Новый Мир ( № 8 2010)
Шрифт:
Поедем в “Собаку”, поэты,
возьмем бедолагу с собой.
Закутанный в кофточку желтую,
он рябчика тушку тяжелую,
знаток сладковатого мяса,
волочит в трагический рот.
Отрежьте ему ананаса
за то, что он скоро умрет.
Но у меня была к Лосеву некая претензия. (А мне было известно, что он знает
— Вы пишете: “знаток сладковатого мяса”. Но ведь дичь вообще и рябчик в частности имеют горьковатый привкус…
Он посмотрел на меня растерянно и произнес:
— Действительно. А почему я так написал?
В дальнейшем наше общение почти прервалось. Лосев в Россию не ездил, а я перестал бывать в Америке…
Но в самом начале 2009-го я узнал, что Леша тяжело болен. Я позвонил ему, как мне было рекомендовано, рано утром. Наш первый же разговор продолжался полчаса. И я стал звонить ему по крайней мере раз в неделю. (Впоследствии, когда его уже не стало, Нина сказала мне, что эти утренние беседы со мной доставляли ему радость.)
Во второй половине девяностых в Москве появился новый храм Христа Спасителя. По сему поводу я говорил своим друзьям:
— Первый храм на этом месте строил архитектор Тон. Автора второго проекта уместно именовать Моветон.
Начиная с 1999 года я стал ездить в Англию. К нашей Российской Православной Церкви (с центром в Суздале) временно присоединился приход, находящийся в городе Гилфорде (графство Суррей). Своего священника у них не было, и по благословению нашего Первоиерарха я совершал там богослужения.
Маленький гилфордский храм (бывшая англиканская часовня) стоит на старом кладбище. В нескольких метрах от здания находится местная достопримечательность — могила писателя Льюиса Кэрролла. Впрочем, на памятнике значится не литературный псевдоним, а духовный сан и подлинное имя — “Диакон Чарлз Лютвидж Доджсон, скончался 14 января 1898 г.”.
Служить мне там приходилось по-английски, что при моем несовершенном знании языка было затруднительно, особенно поначалу. После первой литургии я спросил Владимира Мосса (он — староста общины и руководитель хора):
— Много ли у меня было ошибок?
— Нет, не много, — отвечал он, — только у вас ангелы стреляли…
Вот что он имел в виду. В службе есть такой возглас священника:
— Singing the triumfal hymn, shouting, crying and saing... (По-славянски: “Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще…” Это — об ангелах.)
Так вот на первой литургии я вместо “shouting” (“вопиюще”) возгласил “shooting” — “стреляюще”.
Я Моссу отвечал:
— В любой другой стране это было бы очень грубой ошибкой, а в Англии нечто подобное допустимо. Ведь в классической поэме Джона Мильтона “Потерянный Рай” Архистратиг Михаил стреляет в сатану из пушки.
Впрочем, я не всегда демонстрировал плохое знание английского. Помнится, жена Мосса Ольга угостила меня бифштексом, приготовленным из сои. Я попробовал это кушанье и произнес:
— It is not a steak. It is a mistake. But I miss the steak.
Среди прихожан гилфордского храма есть чета с Украины — Александр и Инна О. Меня позабавил их рассказ о том, как в начале девяностых к ним в Англию приехала родственница из города Никополя. Походивши по английскому городку, эта женщина сказала Инне:
— Чего тебе тут не жить? Тут и робыть не треба…
— Почему же тут не надо работать? — удивилась та.
Гостья, до той поры никогда не видевшая банкомат, отвечала:
— Да я сама бачила: местным прямо со стенки гроши дают.
В Лондоне я встретился со своим старым приятелем — Ефимом Славинским. Мы с ним общались и в Москве и в Питере в шестидесятых и в начале семидесятых годов. В 1974-м он уехал за границу, первое время жил в Италии, а в 1976-м перебрался в Лондон, стал работать на Русской службе Би-би-си.
По случаю нашей встречи я написал шуточные стихи (“онегинскую строфу”).
Прежде чем привести здесь этот незамысловатый текст, я принужден дать некоторые пояснения. Когда Славинский обучался на филологическом факультете, у него было множество романов со студентками, и по этой причине друзья стали именовать его “дефлоратором”. В семидесятых его арестовали и приговорили к ссылке — за употребление анаши, притом в его облике и поведении было нечто от хиппи. И еще — Русская служба Би-би-си расположена в лондонском “Буш хаузе”.
Когда-то славный дефлоратор,
ГУЛАГа узник и хиппарь,
Теперь на Би-би-си оратор,
Ты так же прост и мил, как встарь!
Ты сохранил и ум, и душу,
Хотя и ходишь в house к Бушу.
Но уж давно английский паб —
Тебе заменой русских баб.
Ты был читатель благосклонный
Всех ранних опусов моих,
Не осуди и этот стих —
У автора лоб толоконный!
Ведь всем известно: для попа
Закрыта на Парнас тропа.
Я давным-давно мечтал познакомиться еще с одним человеком, живущим в Англии, — с Владимиром Константиновичем Буковским. Тут помог Славинский, он позвонил в Кембридж, договорился о нашем приезде, и мы вдвоем туда поехали.