Неживая, Немертвый

«Такие, как я, всегда немного живы».

***

Работа у Магнуса Шеффера всегда была достаточно нервной, пациенты попадались разные, и частенько отказывались принимать тот факт, что медицина не всесильна и существуют болезни, вылечить которые Шеффер не в состоянии, и обвиняли врача то в отсутствии профессионализма, то в желании нажиться на беде ближнего своего, а то и вовсе в лени.

Впрочем, здоровые люди также доставляли ему немало хлопот: особенно дамы из местной, провинциальной элиты, искренне уверенные, что болезненность — это модно, а посему на регулярной основе недомогающие по самым разнообразным поводам.

Тем не менее, за визиты Магнуса мнимые больные расплачивались отнюдь не мнимыми деньгами, так что Шеффер исправно добирался к ним, порой на другой конец города, позвякивая аккуратным саквояжем с нюхательными солями и всякого рода притираниями.

С приходом зимы, впрочем, заботы о фантомных хворях все чаще уступали место хлопотам о настоящих болезнях, и часы приема Магнуса плавно растягивались, захватывая даже поздний вечер.

Но быть разбуженным глухой морозной ночью требовательным стуком в дверь? Такое в практике Магнуса случалось нечасто. Да и хвала Господу!

Охая и ворча себе под нос, герр Шеффер кое-как набросил поверх ночной сорочки стеганый халат и отправился открывать. В последний момент поймав свое отражение в мутном зеркале, он торопливо стащил с головы ночной колпак и затолкал его в карман, распахивая дверь, в которую порыв морозного ветра тут же зашвырнул пригоршню снежинок.

— Входите быстрее! — сердито велел Магнус, щурясь сквозь разыгравшуюся непогоду на маячивший у крыльца силуэт.

— Благодарю за позволение, герр Шеффер, — прозвучало в ответ, и незваный посетитель шагнул в переднюю, едва не зацепив головой верхушку дверного проема. Когда мужчина прошел мимо, от его длинного плаща на Шеффера повеяло таким пробирающим до самых печенок холодом, что лекарь невольно передернулся и поспешил захлопнуть входную дверь.

Рассмотрев в неярком свете зажженной лампы лицо своего ночного гостя, Магнус вынужден был признать, что этот человек разбудил его среди ночи, очевидно, по очень веской причине: давненько ему не доводилось видеть людей вида настолько болезненного.

— Чем могу… — начал было он, однако мужчина не дал ему договорить.

— Прошу прощения за поздний визит, герр Шеффер, однако дело не терпит отлагательств. Я хочу, чтобы вы осмотрели эту женщину. Ваш труд, разумеется, будет оплачен соответствующим образом, как и причиненные неудобства, — бесстрастно проговорил он, и только тут Шеффер понял, что странный посетитель пришел не один. Впрочем, сетовать на плохое зрение не приходилось: стоя в скудно освещенной передней, мужчина в своем черном одеянии почти сливался с тенями, так что более или менее отчетливо Магнус видел только его бледное лицо, а закутанный в полу темного плаща силуэт женщины на руках незнакомца скорее угадывался, нежели был отчетливо виден.

Сказать, что у Шеффера были вопросы, означало не сказать и вовсе ничего. Однако при виде явно бессознательной женщины окончательно проснувшийся профессионал в Шеффере без труда взял верх над полусонным обывателем: праздные вопросы вполне могли подождать.

— Сюда, — указал он рукой на дверь в комнату, служившую ему смотровой. — Подождите буквально пару минут, я должен привести себя в надлежащий вид.

— Разумеется, — согласился мужчина, аккуратно помещая свою ношу на низкую кушетку.

— Вы что же, так и везли ее в одной рубашке? — ужаснулся Магнус.

— Не совсем, — коротко отозвался его собеседник, причем слова были произнесены таким тоном, что у Шеффера мгновенно отпало всякое желание выяснять подробности.

Как только Магнус коснулся пальцами запястья женщины, проверяя пульс, та вяло зашевелилась и, щурясь от света, уставилась на Шеффера мутными серо-зелеными глазами.

— Вы кто? — хрипло поинтересовалась она.

— Лежите спокойно, все в порядке, я врач, меня зовут Магнус Шеффер. Ваш… — лекарь в затруднении покосился на незнакомца, но тот его взгляда либо не заметил, либо предпочел не заметить, с вежливым интересом разглядывая развешанные по стенам плакаты. На взволнованного родственника, любовника или друга этот господин был определенно не похож. — Вас доставили ко мне, и я хотел бы оценить ваше состояние. Если позволите, фрау…

— Дарэм. Нази Дарэм. И да, пожалуйста, оценивайте.

