Нидерландская революция

Впрочем, кровавые указы Карла V не были вовсе отменены: они просто перестали применяться. Страх, который анабаптисты продолжали еще внушать, вызвал в последние годы XVI в. еще несколько казней. В 1588 г. фландрский ответ издал постановление о строжайшем преследовании сохранившихся в окрестностях Гондсхота членов этой секты [836] , а когда в следующем году двое из них были арестованы эшевенами Гента, он не колеблясь приговорил их к смертной казни [837] . Наконец, в 1597 г. в Брюсселе одна анабаптистка, Анна Гове, была закопана живой в землю [838] . Этой казнью завершился длинный мартиролог бельгийского протестантизма. Постепенно даже трибуналы перестали преследовать безобидных иноверцев; они вмешивались только, когда дело шло о враждебных католицизму демонстрациях, которые как преступления против общественного спокойствия карались штрафами или такими телесными наказаниями, как бичевание [839] . Суды вскоре стали проявлять такую терпимость в этом отношении, что в 1614 г. пришлось издать специальный указ, вменявший им в обязанность проявлять большую суровость. Духовные судьи в свою очередь обнаруживали недовольство тем, что гражданские чиновники окалывали им так мало помощи [840] .

836

«Inventaire sommaire des Archives municipales de Ilondschoote» Lille 1876, p. 7.

837

De Potter, Petit cartulaire de Gand, p. 111.

838

Benne et Wauters, Histoire de Bruxelles, t. t. II, p. 7. Ван Метерен относит этот факт к 1589, Гроций же — к 1597 г.

839

Gaillard, Archives du Conseil de Flandre, p. 448, 450. Нельзя считать возобновлением репрессий против ереси то, что около 1589 г. повешен был один житель Гондсхота, обвиненный в том, что он дал пристанище одному эмиссару английских протестантов-эмигрантов. «Inventaire des Archives de Hondschoote», p. 2.

840

«Placcaeten van Vlaenderen», t. III, p. 3; «Переписка фландрского, совета», т. 135 в гентском государственном архиве; Cаuсhiе et Mаеre Instructions des Nonces, p. 108. Нунций жалуется на то, что Альберт, несмотря на свое благочестие, не преследует еретиков, чтобы снискать себе расположение народа.

Начиная с первых же лет XVII в., роль государства свелась фактически почти исключительно к роли простого помощника церкви в деле обращения еретиков. Уже в 1585 г. Фарнезе созвал в Лувене собрание иезуитов и представителей нищенствующих орденов с целью изыскать наилучшие средства, чтобы вернуть к истинной вере протестантов Валансьена, Турнэ, Гента и Антверпена [841] . Победа католицизма и организация его на основе реформ, провозглашенных на Тридентском соборе, создали, впрочем, почти тотчас же превосходные методы религиозного управления и пропаганды. Синоды диоцезов вменяли родителям в обязанность посылать своих детей в воскресные школы под угрозой лишения их вспомоществований, распределявшихся со «столов св. Духа» [842] . Кроме того они предлагали приглашать в качестве повивальных бабок только испытанных католичек, с которых предварительно бралась клятва, что они будут следить за тем, чтобы появляющиеся о их помощью на свет дети крестились по католическому обряду. Далее, они напоминали священникам о лежавшей на них обязанности сообщать епископам о своих прихожанах, впавших в ересь или воздерживавшихся от участия в религиозных церемониях. Наконец, они подчинили печатное и книжное дело строжайшему надзору цензуры. Правительство и местные власти следили за выполнением этих мероприятий и регулировали их путем издания указов или постановлений [843] . Книжное дело было предметом особого внимания. В 1610 было запрещено ввозить в страну книги, напечатанные за границей, если они не были одобрены духовными цензорами. Чтение какой-нибудь запрещенной книги наказывалось штрафом в 10 флоринов, а в повторном случае виновный считался еретиком; если кто-нибудь давал книгу подобного содержания другому, то он подлежал наказанию розгами. Владельцы типографий должны были утверждаться с одобрения епископской власти и представлять епископу по одному экземпляру всех сочинений, выходящих у них из печати [844] .

841

«Analectes pour servir `a l'Histoire Eccl'esiastique», t. IX, p. 836.

