Нидерландская революция

Интриги иностранных держав ясно обнаружились вскоре после истечения срока 12-летнего перемирия. В 1623 г. в Льеже появился французский агент аббат Музон [780] , вступивший в число местных граждан и вскоре начавший широко принимать в своем доме гостей, которым он усиленно изображал Людовика XIII защитником нейтралитета и свобод Льежской области. В следующем году опасения приверженцев князя-епископа еще более усилились, так как он пригоршнями сорил деньгами и стал устраивать тайные подозрительные сборища с главарями народа, среди которых на первом месте был бургомистр Вильгельм Бекман [781] . Однако сначала эти интриги ни к чему не привели. Успехи императора и католиков в Германии в начале 30-летней войны укрепили положение Фердинанда Баварского. В 1626 г. он снова провозгласил конституцию 1613 г. и в 1628 г. опубликовал 58 статей, врученных им шпейерской имперской судебной палате, в которых были точно и ясно сформулированы его верховные права [782] . Непреклонность князя придала смелости эшевенам; они приняли решение возбудить обвинение против Бекмана и многих его друзей. Миссия юриста Розена, делегированного «столицей» в Вену с целью добиться от императора звания вольного города и строгого соблюдения его привилегий, закончилась полнейшим крахом [783] .

780

В действительности он назывался Людовик Рене де Фикельмон и был близким родственником графа Гранпрэ, являвшегося светским аббатом аббатства Музон. Он наследовал этот сан и был известен в Льежской области под названием «Музон».

781

Lanchay, La principaut'e de Li`ege, la France et les Pays-Bas, p. 37.

782

Polain et Bormans, Ordonnances, 2-`eme s'erie, t. III, Bruxelles, 1872, p. 80.

783

St. Bausinus, Ad sacratissimam Caesaream Majestatem inclytae civitatis Leodiensis delegatio, Li`ege 1629. Автор пытается доказать, что Льеж является свободным от верховной власти епископа вольным германским городом.

Несмотря на вторжение графа Тилли, желавшего заставить Льежское духовное княжество примкнуть к католической лиге [784] , народ не дал себя запутать. 25 июля 1623 г. он бурно воспротивился введению новой избирательной системы и единодушно без голосования избрал Бекмана бургомистром. Ввиду вмешательства капитула, князь-епископ согласился остановить Тилли, который при известии о новых беспорядках двинулся в поход на «столицу». Войска лиги в октябре очистили Льежское княжество, но на смену им явились испанцы графа Берга, в свою очередь устроившиеся здесь на зимние квартиры. Это новое нарушение льежского нейтралитета довело анархию до предела. Толпа напала на капитул, который она обвиняла в заговоре с иностранцами, и поспешно бросилась к оружию, чтобы атаковать солдат [785] . Воспользовавшись этим] озлоблением масс, сторонники Франции удвоили свои усилия. Стали широко распространять в публике письма Цорна к Фердинанду, обличавшие их обоих в том, что они готовы призвать на помощь войска германского императора [786] . С этого момента колебаниям народной партии пришел конец. Уступая настояниям аббата Музона, она обратилась за помощью к Людовику XIII, и 12 февраля 1630 г. последний заявил о своей готовности взять в свои руки защиту льежского нейтралитета [787] и послал в тот же день сира Каденэ, который должен был официально представлять Францию в «столице».

784

Bormans, Conclusions capitulaires, p. 392.

785

Ibid., p. 397, 398.

786

Lonchay, La principaut'e de Li`ege, la France et les Pays-Bas, p. 38.

787

«M'emoire…. 'ed. Ilelbig», p. 24; cp. Lonchay, La principaut'e de Li`ege, la France et les Provinces-Unies, p. 44 etc.

