, изволь. Я родился в тысяча пятьсот семьдесят пятом, умер в тысяча шестьсот тринадцатом, нынче же декабрь тысяча восемьсот девяносто второго года, из чего можно сделать вывод, что сейчас мне триста семнадцать полных лет.

В ответ на это заявление Нази весьма забавно, с точки зрения Кролока, приоткрыла рот, мгновенно став похожей на изумленную юную девицу, и неловко, боком, рухнула в кресло, продолжая взирать на графа с каким-то странным выражением, больше всего похожим на благоговейный трепет.

— Триста семнадцать… — хрипло повторила Дарэм. Заметив насмешливую улыбку на губах графа, женщина торопливо прокашлялась, но взгляда от его лица так и не отвела. — Черт возьми… нет, я, конечно, была уверена, что ваш возраст весьма внушителен, но, чтобы настолько… Невероятно! Поймите правильно, Ваше Сиятельство, самый старый вампир, о котором слышали в моем мире, едва разменял вторую сотню.

— Счастлив, что мне удалось столь эффектно поразить твое воображение, — фон Кролок пожал плечами. — Однако, если принимать все твои истории за истину, то не логично ли предположить, что виной высокой смертности среди вампиров твоего мира являешься ты и твои братья по оружию? Как ты вполне справедливо заметила, мы — вершина пищевой цепи, а количество врагов, способных пресечь наше существование, крайне невелико.

— Да-да… — рассеянно откликнулась Нази, явно пребывая в плену собственных мыслей. — Это и правда логично… триста семнадцать… граф, сила вашей души просто поразительна!

— У вампиров нет души, любезная фрау Дарэм, уж тебе-то это должно быть известно, — Кролок попытался сохранить нейтральный тон, однако голос его все равно прозвучал глухо и надтреснуто.

— Кто сказал вам эту чушь!? — с поразившим Кролока жаром воскликнула женщина. — Души нет только у исконной нежити и у поднятых умертвий. У первых, потому что они сразу формируются, как нежить, и живыми никогда не были, у вторых — потому что ими движет воля заклинателя, в то время, как душа, прежде занимавшая тело, давно уже обрела покой за гранью. А ваша душа по-прежнему остается при вас и, более того, именно она, ее сила и энергия определяют состояние вашего тела! Могу я вас попросить…

— Попросить ты определенно можешь, — согласился фон Кролок, которого внезапно проснувшийся азарт Нази немало забавлял. К тому же огонек, зажегшийся в тусклых глазах фрау Дарэм, странным образом преображал весь ее бесцветный облик, делая женщину ярче и, пожалуй, симпатичнее, так что граф наблюдал за происходящими с ней метаморфозами с не меньшим любопытством, чем сама Нази смотрела на него. — А вот выполню ли я твою просьбу, решать мне.

— Снимите плащ, пожалуйста, — выпалила женщина, и Кролок вынужден был признать, что просьба оказалась еще более неожиданной, чем он рассчитывал.

— Как тебе будет угодно, — тем не менее, сказал он и, поднявшись, неторопливо принялся расстегивать украшенную мелкими рубинами застежку, не сводя с женщины пристального, насмешливо-внимательного взгляда серых глаз. Ничего «такого» не было в этом жесте, и тем не менее Дарэм, почувствовав прилив чего-то, подозрительно напоминающего смущение, поспешно потупилась.

Из пучины некстати проснувшегося смятения ее вывел мелодичный голос фон Кролока:

— Очаровательная фрау некромант желает, чтобы я снял что-нибудь еще?

— Нет-нет! — торопливо отказалась Нази, усилием воли заставив себя сосредоточиться на поставленной цели. — Плаща более чем достаточно, спасибо.

— Не стоит благодарности, — граф небрежно повел плечами, ожидая дальнейших действий со стороны Нази.

Та же, приблизившись, окинула Кролока внимательным взглядом: дорогой просторный плащ скрывал очертания графской фигуры более чем успешно, так что ей не удавалось в полной мере разглядеть своего «противника» и оценить, в каком состоянии он находится.

Что ж, очевидно, сегодня для Дарэм всевышним был назначен день открытий: облаченный в идеально подогнанный по фигуре черный камзол, фон Кролок выглядел поразительно… обычным. Широкие плечи, поджарое, но отнюдь не худощавое тело без малейшего намека на мышечную атрофию — если бы не мертвенная бледность, да «когти», которыми заканчивались тонкие, сильные пальцы фон Кролока, Нази не отличила бы его от обычного, вполне живого мужчины. И это в триста семнадцать лет!

Притом, что с возрастом душа вампира, пускай и не покидала тела владельца, но существенно слабела и ради экономии энергии запускала процесс физического истощения.

Дарэм коснулась затянутого в черный шелк предплечья графа и попыталась сжать руку. Фон Кролок, наблюдавший за всеми ее манипуляциями с неподдельным, пускай и снисходительным, интересом, пошевелил пальцами, и Нази почувствовала, как двигаются, перетекая под кожей, его мышцы.

— И что же, собираешься брать или нет? — с мелодичным смешком, светски осведомился граф.

— А? — Дарэм вскинула на него расфокусированный, непонимающий взгляд и нахмурилась.

— Ты очень похожа на человека, выбирающего лошадь на торжище, — пояснил фон Кролок. — Следующим логичным шагом с твоей стороны будет оценить состояние моих зубов.

Бледные губы графа разомкнулись в полуулыбке, так что стали отчетливо видны острые, белоснежные кончики чуть удлиненных клыков.

— Считать вампиру зубы? — Нази нервно рассмеялась. — Нет уж, увольте, Ваше Сиятельство, даже у моей наглости есть свои пределы.

— Отрадно слышать, — заметил фон Кролок. — И каков же твой приговор?

— Для человека, мертвого чуть менее, чем три сотни лет, вы Ваше Сиятельство, выглядите великолепно, — честно признала Дарэм. — Я бы сказала даже, что, будь вы живы, моя оценка не слишком бы изменилась.

— О, — граф чуть склонил голову к плечу. — Комплимент? Учитывая, что я даже не пользуюсь своими возможностями… можно сказать, Нази, что я польщен.

— Какими возможностями? — ухватившись за оговорку Кролока, тут же поинтересовалась Дарэм.

— Закрой глаза, — велел граф и, видя явное сомнение на лице Дарэм, добавил: — Ты полагаешь, что все это время мне мешал лишь твой пристальный взгляд?

С этим аргументом Нази поспорить не могла и поэтому, покорившись неизбежному и уповая на собственную везучесть, зажмурилась. Впрочем, долго созерцать темноту под сомкнутыми веками ей не пришлось.

— Ты вполне можешь посмотреть, — прозвучал над ее головой голос фон Кролока. — Это умение приходит лишь с опытом, фрау Дарэм, и мне любопытно, приходилось ли тебе сталкиваться с подобным применением силы в твоем мире.

— Вот дьявол… — выдохнула Нази, глядя на графа во все глаза и решительно отказываясь верить в то, что видит. — Вы и это можете!? Как?

— В Великобритании недавно появился один весьма занятный писатель, труды которого доставили мне немало удовольствия, — сообщил фон Кролок, который сейчас, вопреки всему, что было известно Дарэм о вампирах, выглядел на сто процентов живым. — В частности, из-под его пера вышла прекрасная и абсолютно точная фраза: «Красота в глазах смотрящего».