842

Уже первый Мехельнский синод постановил в 1570 г.: «quia pauperes, plerumque negiigentiores sunt circa suarum prolium instructionem, debent et, illi per substractionem eleemosynarum mensae pauperum cogi ut quas habent proles ad has scholas mittant» (так как бедные в большинстве не заботятся, об образовании своих детей, надо путем лишения вспомоществования; понуждать их к тому, чтобы те, кто имеет детей, посылал их в эти школы). De Ram, Synodicon Belgicum, t. I, p. 122; cp. Ibid., t. IV, p. 285.

843

В 1608 г. эрцгерцогская чета сделала обязательным большинство решений III провинциального Мехельнского синода, имевшего место в 1607 г. «Placcaeten van Vlaenderen», t. II, p. 125.

844

«Placcaeten van Vlaenderen», t. II, p. 17, 19. Эти указы были не чем иным, как возобновлением указов 1570. Ibid., р. 8; ср. также De Ram, Synodicon Belgicum, t. III, p. 122.

Такая постановка дела должна была с течением времени неминуемо искоренить все остатки протестантизма. Только в самых исключительных случаях и только в богатых и независимых семьях родителям удавалось то тут, то там передать своим детям свою протестантскую веру, несмотря на обязательность уроков катехизиса, несмотря на запрещение всех некатолических книг, несмотря на надзор повивальных бабок, несмотря на обязательное посещение католического богослужения. Сопротивление бедняков не могло долго продолжаться, раз их лишали милостыни, с помощью которой они существовали. Надо кроме того принять во внимание, что религиозные ордена энергично помогали белому духовенству. В частности иезуиты и францисканцы, благодаря своему личному воздействию на отдельные семьи, своему постоянному соприкосновению с населением, своему вмешательству во все области общественной жизни, добивались более решительных и быстрых результатов, чем приходское духовенство, которому всегда не по вкусу было вторжение этих неистово усердных помощников. Наконец, надо учесть также, что исключительно монахи и в частности иезуиты были составителями множества брошюр, где в популярной, а иногда даже в комической и пошлой форме протестантские верования опровергались и даже осмеивались во славу католической религии [845] .

845

Я имею здесь в виду только популярные брошюры, самые ранние из которых восходят к концу XVI в. См. между прочим брошюру бенедиктинца Корнелия Вранкса («Bibliotheca Belgica», No. 165). Интересный список произведений подобного рода, которые заслуживали бы специального исследования, можно найти в изданной Ф. ван дер Гагеном «Bibliographie Gantoise».

При этих условиях не имело никакого смысла продолжать преследовать приверженцев религии, которая неминуемо обречена была на гибель. Если удавалось накрыть еретика, то он представал перед епископом или перед официалом, назначавшими ему руководителя, на обязанности которого лежало обратить его. Почти всегда таким образом добивались отречения, по крайней мере словесного. Только в случае, если обвиняемый обнаруживал упорство, его предавали гражданскому суду и приговаривали к изгнанию [846] . Но чем ближе подходили к середине XVII в. и чем яснее обнаруживался упадок протестантизма, тем все чаще, как правило, избегали доводить дело до крайности. Некоторым известным кальвинистам удавалось даже совершенно избегнуть всякого преследования благодаря их знатности или талантам. Так было например с женой принца Карла Шимэ, Марией Бримэ, и с художником Иордансом. Жажда крови, позорившая начиная с XVI в. уголовное право и столько времени свирепствовавшая в отношении еретиков, перенеслась теперь на ведьм. Католицизм, как и протестантизм, обнаружили в этом отношении одинаковую жестокость: и в том и в другом случае обвинения в колдовстве заменили обвинения в несогласии с истинной верой [847] . Государство перестало посягать на жизнь тех, кто отказывался признать государственную религию. Оно считало достаточным, что закрыло им доступ ко всем должностям, отказывало им в заключении законных браков, лишая их таким образом возможности оставлять после себя законных наследников.

846

«Annalectes pour servir `a l'Histoire 'Eccl'esiastique», t. III, p. 79.