Этого обещания было достаточно для поднятия духа. Выборы 1630 г. привели опять к власти Бекмана и вместе с ним одного адвоката, Себастьяна ла Рюэль, известного своими республиканскими настроениями и своей преданностью Франции. Гражданская война могла теперь разразиться с минуты на минуту. Ремесленники, восприняв название и традиции «истинных льежцев» XV в., наполняли улицы криками «Да здравствует король!». Их противники тщетно пытались противопоставить силе силу. Ла Рюэль приказал арестовать каноников, которые тайно ввели в город вооруженных крестьян, взятых из сельской милиции Газбенгау. Один офицер, которому поручено было навербовать для князя-епископа солдат, был убит. Чтобы изолировать «столицу», Фердинанд созвал штаты в Гюи. Новым указом императора выборы 1630 г. объявлены были недействительными и опять предписано было соблюдение конституции 1613 г. Случившаяся как раз в это время смерть Бекмана, которую народ, разумеется, приписывал отравлению, дезорганизовала сопротивление. Несмотря на свои обещания, король Франции не вмешался. Царившее кругом лихорадочное возбуждение не могло дольше продолжаться. И та и другая сторона в конце концов решили пойти на уступки. Благодаря вмешательству капитула и штатов ла Рюэль решил покаяться, епископ же с своей стороны объявить амнистию. Указ 1603 г. снова вступил в силу с дополнением от 20 июня 1631 г., на оснований которого впредь нельзя было принимать участия в выборах до 22-летнего возраста, быть избранным в бургомистры до 35-летнего возраста и быть членом городского совета, не состоя в браке или не имея академического звания [788] . Несколько дней спустя, 7 июля, благодаря торжественному провозглашению льежского нейтралитета достигнуто было на короткое время мнимое примирение между князем-епископом и страной [789] .

788

Polain et Bormans, Ordonnances, 2-`eme s'erie, t. III, Bruxelles, 1872, p. 98.

789

Ibid., p. 99.

Умиротворение, пожалуй, продолжалось бы в Льеже и дольше, если бы вокруг него царил мир. Но духовное княжество не могло остаться в стороне от событий, развертывавшихся около его границ. Блестящие успехи голландцев в долине Мааса во время кампании 1632 г. вызвали воодушевление народной партии. Она всегда считала находившийся в руках испанцев Маастрихт постоянной угрозой и возликовала при виде того, как Фридрих-Генрих осадил его. Не жалели ничего, чтобы обеспечить осаждающих продовольствием. По словам кардинала-инфанта, осаждавшие никогда не справились бы со своим делом, если бы не непрерывная помощь льежцев [790] . Впрочем, нейтралитет, который без зазрения совести нарушали в этом случае, столь же мало соблюдался и князем-епископом. Он настолько же заинтересован был в сохранении Маастрихта за испанцами, насколько «столица» заинтересована была в их уходе из него. Именно по его настоянию войска германского императора под командованием Паппенгейма явились, чтобы совместно с войсками маркиза Айтоны обрушиться на неприступные позиции принца Оранского [791] .

790

Lonchay, La principaut'e de Li`ege, etc., p. 175; cp. M. G. de Boer, Die Friedensunterhandiungen zwischen Spanien und den Niederlanden in don Jahren 1632 und 1633, S. 23 и Waldack, Historia provinciae Flandro-Belgica'e Societatis Jesu, p. XIX.

791

Waddinglon, La R'epublique des Provinces-Unies..t. I, p. 120. Впрочем, Фердинанд пытался оправдаться. В одном послании, любезно сообщенном мне архивариусом г-ном Т. Гобером, епископ заявлял, что он всячески пытался отговорить Паппенгейма «отказаться от плана провести свою армию через Рейн и что он всегда стремился соблюдать строжайший нейтралитет».

