Новый день

Он вернулся к своим старым подругам, но звук новой гитары ему настолько нравился, что он отдавал предпочтение только ей. Чуть позже он найдёт этого мастера, что бы поблагодарить.

Пора делать следующий шаг - налаживать связь с ребятами. Дейну Джеймс звонить не стал, он вообще не знал, как подступиться к нему. Ен от кипучей радости завалил бы его вопросами, а Джеймс был не готов к ним. Потому он позвонил Алану и договорился, что Алан соберёт всех через неделю в их студии. Алан не задал ни одного вопроса, не возразил, а только сказал:

– Я рад за тебя и рад за нас.

Встреча прошла спокойно, будто они виделись пару дней назад. Никто Джеймса не пытал: где был, что делал, что дальше. Поджемовали. Он показал новые риффы, кое-что придумали. Дейн держался отстранённо, технически был безупречен в игре, поддержал и развил новые темы, с Джеймсом лично не разговаривал, в глаза ему не смотрел. Ен обалдел от гитары Джеймса. Попросил поиграть, бережно держал и восхищался с улыбкой до ушей:

– Вот штука, а! Это ж надо - вещица! Афигенная!

Встречаться стали каждый день. В основном вспоминали старое, новое давалось с трудом. Группа настроилась на какой-то длительный и не простой процесс. На репетициях больше работали, меньше прикалывались. Музыка получалась отличной от той, что делали раньше - она стала жёсткой, отрывистой. В ней исчёзла мелодичная тяжесть, а появилась тяжёсть резкость.

Тексты теперь писали все, точнее подкидывали идеи Джеймсу. Он пытался сводить их в единое целое. Но получался смысловой набор слов на заданную тему, без поэтики и плавности - такие сухие, грубые, но сильные штрихи. Всё точь-в-точь под теперешнюю музыку.

Пусть так, зато они снова работают. Это то, что они теперь умеют и могут.

Но вдруг на арену ещё не отрепетированного шоу выступил Дейн с "фигня полная!". "Фигня полная" - теперь самое частое выражение, произносимое Дейном на репетициях. Джеймс помалкивал. Хорошо, что они хоть так начали.

Однажды, оставшись вдвоём с Дейном, Джеймс попытался выяснить, что хочет Дейн от их музыки и чем вызвано такое суровое отношение к нему. Джеймс объяснил, что он попал в переделку сам с собой, что ему нелегко, попросил понять и извинился за полтора года кошмара для группы. Сказал, что хочет всё наладить, осознавая, что сам всему виной. Но Дейн на контакт не шёл, и Джеймс не понимал - почему. Он его не слушал. Ему было наплевать. Дейну всё не нравилось и баста.

Только-только начавшееся возрождение группы могло в любую минуту улететь в тар-тарары. Только-только начавший приходить в себя Джеймс столкнулся с непреодолимый стеной непонимания Дейна. Джеймсу было поделом. Он и не оправдывал себя. Но изнуряющая злоба за отказ Дейна что-либо обсуждать заводила нервы Джеймса. Ему казалось, что Дейн задался прямо-таки мстительной целью - бесить и дразнить его до исступления.

Не так ли давно он сам свёл на нет работу группы таким же манером: без объяснения причин закопался в себе и исчез. Вот и получай расплату.

Из-за этого разлада Джеймса так и подмывало выпить. Не от ощущения пустоты внутри, а от ощущения, что эту пустоту заполняет злость на весь мир и на Дейна. Ругались они теперь нещадно. Так, что клочья летели.

Опасаясь ещё более глубокого и страшного падения в бездну, Джеймс обратился к врачу. Он и научил его держать всё под контролем. Чаще Джеймсу это удавалось путём огромного напряжения. Если он не сможет контролировать себя и работу, группа окончательно развалится. Она не переживёт дубль два.

Контроль испарился вчера к концу вечера в гостях у "Флай".

Звонил мобильный телефон. Звонил он чудовищным треском в голове Джеймса. Кое-как Джеймс вытащил его из кармана джинсов, и, не взглянув, кто звонит - только бы прекратить заполонивший всё вокруг звон, ответил:

– Ммм...

– Угу! Как ты?

Звонил Алан.

– Как в пекле.

– Лежишь в гостиной?

– Лежу. А ты откуда знаешь?

– Мы тебя с девчонками там уложили. Ты был не против, знаешь...

– А девчонки где?

– Я их отправил на такси домой.

– Куда - домой?

– Джеймс, ну ты дашь! Наверное, туда, где они живут. Я там точно не был.

Джеймс прибывал в полном недоумении. Почему он дома? Почему его сюда привёз Алан? Почему... Ладно, вроде между ним и этими несовершеннолетними фанатками ничего не было. Это хорошо. Ну, как ничего... Джеймс помнил, как он с ними садился в такси. Потом память выдала вид прекрасных обнажённых холмов на юных телах, которые он попеременно ласкал, томные стоны на заднем сиденье, стройные ножки...

– Алан, слушай... а ты как у меня оказался?

– Я тебя затолкал в такси. Не помнишь?

Джеймс задумался.

– Нет.

– Я поехал следом на другом такси. Когда я приехал, ты уже был в отключке - лежал как полено. Девчонки тебя извлечь не могли. Ну, я тебя вытащил, девчонок этих домой отправил. Честно говоря, я сам был хорош. Полную картину восстановить не могу.

– Спасибо, друг.

– Не стоит оно благодарности, Джеймс. Я просто позвонил, узнать ожил ты или как. Давай тогда, до завтра что ли.

– Давай...

Джеймс ещё немного полежал на полу и медленно, с остановками, преодолевая тошноту, дополз до ванной. Он никак не мог дождаться, пока ванна наполнится, потому что половиной лившейся воды он наполнял себя. Да, с пьянством нужно завязывать окончательно. Оно наскучило - одно и то же. Даёт облегчение на часы, пока не провалишься в беспамятство, а потом терзает болью и тошнотой. Не стоит того. Дурная привычка. И похмелье совсем ни как раньше: дольше, мучительней, злей. Стареешь ты, дядя Джеймс, стареешь...

Только к вечеру Джеймс пришёл в себя, перебиваясь зыбким сном, жаждой и скорбными мыслями.

Джеймс лежал и думал, что он прикладывает исполинские, но тщетные усилия выбраться из глубокой ямы. Ощущение ненужности самому себе так и не покидало его с тех пор, как он погрузился в бездну пустоты. Оно только притупилось требованием восторжествовавшего инстинкта выживания. Может и к лучшему, что Дейн изводит его: так он даёт ему повод для борьбы. Сохранить группу - это мотив для выживания, музыка - оправдание его существования. С музыкой он чувствует себя живым.