847

См. указ от 1592 г., вменявший в обязанность преследовать самым беспощадным образом колдунов, чародеев и т. д., число которых непрерывно растет, что «в значительной мере вызывается и является результатом такого широкого распространения ереси и лжеучений» («Placcaeten van Vlaenderen», t. II, p. 35; De Ram, Synodicon Belgicum, t. III, p. 172). Этот указ опять введен был в действие в 1606 г. См. относящееся к этому же году распоряжение герцогу Арсхоту, великому бальи Генегау, вменявшее ему в обязанность строжайшим образом преследовать «все растущие» преступления по обвинению в колдовстве («Inventaire des Archives du d'epartement du Nord», t. VI, p. 31). К сожалению научного исследования процессов ведьм в Бельгии еще не существует. См. по этому поводу Cannaert, Bijdragen tot de kennis van het oude strafrecht in Vlaenderen, Gand 1835, p. 193 etc., et 459 etc.). В изданном в Льежской области в 1608 г. (Polain, Recueil des Ordonnances, 2-`eme s'erie, t. II, p. 290) распоряжении Эрнста Баварского говорилось, что ведьмы недостаточно преследуются из-за судебных издержек, и в связи с этим для них вводилось упрощенное судопроизводство. Нельзя установить точно числа преследований. В 1614 г. судья Бушена за 19 лет вел судебные преследования против 183 лиц, обвинявшихся в колдовстве («Inventaire des Archives du d'ep. du Nord», t. VI, p. 71). H. ван Вервек («Kurze Geschichte des Luxemburger-Landes, Luxemburg 1909, S. 335) считает, что за период с 1450 и примерно до 1700 г. в Люксембурге было проведено 30 тыс. процессов по обвинению в колдовстве, из коих около 20 тыс. закончилось присуждением к смертной казни. Сколь бы ужасными ни казались эти цифры, они далеко уступают тому, что нам известно относительно других стран. Они не дают нам следовательно оснований приходить к выводу, что репрессии в Бельгии были особенно суровыми.

II

При первых же успехах реформации в Нидерландах Карл V твердо решил бороться с ней лишь грубой силой [848] . Но он не мот устоять перед очевидной для всех логикой фактов: рост ереси лишний раз подтвердил, что террор бессилен в делах веры. Как и в первые века христианства, кровь мучеников была благодарнейшей почвой для появления новых верующих. Кроме того самая крайность «плакатов» императора делала невозможным их строгое применение. Нужны были новые методы, и Филипп II понял это. Не меняя ничего в беспощадном законодательстве своего отца, он твердо решил путем коренного переустройства католической иерархии в своих нидерландских владениях спасти в них положение церкви, усилить ее влияние на верующих и даже создать ей таким образом возможность вновь привлечь на свою сторону потерянные ею души. В то время как меч и костер продолжали сеять смерть и страх среди еретиков, создание новых епископств должно было положить предел и победить религиозную пропаганду новаторов, усилив дисциплину и увеличив во всех частях страны догматическую силу сопротивления католической религии.

848

Histoire de Belgique, t. III, p. 332.

План, одобрения которого король добился у папы, был бесспорно очень хорошо задуман. Прежде всего он придал церковной организации 17-ти провинций единство и сплоченность, уничтожив старые епископские округа, все еще по прошествии 12 веков продолжавшие сохранять на нидерландской почве границы римских civitates и ставившие Нидерланды в зависимость от двух иностранных архиепископов — реймского и кельнского. Разделение на епископства было приспособлено к естественному распределению населения; приняты были во внимание и язык и исторически сложившиеся группировки населения. Наконец — и в этом был основной смысл реформы — произведено было такое размещение новых епископств на необозримой территории прежних диоцезов, что каждый епископ мог теперь надлежащим образом следить за своей паствой, охраняя ее от проникновения ереси. Созданные королем 18 епископств были распределены между тремя архиепископствами. Архиепископству Камбрэ, охватывавшему валлонскую часть, подчинены были Турнэ, Аррас, Сент-Омер и Намюр. Фламандские диоцезы — Антверпен, Буа-ле-Дюк, Рурмонд, Гент, Брюгге, Ипр подчинены были мехельнскому архиепископу. Наконец от Утрехта зависели северные епископские города — Миддельбург, Гарлем, Девентер, Леварден и Гронинген. Вся эта огромная область подчинена была Мехельнскому архиепископству, которое король в мае 1560 г. передал Гранвелле.

Если принять во внимание, что из 18 диоцезов до этого существовало только 4, именно: диоцезы в Камбрэ, Турнэ, Аррасе и Утрехте, то можно составить себе представление обо всем объеме этой реформы и тогда нетрудно будет понять, что ее можно — было без преувеличения считать самым важным мероприятием в интересах католицизма за последние полвека [849] . Но самый размах ее и, если можно так выразиться, радикализм ее необычайно затрудняли ее осуществление. Невозможно было возложить на государственную казну бремя расходов, необходимых для вновь созданных епископств. Поэтому нидерландское духовенство во что бы то ни стало должно было помочь их содержанию. Король, будучи заранее убежден в неизбежности некоторого сопротивления, считал более благоразумным скрывать свои планы. Он поступил бы пожалуй совершенно иначе, если бы он мог предвидеть, с каким негодованием они будут приняты.