Завоевание Соединенными провинциями Маастрихта и небольших соседних крепостей было для Фердинанда Баварского тем более грозным ударом, что оно вскоре опять всколыхнуло протестантов Льежской области [792] . Ободренные соседством голландской республики и поощряемые пасторами, прибывшими с севера для введения протестантского богослужения в завоеванной области, они стали требовать свободы вероисповедания и перестали скрывать свои верования. В 1633 г. началась протестантская пропаганда; по городу распространялись брошюры соответствующего содержания, и в одном распоряжении отмечалось, что в «столице» проживает значительное число граждан-протестантов [793] . Опасность усугублялась еще антиклерикальными настроениями известной части католиков. Во время правления Эрнста Баварското в Льеже появилось множество новых монастырей. В 1614 г. сюда прибыли английские иезуиты и светские урсулинки; в 1617 г. — францисканцы и нищенствующие кармелиты; в 1619 г. — монахини-урсулинки; в 1624 г. — сестры св. гроба господня; в 1626 г. — капуцины; в 1627 г. — бенедиктинки, целестинки, и босоногие кармелитки; в 1632 г. — францисканки. Ввиду расположения, которым они пользовались у князя-епископа, каноников, дворянства и у наиболее состоятельных буржуазных семей, а также нередко очень значительных благ, получавшихся ими от своих щедрых покровителей, они вскоре возбудили к себе недоверие низших слоев народа и вызвали их зависть. Колоссальное сооружение, воздвигнутое францисканцами на возвышенности Пьерез, более походило, как говорили, на крепость, чем на монастырь [794] , и подозрительная толщина его стен внушала массам смутное беспокойство. Непопулярность князя-епископа отражалась на религиозных орденах, к которым он благоволил. Особенно подозрительны были иезуиты, которым он оказывал глубочайшее уважение. Их обвиняли в подготовке вместе с ним покушения на общественные свободы. Таким образом, подобно тому как это было в свое время в Нидерландах, политические страсти направлялись теперь в Льеже против духовенства — во всяком случае против духовных орденов — и были на пользу протестантскому меньшинству.

792

Это влияние протестантов на льежские события начиная с 1632 г., ускользнуло от внимания историков. Между тем оно было очень значи тельным. Прежде всего благодаря фактически существовавшей в Льеже религиозной свободе, здесь было довольно много инаковерующих. Знаменитый Людовик Геер, покинувший в 1615 г. «столицу» и составивший себе затем огромное состояние в Амстердаме, был протестантом. Среди рабочих, навербованных им в течение следующих лет для шведских каменноугольных коней, было много протестантов. Ср. P. Pehrson, De till sverige inflyttade Vallonernas religiosa forballanden. (Упсала, 1905). To обстоятельство, что начиная с 1632 г., значительно увеличилось число указов против еретиков, ясно свидетельствует о царившем среди них возбуждении. Так обстояло дело в 1632, 1638, 1641 гг. См. «Conclusions capitulaires», p. 418, 420, 422, 424, 425, 496. В 1633 г. поднимался вопрос (ср. Bormans, op. cit, p. 430) об одном агенте принца Оранского, пытавшемся восстановить льежских протестантов против этих указов. Хранящаяся в Брюссельском государственном архиве («Papiers d''Etat et de l'Audience» № 645) переписка адвоката де Марша ясно доказывает значение этого движения. Об одном любопытном эпизоде из истории этого еще столь мало изученного льежского протестантизма см. недавно вышедшее исследование Е. Fairon, L'Affaire Blanjean, «Bulletin de la Soci'et'e vervi'etoise d'histoire et d'arch'eologie», t. XI, 1910, p. 115 etc.

793

Polain et Bormans, Ordonnances, t. III, p. 114, 116.

794

Продолжение Фуллона, Historia Leodiensis, t. III, p. 52.

Благодаря этому переплетению религиозных разногласий с политическими распрями, царившими в княжестве, последние стали серьезнее, чем когда-либо. Обидные прозвища, дававшиеся партиями друг другу с 1633 г., сами по себе уже свидетельствуют о резкости оскорблений. «Ширу», т. е. защитники князя-епископа, называли именем «гринью» широкие народные массы [795] , «ничтожную мятежную сволочь», «подонки», «ремесленный сброд», как они выражались, а также иностранцев, прибывших в Льеж в поисках работы, поборников свободы совести, врагов, монастырей и протестантов., воодушевленных более или менее республиканскими стремлениями и опиравшихся для осуществления своих целей на Францию и Соединенные провинции. Чем бессильнее были «ширу» в своей борьбе, тем больше они ненавидели «гринью». Большей частью богачи, они чувствовали себя отданными на произвол толпы, которой нечего было терять и которая не останавливалась перед тем, чтобы рисковать всем ради всего. Кроме того смелость «гринью» поощрялась еще агентами Ришелье и агентами бывшего в Маастрихте штатгальтером от имени Соединенных провинций герцога Буйонского. Музой открыто давал советы своим сотрапезникам избрать своим покровителем Людовика XIII. Под, разными деловыми предлогами французские купцы с туго набитыми кошельками вели в льежских кабачках длиннейшие политические рассуждения, подкрепляя свою аргументацию звонкой монетой [796] . Убийство одного офицера, которого подозревали в вербовке войск для князя-епископа, было ознаменовано фейерверком, как публичное празднество [797] .

