Ностальгия по крови

– О господи, мальчик за такой короткий срок сменил трех матерей и одновременно двух из них потерял. Травма сама по себе очень тяжелая, не говоря уже о последствиях.

– У Брешани была другая судьба, – вмешался Безана, – он беззаботно рос в приемной семье в Лекко, хотя и оказался там не по своей воле. А как звали того мальчика?

– Когда Глория об этом говорила, она сразу напрягалась и отвечала уклончиво, только без конца повторяла: «мой сын, мой сын, мой сын…» Однако я помню, как она расстроилась, узнав, что в новой семье мальчику дали другое имя. Должно быть, чтобы она его больше не нашла.

– Она рассказывала, что встретила его в самолете. А откуда и куда летел самолет?

– Она возвращалась из Малинди, – ответил муж Глории, – из последнего отеля, где мы работали. Мы летели порознь, потому что я вылетел раньше, чтобы уладить некоторые бюрократические дела.

– А дату и авиакомпанию вы помните? Мы могли бы попробовать восстановить список пассажиров, – предположил Безана, загоревшись этой идеей.

– Дату не помню, это случилось шесть лет назад. А вот компанию помню, мы постоянно летали ее самолетами. «Френдли Джет». И приземлялись в Орио-аль-Серио, нам так было удобнее.

– Ну, это уже кое-то, – заметил Безана. – А не могли бы вы оказать нам еще одну любезность? Нам понадобится любой предмет, принадлежавший вашей супруге, для теста ДНК. С его помощью мы сможем определить, действительно ли Брешани состоял с ней в родстве, иначе этот след бесполезен.

– Расческа? Зубная щетка?

– Пожалуй.

– Я ничего не трогал, все осталось на своих местах.

Когда Марко и Илария вышли из дома с биоматериалами в сумке-холодильнике, то были очень оживлены.

– Отвезем это Джорджо, – сказал Безана, – и будем ждать результатов.

– Теперь мы знаем, какие травмирующие события толкнули нашего убийцу на преступления, – отозвалась Пьятти. – Возможно, встреча в самолете с матерью послужила триггером.

– Эй, не торопи события.

– Нет, послушай. Представь себе ситуацию: ты уезжаешь в отпуск в Кению, а на обратном пути твое место оказывается рядом с женщиной, которая тебе кого-то напоминает. Травма такого рода заставляет вспомнить все, что ты пережил в детстве. И с этого момента ты уже не можешь ничего делать, только убивать.

– Они встретились шесть лет тому назад. Значит, если ты права, то первое убийство должно было произойти именно в тот отрезок времени, – подсчитал Безана.

– Совершенно верно.

– Значит, надо поискать, не произошло ли в тот период каких-нибудь убийств, связанных с нашим персонажем.

– Но мы уже смотрели. В Италии ничего такого не происходило.

– Знаю.

Потом Безана позвонил Джорджо и рассказал обо всех открытиях, но на этот раз полицейский отреагировал довольно-таки агрессивно.

– Слушай, скажу тебе откровенно: вся эта история не выдерживает критики. ДНК говорит сама за себя. Мы на сто процентов уверены, что убийца именно он. Достаточно подержать его под арестом, и он сознается. Верно, Брешани усыновили, но это не означает, что у него есть брат-близнец. Тут уж вы точно ошибаетесь.

Едва положив трубку, Безана принялся, ругаясь, скручивать себе сигарету. Илария не стала его успокаивать: она знала, если Марко рассержен, ему собеседники не нужны.

– Марко, а как мы докажем, что Брешани – сын Глории, если нам откажут в анализе ДНК?

– Ну, на свете есть не только полиция. Достаточно поговорить с его адвокатом, мы можем заехать к нему в контору вечером. Он может быть заинтересован нам помочь.

17 января

Рядом с большими воротами дворца XVII века была прибита латунная табличка: «ЮРИДИЧЕСКАЯ КОНСУЛЬТАЦИЯ БРАТЬЕВ ФОРМИЗАНО, второй этаж». Пьятти и Безана пересекли внутренний дворик с двойной колоннадой, служивший жильцам парковкой, и вошли в зал ожидания, увешанный псевдофламандскими гобеленами со сценами охоты. Секретарша предложила им подождать на уютном диванчике, обитом парчой.

– Ух ты, – произнесла Пьятти.

– Ужасающая мешанина, – отозвался Безана.

Адвокат Формизано заставил их ждать не дольше десяти минут. Затем Иларию и Марко провели к нему в кабинет. Он принял их в ярко-малиновом пиджаке и в розовом шелковом галстуке. Когда вошли журналисты, он сидел в кресле, напоминавшем трон Генриха VIII, с гербом, вырезанным на деревянном подголовнике. Возле письменного стола на пьедестале возвышался китайский терракотовый воин. Он уставился на них, держа в руке копье.

– Прошу прощения, у меня был важный телефонный звонок. – Адвокат Формизано встал с кресла и пожал гостям руки. – Могу я предложить вам кофе?

Он бросил быстрый и удивленный взгляд на Иларию, вернее, на ее розовые резиновые сапоги с «Хэллоу, Китти», в которые были заправлены легинсы.

Безана изложил свою гипотезу, и адвокат внимательно его выслушал.

– Этот след может оказаться очень интересным. Конечно, я должен обсудить все с моим ассистентом. Но не думаю, чтобы у моего подзащитного был брат-близнец. Он бы мне сказал.

– Это подвергло бы сомнению тест ДНК.

– Наверняка. Я все время верил в его невиновность, иначе не взялся бы его защищать. Эрнесто хороший человек. Мы давно знакомы, вместе учились в лицее. Эта история может сильно ему повредить.

– Представляю себе.

– Но мы боремся. К примеру, только что запросили разрешение на участие в деле эксперта-дантиста, чтобы провести сравнение следа от укуса с изгибом челюсти Брешани.

– Разумеется, это правильный шаг.

Безана положил на стол рядом с фарфоровой чернильницей из Каподимонте [104] пакетик для заморозки из «Икеи», где лежали изношенная зубная щетка с выпавшей щетиной и старая несвежая расческа.

104

Фарфор Каподимонте – фарфоровая мануфактура, основанная в 1743 году недалеко от Неаполя.

Адвокат оторопело откинулся на спинку кресла.

– Прекрасно. Я отдам это на анализ нашему лучшему эксперту.

– Сообщите нам, пожалуйста, результаты как можно скорее, – попросил Безана, вставая с места. – Не хочу отнимать у вас время.

– Ну что вы… это может стать поворотным моментом в деле. Еще раз спасибо. Как только что-нибудь узнаю, сразу вам позвоню.

Когда они ехали обратно, Илария всю дорогу молчала, а потом вдруг выдала:

– Наверное, с ним плохо обращались.