Незримые тени

– Я помню тебя, – произнесла она.

Пустота в голове начала исчезать. Картинки жизни понеслись одна за другой. Воспоминания обрушились на нее, словно лавина.

– О, Боже, – София крепко зажмурилась и снова открыла глаза. – Где мои дети?

– Здесь, в соседней комнате. Не волнуйся.

– Я хочу их увидеть.

Повисла пауза.

– Деметрий, ты слышишь? Пусть их приведут сюда!

– Обязательно, но немного позже. Я должен у тебя спросить кое-что.

София постаралась подавить растущее раздражение и слабо кивнула.

– Во-первых, должен сказать, что с тех пор, как ты потеряла сознание прошло два дня.

– Два дня? – потрясенно переспросила она. – Как это?

– К сожалению, это так. Помнишь, что случилось позавчера? Опиши события до обморока.

Этот вопрос вызвал у нее недоумение. Она нахмурилась.

– Утром я уехала, чтобы встретиться с подругами в клубе. Мы собирались пообедать… а потом…

Она замолчала. На гладком лбу появились морщинки.

– Кажется, до обеда мы собирались прогуляться, и я… – она запнулась, напряженно думая. – Я… не помню.

– Совсем ничего?

– Помню темноту и ужас. Но, видимо, мне это приснилось. Плохой сон.

Деметрий попросил согнуть руку в локте так, чтобы сестра могла увидеть ее.

Взгляд Софии переместился вниз. Какое-то время она молча смотрела на свою ладонь, а затем спросила:

– Почему рука забинтована?

Деметрий приглушенно кашлянул.

– Вторая тоже.

Ее губы задрожали. Она пошевелила руками и поднесла ладони ближе к лицу, чтобы рассмотреть их. Как и сказал Деметрий, они были крепко перебинтованы. София попробовала сжать их и тут же ощутила вспыхнувшую боль в костяшках и мышцах. Она потрясенно взглянула на брата.

– Что произошло?

Он помедлил, прежде чем ответить. Голос наполнился состраданием:

– Если не помнишь, придется освежить твою память. София, ты напала на Ханну в том самом клубе. Повалила ее и нанесла множество ударов. Мне сказали, что ты схватила ее за волосы и била головой об пол, очень жестоко и сильно. Она была вся в крови. Ты сломала ей нос. Говорили, – он запнулся, словно не в силах произнести это, – что ты словно с цепи сорвалась. Вас еле разняли. Я забинтовал твои руки, потому что они кровоточили. Ты стерла свою кожу до костяшек.

Потрясенная София шумно сглотнула, рот мгновенно пересох.

– Умоляю, налей мне воды, – прошептала она. Ее глаза наполнились слезами.

Деметрий исполнил ее желание и ждал, пока сестра жадно пила. Она вернула стакан, все так же недоверчиво глядя на него.

– Я сломала ей нос? – переспросила София.

Он кивнул.

– Она… – София поджала губы, прежде чем закончить фразу, – жива?

– К счастью, да! Хотя, надо признать, ей от тебя слишком досталось. Ее лицо походило на кровавое месиво. Ужасно.

София еле слышно хмыкнула. Деметрий не знал, как реагировать на этот звук. Это негодование? Жалость? Страх?

– Телячья отбивная…

– Что, прости?

– Отбивная, – ровным голосом произнесла София. – Отбивная!

Не то вздох, не то крик вырвался из ее груди, хрипящий и страшный. Будто воздух разом кончился в легких, и теперь она задыхалась.

Деметрий бросился к ней. Ее лицо исказилось непередаваемой гримасой, а затем показались ровные белые зубы: София разразилась смехом. Клокочущий, жуткий, совсем не похожий на прежний. Это был не звук серебряных колокольчиков, который ему так хорошо знаком.

Смеялся кто-то чужой и незнакомый.

Волосы на его голове зашевелились.

– Вспомнила?

София замотала головой, продолжая смеяться. Она корчилась на кровати, держась за живот, пока судороги сотрясали тело. Нужно было остановить этот припадок.

Деметрий извлек из саквояжа ящичек с медицинскими инструментами, вытащил шприц и ампулу. София каталась по кровати, а хохот разносился по всей комнате. Деметрий был уверен, что этот хохот слышен во всем доме.

Вбежала горничная с круглыми от ужаса глазами, но он крикнул ей, чтобы закрыла дверь. Он справится сам со своей сестрой.

Набрав лекарство из ампулы, он постарался прижать Софию к кровати. Ее взбешенное лицо повернулось к нему.

– Я хочу помочь, прошу тебя!

Она что-то прорычала в ответ, борясь с неистовой силой. Но Деметрий усилил нажим, перехватил ее руки и точным движением вогнал иглу ей под кожу.

София взвыла. Кричала и извивалась, точно змея, с губ слетали страшные проклятия, но это не трогало его, лишь пугало состояние. Признаки безумия глубоко поселились в ней: Софии была нужна помощь.

Какое-то время она еще сопротивлялась, содрогаясь всем телом, потом конвульсии прекратились и сестра вновь погрузилась в целебный сон. Он поправил растрепавшиеся локоны и бережно прикрыл ее покрывалом. Сейчас, когда она успокоилась и сон овладел ею, София вновь была похожа на себя прежнюю.

Деметрий стоял над ней, мучительно размышляя о том, какая жестокая судьба постигла их обоих. Но если к себе он не испытывал жалости, то сильная боль при виде страданий сестры, казалось, сбивала с ног.

Он должен был спасти ее и предотвратить подобное несчастье. София даже представить не могла, как такие действия могут навредить ей. Безусловно, он сделает все, что в его силах и даже больше, чтобы она исцелилась и прожила долгую и счастливую жизнь.

События, развернувшиеся в женском клубе, произвели эффект на жителей города.

Прежде ничего подобного не случалось. Приличные женщины не позволяли себе кричать и открыто проявлять эмоции, не говоря о том, – вот ужас-то! – чтобы прилюдно ударить другую особу женского пола, даже если они обе были врагами и терпеть не могли друг друга.

Поверить в то, что одна женщина могла сотворить с другой подобное, казалось немыслимым. София, которую знали, как веселую, милую и жизнерадостную, внезапно показала себя с другой стороны. Да, пусть в последнее время она вела себя чуть развязно и не подавала хороший пример, но… Наотмашь хлестать соперницу и рвать волосы на ее голове, выть и рычать, как дикое животное, не стесняясь других людей?

Конечно, Ханна также вела себя недостойно, увлекшись чужим мужем, и кто-то даже высказывал мысль, что она получила по заслугам. И все же какая приличная дама позволит так опуститься, чтобы избить соперницу прилюдно?