795

Слово «ширу» (chiroux) происходит от названия одной разновидности ласточек. «Гринью» (grignoux) — синоним ворчуна (grognon).

796

Письмо де Марша от 26 июня 1634 г.

797

Письмо его же от 7 мая 1634 г.

Несмотря на подкупы, спаивание черни, интриги противников, выборы 1633 г. принесли победу «гринью». Сделавшись бургомистром, ла Рюэль стал настоящим хозяином Льежа, и, когда в 1635 г. армии Людовика XIII вторглись в Бельгию, чтобы соединиться с войсками Фридриха Генриха, ждали, что он заявит о присоединении «столицы» к Франции. Во всяком случае было вполне правдоподобно, что он был сторонником присоединения ее к союзу христианнейшего короля с Нидерландской республикой [798] .

798

Lonchay, La principaut'e de Li`ege, la France et les Provinces-Unies, p. 53 etc. Г-н Лонше говорит лишь о сношениях бургомистра ла Рюэля и его сторонников с Францией, но они действовали также в согласии и с Соединенными провинциями. Переписка де Марша на каждом шагу подтверждает это.

Тщетно кардинал-инфант пытался примирить его с Фердинандом Баварским. Немногочисленные войска, посланные им на помощь последнему в 1636 г., отличились впрочем лишь тем, что чудовищно разграбили окрестности Льежа и еще более скомпрометировали дело князя-епископа. Грубое обращение испанцев не только заставило капитул жаловаться на это папе, но привело также и к заключению союза между «добрыми городами» и «столицей» и дало ла Рюэлю благовидный предлог обратиться к Ришелье с просьбой о защите «свободы и нейтралитета» страны [799] . Тайные агенты информировали брюссельское правительство о положении, которое с каждым днем становилось все более грозным для Испании. Кардинал-инфант отлично понимал, что успехи народной партий непрерывно усиливают в княжестве престиж Франции и Соединенных провинций, что нейтралитет, с которым носилась народная партия, был лишь пустым словом и что единственным средством разорвать союз льежцев с врагами католического короля было бы подчинить их абсолютизму такого епископа, который был бы так же предан католической церкви и габсбургскому дому, как Фердинанд Баварский [800] . Но, с другой стороны, он отлично знал, что они уступят только силе, и помимо того, что он не хотел выступить по отношению к ним в роли нападающей стороны, у его армии, которая вынуждена была одновременно воевать с французами и с голландцами, было достаточно дела, чтобы, не подвергая ее серьезному риску, заставить ее взять на себя еще новые тяготы. Сообщнику графа Берга в 1629 г. графу Варфюзее, бежавшему в Льеж, отлично были известны эти настроения. Для этого беспринципного авантюриста они могли явиться великолепным средством, чтобы помочь ему опять войти в милость. Одна измена заставила его бежать в Брюссель, теперь другая измена должна была открыть ему его ворота. Убийство бургомистра ла Рюэль, являвшегося бесспорным вождем «гринью» и главной помехой всем планам Испании в Льежском духовном княжестве, несомненно должно было завоевать ему признательность инфанта. Последний по всей вероятности был осведомлен о его планах и, хотя он и не поощрял его, но во всяком случае не делал ничего, чтобы удержать его [801] . 16 апреля 1637 г. испанские солдаты, тайно введенные в город, предательски убили бургомистра, которого Варфюзее пригласил на банкет.