849

Е. Marx, Studien zur Geschichte des Niederl^andischen Aulstandes? Leipzig 1902, S. 206.

Оппозиция прелатов, интересы которых поставлены были под угрозу коренным переустройством старой епископской организации, была тотчас же поддержана политической оппозицией. В ответ на проект включения аббатств Тонгерлоо, Сен-Бернара и Аффлигема в диоцезы Буа-ле-Дюк, Антверпена и Мехельна брабантские штаты протестуя ссылались на «Joyeuse-Entr'ee». Они послали делегатов для изложения своих жалоб в Мадриде; они апеллировали к папе. Тем временем распространился слух, что новшества Филиппа ставят себе целью не что иное, как введение в страну испанской инквизиции, и большего не надо было, чтобы окончательно скомпрометировать их в глазах населения. Возбуждение приняло столь бурный характер, что король решил пойти на некоторые уступки. В 1564 г. он заявил о своей готовности отказаться от создания антверпенского епископства и от включения брабантских аббатств в новые диоцезы, если они возьмутся выплачивать взамен этого постоянную ренту. Отказ папы признать это соглашение поставил опять все под вопрос [850] . Большинство епископов, назначенных Филиппом, не могло занять своих кафедр отчасти из-за отсутствия доходов, отчасти же из-за недоброжелательства населения. Надо было подождать прибытия Альбы, чтобы осуществить наконец мероприятия, окончательно скомпрометированные религиозными беспорядками 1566 г. 31 марта 1568 г. герцог получил приказание присоединить Аффлигем к Мехельну и прогнать тамошнего аббата, объединить Тонгерлоо с Буа-ле-Дюком, Сен-Бернар с Антверпеном, а Тер-Дуст и Сен-Донацианское превотство с Брюгге. Ему поручено было точно так же водворить епископов во все те города, в которых они не были еще приняты, и, если понадобится, принудить население к повиновению [851] . С этого момента победа была обеспечена. Оставалось только преодолеть некоторые административные затруднения и медлительность римской курии. В декабре 1570 г. все вновь назначенные епископы, за исключением гарлемского, ожидавшего еще своих ратификационных грамот, заняли свои кафедры [852] .

850

Ibid., S. 367, 379, 383, 396, 405, 419; F. Rachfal, Wilhelm von (Iranien und der Niederlandische Aufstand, Halle 1907, Bd. III, S. 129 ff.

851

Gachard, Correspondance de Philippe II, t. II, p. 19.

852

Ibid., t. II, p. 163.

Само собой разумеется, что высшие учебные заведения, в которых готовились церковные сановники, не могли остаться в стороне от большого дела защиты католицизма, предпринятого королем. После отъезда Эразма в Базель в 1521 г. имевшаяся в Лувене небольшая группа новаторов, питавшая еще некоторые симпатии к протестантизму, вскоре распалась. Уже в 1545 г. университет дал совершенно недвусмысленные доказательства своей верности католической церкви, потребовав от каждого студента присяги в ненависти к ереси. В результате этого он вскоре ощутил на себе признаки королевской заботливости. Число его профессоров было увеличено, и их материальное положение улучшено [853] . Но уже давно пришли к убеждению, что одного университета недостаточно было для такой большой и населенной страны, как Нидерланды. Уже в царствование Карла V поднимался вопрос о создании факультетов в Турнэ, а затем в Дуэ [854] ; в 1561 г. вопрос был опять поднят в пользу города Девентера [855] . Проект создания новых факультетов диктовался в частности королю теми соображениями, что это был способ отвлечь множество молодых людей от поездок за границу, откуда многие из них возвращались страстными приверженцами подозрительных учений. Стремление изучить французский язык побуждало многих фламандских студентов направляться в Париж и другие французские университеты. Вероятно по этой причине Филипп решил учредить именно в валлонской части, в Дуэ, новое высшее учебное заведение. Согласие папы было обеспечено. 31 июля 1559 г. Павел IV одобрил этот проект, и его преемник Пий IV буллой от 6 января 1560 г. признал существование нового университета [856] . Король дал ему 19 января 1562 г. устав, отвел ему место и наметил ему определенные доходы [857] . Уже в августе 1563 г. Маргарита Пармская могла сообщить в Мадрид, что этому делу положено «очень хорошее начало» [858] .