Деловито кивнув, Магнус продолжил осмотр, попутно задавая женщине уточняющие вопросы, на которые та отвечала настолько кратко и емко, что Шеффер в какой-то момент начал подозревать в ней свою коллегу. Женщина — врач? Придет же в голову, на ночь глядя, подобный абсурд!

Все время, пока длился осмотр, а затем и прием лекарств, мужчина, принесший фрау Дарэм, неподвижно стоял в стороне, время от времени посматривая на висящие на стене часы. Казалось, он глубоко погружен в собственные мысли, и происходящее вокруг нисколько его не занимает. Однако, стоило Шефферу оставить вконец обессилевшую фрау Дарэм и жестом попросить незнакомца следовать за ним, тот, все так же молча, выполнил его просьбу.

— Что ж, налицо сильная горячка, вызванная, очевидно, переохлаждением. Я выписал фрау необходимые лекарства, однако…

— Однако? — переспросил мужчина, чуть приподнимая брови, и Магнус поймал себя на мысли, что, разговаривая с этим человеком, он испытывает неодолимое желание втянуть голову в плечи и вообще сделаться как можно меньше и незаметнее.

— Есть ряд симптомов, которые вселяют больше поводов для тревоги, — помявшись, сообщил Шеффер. — Организм фрау Дарэм явно истощен, к тому же кашель, боли в груди, затруднения с дыханием, учащенный пульс… все это похоже на признаки развивающейся чахотки. Я не возьмусь сказать с уверенностью, однако, если подозрения подтвердятся, улучшение от лекарств может стать лишь отсрочкой неизбежного. И все, что в таком случае я могу посоветовать, это больше свежего, желательно, горного или морского воздуха, а также…

— Герр Шеффер, не могли бы вы записать свои рекомендации? Я думаю, это будет куда лучшей тратой нашего общего времени, — вновь бросив взгляд на часы, вежливо попросил мужчина, и Магнус торопливо закивал, направившись обратно в смотровую, где стоял письменный стол.

Больная снова заснула, но даже во сне ее продолжали сотрясать так не нравящиеся Шефферу приступы судорожного кашля.

— Вот — сказал он, дуя на подсыхающие чернила. — Ну и, разумеется, покой, небольшой круг общения…

— Благодарю вас за оказанную услугу, герр Шеффер, — мужчина склонил голову, принимая у лекаря рецепт, и Магнус судорожно вздохнул, впервые разглядев руки своего гостя.

— Господи Иисусе… — пробормотал он и, вскинув голову, встретился взглядом с холодными, светло-серыми глазами своего собеседника, заново отмечая про себя мертвенную бледность и густую синеву тонких губ.

— Мне кажется, герр Шеффер, что вы очень устали, — спокойно заметил мужчина и чуть заметно улыбнулся. — Столь почетная, но столь хлопотная работа способна отнять силы даже у молодого и крепкого человека, а в вашем почтенном возрасте и вовсе не следует пренебрегать своевременным отдыхом, как вы считаете?

Лекарь в ответ вяло кивнул головой и, не произнеся больше ни слова, ссутулившись, покорно поплелся к лестнице во второй этаж.

— Провожать не стоит, — в спину ему заметил граф, бросив на стол тихо звякнувший мешочек. Можно было бы обойтись и без денег вовсе, однако фон Кролок полагал, что любой труд должен быть оплачен. Даже если ты наутро не сумеешь припомнить, кто и за что именно тебе заплатил.

========== В тылу врага ==========

Голова болела так, что эта боль просочилась даже в тот смутный, тяжкий сон, подробностей которого Нази не могла припомнить, как ни старалась. В одном она была абсолютно уверена — ей снова снились кошмары. Впрочем, подобные сны за прошедшие месяцы стали чем-то привычным. Точнее, неизбежным. Если ей не снилась ночь на городской площади, ей снились покосившиеся надгробия, разрытые могильники, эхо голосов, гуляющих под сводами ритуальных залов или пробирающий до костей мертвенный холодок, который ощущал живой человек, ступая на тропы. Согреться после таких «походов» всегда было чертовски сложно — не помогали ни горячая вода, ни гретое вино, ни теплая одежда. Оставалось лишь покориться неизбежному и принять, как данность, что еще несколько дней после визита за грань пропитавший тело могильный холод будет преследовать тебя повсюду, что бы ты ни делал. Именно поэтому все известные ей некроманты даже в самые жаркие летние дни были облачены в плотные, многослойные костюмы, в силу традиции — черные или графитово-серые.