799

Lonchay, op. cit, p. 179.

800

Он хотел бы видеть епископа «dueno absoluto». Lonchay, op. cit, p. 175; cp. «Bulletin de la Commission rovale d'Histoire», 2-`eme s'erie, t. IT, 1852, p. 154, 155.

801

E. Gachet, L'assassinat du bourgmestre de Li`ege S'ebastien La Ruelle, «Bulletin de la Commission royale d'Histoire», 2-`eme s'erie, t. III, 1852, p. 132 etc.

Народ не дал виновникам скрыться. Едва только преступление было совершено, как толпа лихорадочно стала удовлетворять свою жажду мести. Слуг предателя, солдат, одного эшевена и некоторых других подозрительных лиц буквально разорвали на части. Труп Варфюзее волокли по улицам до самой рыночной площади, где его за ноги повесили на виселицу. Кармелиты, обвиненные в соучастии в этом подлом нападении, поспешили покинуть город [802] , монастырь иезуитов был начисто разграблен, а ректор их заколот [803] . Гроб с телом бургомистра, охраняемый священниками, в течение трех дней стоял в соборе св. Ламберта, где для прощания с ним проходили непрерывные толпы людей, среди которых можно было видеть даже «детей», оплакивавших «своего отца» [804] .

802

Ernst, Tableau historique etc. des suffragants de Li`ege, Li`ege 1806, p. 192.

803

A. Poncelet, La Ruelle et les J'esuites ae Li`ege, «Bulletin de l'Institut arch'eologique li'egeois», 1910.

804

«Bulletin de la Commission royale d'Histoire», 2-`eme s'erie, t. III. 1852, p. 168.

После смерти ла Рюэля все отстаивавшиеся им тенденции необычайно усилились. В течение некоторого времени Льеж являл собой такое же зрелище, как и Гент во время правления Рихове и Гембизе. Возбуждение умов толкало к крайним решениям, побудив наиболее решительных людей взять власть в свои руки. Один протестант, начальник стрелков, Бартель Ролан, организовал особую военную комиссию (g'emin'e de guerre) и подчинил население настоящему осадному положению [805] . Под руководством бургомистра Бекса и его друзей «столица» стала вести себя совершенно как независимая республика и с помощью Музона еще более тесными узами связалась с Францией. В проникнутых пламенным пафосом брошюрах утверждалось, что вся полнота власти принадлежит народу, представленному своими бургомистрами; в них изливались ненависть и презрение к деспотизму епископа, которого обвиняли в том, что он призвал в страну испанцев и убийц.

805

«Bulletin de la Commission royale d'Histoire», t. III, 1853, p. 183; Lonchay, La principaut'e de Li`ege…, p. 69.

Между тем Фердинанд Баварский взывал о помощи к императору и к кардиналу-инфанту, но за исключением испанского гарнизона, присланного в Гюи, он не получал никакой другой помощи, кроме советов не сдаваться. Однако хаос в стране не мог продолжаться бесконечно. 26 апреля 1640 г. Тонгрский мир во второй раз примирил епископа и «столицу». Снова провозглашен был нейтралитет княжества и всех его крепостей, включая Гюи. Этим благоприятным случаем воспользовались для того, чтобы объявить, что льежцы, оставаясь по-прежнему «под эгидой Священной римской империи и сохраняя должную верность ей и законопослушность», будут впредь освобождены от всяких обложений в пользу имперских округов и германских князей, за исключением только случая войны с турками. Избирательная система 1603 г. с поправками 1631 г. должна была опять войти в силу [806] . Словом, князь-епископ опять вынужден был капитулировать в вопросах политики. Он по-видимому особенно озабочен был при подписании мира тем, чтобы положить конец протестантскому движению, которое благодаря гражданской войне сделало большие успехи в «столице». На основании мирного договора католицизм признан был единственным вероисповеданием города, и наиболее скомпрометировавшие себя протестанты вынуждены были удалиться в Маастрихт.

806

Polain et Bormans, Ordonnances, t. III, p. 181.