853

Marx, Stuaien…, p. 45.

854

«Histoire de Belgique», t. III, p. 300, 316.

855

Weiss, Papiers d'Etat de Granvcllc, t. VI, p. 412.

856

Miraeus, Opera diplomatica, t. I, p. 238.

857

G. Cardon, La fondation de l'Universit'e de Douai, Paris 1892, p. 166.

858

Gachard, Correspondance de Marguerite d'Autriche, duchesse de Parme, t. III, p. 61.

Церковные реформы Филиппа предшествовали закрытию Тридентского собора (декабрь 1563 г.). Они были его личным делом, и есть основания думать, что он очень заинтересован был в том, чтобы довести их до конца, прежде чем закончит свои работы собор, созванный для точного определения догм и улучшения церковной дисциплины. Каким бы ревностным католиком он ни был, но он совершенно не намерен был подчинять свои верховные права духовной власти и признать в том виде, как они были приняты, все решения собора, касавшиеся взаимоотношений государства и духовных властей. Но «чтобы подать хороший пример», он тотчас же и без всяких оговорок приказал опубликовать их в Испании, отложив на некоторое время решение вопроса, как они будут применяться [859] . Он хотел, чтобы точно так же было поступлено и в Нидерландах. Но здесь невозможно было опубликовать решения собора, не установив предварительно, каковы будут их последствия для публичного права различных провинций. 23 апреля 1564 г. Маргарита получила приказ поручить произвести соответствующее расследование, и 9 июня следующего года она передала этот вопрос на усмотрение судебных советов [860] .

859

Gachard, Correspondance de Philippe II, t. I, p. 328.

860

Gachard, Correspondance de Marguerite d'Autriche…, t. III, p. 368.

Так как эти искушенные в юридических тонкостях организации легистов были принципиальными защитниками неограниченной власти государя и незыблемости государства, то они не преминули найти в постановлениях собора множество рискованных новшеств [861] . Вое они выдвинули свои возражения. Брабантский судебный совет заявил, что постановления «урезывают права его величества и что их нельзя ввести в свободном государстве без соответствующих изменений». Он предлагал передать их на рассмотрение национального собора, который пересмотрит их и постановления которого папа обяжется принять. Значительная часть привилегированного духовенства в свою очередь явно обнаруживала недовольство реформой, ухудшавшей его положение. Лувенский университет тоже чинил препятствия. Наконец общественное мнение, возмущенное уже в достаточной мере созданием новых епископств, проявляло явно враждебные настроения. Брабантцы заявляли, что, опубликовав постановления собора, король нарушит таким образом конституцию и освободит их тем самым от присяги в верности. В Антверпене городской совет открыто высказался за оказание сопротивления [862] . Государственный совет поспешил воспользоваться этим недовольством, чтобы нанести удар Филиппу II. Он уверял правительницу, что нельзя добиться принятия постановлений собора, «не вызвав серьезного столкновения со штатами, вассалами, городами и подданными Нидерландов; он запугивал ее, ссылаясь на «недоброжелателей», которые только и ждут этого случая, чтобы «сделать таким образом предметом своих нападок также и то, что было основной целью данного собора, а именно статьи, касающиеся христианского вероучения» [863] . Напуганная этими предупреждениями, Маргарита не решалась прямо и точно опубликовать постановления, присланные ей из Мадрида и датированные 30 июля 1564 г. [864] . Что касается короля, то он, как всегда, колебался. 3 февраля 1565 г. он еще ничего не решил [865] , и его колебания придавали оппозиции еще больше смелости. Представление по этому поводу брабантских городов от 12 января предлагало ни более ни менее, как созвать генеральные штаты, чтобы запросить их совета [866] .

861

Le Plat, Monumenta ad historiam Concilii Tridentini spectantia, t. VII, I part, Louvain, 1787. Cp. также хранящийся в Парижской национальной библиотеке французский манускрипт № 9021 советника Винана, содержащий интересное собрание документов о введении постановлений собора в Нидерландах.

862

Gachard, Correspondance de Philippe II, t. I, p. 315.

863

Gachard, Correspondance de Marguerite d'Autriche..., t. III, p. 527.

864

Ibid., p. 394.

865

Ibid., p. 564.

866

Французский манускрипт № 9021 Парижской национальной библиотеки, fol. 103.