Новый Мир ( № 8 2010)

недвижима. Пруд, покрытый листьями. Белизна

статуи — зимней отравы примета.

После такого снега нет ничего: смешны

хитросплетенья столетий, докучные всплески моды.

Вот что приход на крбуги значит со стороны —

это когда лицо обретает черты погоды,

когда Пигмалион исчез. Тебе дозволено всё:

и обнажаться, и корчить неприступную буку.

Вот оно, будущее! Разнообразный сор,

оставшийся от ледника, и — никогда — по буквам.

Дальше — подёнка богинь, которые рождены

из алебастра, как правило — неодеты:

щекотка пресыщенных взглядов, блеск похотливой слюны.

Именно так это выглядит с точки зрения девы.

1983

Мотив Белфаста

Девушка из опасного места

коротко стрижена — чтоб

стать при стрельбе мишенью поменьше,

не морщить от ран лоб.

Память — её парашют. А дома

на торфе кипит вода,

варятся овощи. Здесь это норма:

стрелять там, где едят.

В этих краях больше неба, чем тверди, —

поэтому чист мотив.

Серые лампочки глаз ответят

сетчатке, переключив

полушарья. Тяжёлая юбка —

чтобы ветер не смял.

То мёртвой мне снится — то любящей, юной.

Слишком уж город мал.

1986

T д ornfallet [2]

В Швеции луг зелёный.

Там я лежу сражённый,

следя одними белками

за облачными завитками.

И, по лугу ступая,

вдова моя молодая

любимому на венок

клевер рвёт из-под ног.

Мы обвенчались скрытно

здесь, в приходе гранитном.

Снег фату её создал,

вместо свидетелей — сосны.

В папоротниковой раме

зеркало, где вечерами

плескалась она. Овал

опаловым отливал.

А нашим ночам светило

волос золотых светило

с подушки моей измятой,

мотаясь туда-обратно.

Теперь вдали, как сквозь вату,

я слышу: она напевает

«Ласточку» на лугу.

Но подпеть не могу.

Сумрак вечерний вязкий

скрадывает краски.

Луг в темноту уходит,

и подступает холод.

Но если уж смерть — то к звёздам

глазами. Со мною возле

Венера — моя жена.

И никого меж нас.

1990 — 1993

Блюз

Восемнадцать лет я топчу Манхэттен.

Добрый хозяин, сдававший кров,

стал редкой сволочью. Впрочем, хер с ним.

Вечная зелень [3] течёт как кровь.

Может, махнуть через реку пёхом?

Серное пекло Нью-Джерси ждёт.

Дни сочтены, и это неплохо.

Вечная зелень не прорастёт.

Я вывезу старый диван и пожитки,

но как предать свой вид из окна?

Чую, что я обручён с ним по жизни.

Вечность как тоска зелена.

С телом O.K., но шепнуть «О Боже!»

может лишь то, что зовут душой.

Даже когда в небесах только «боинг».

Зелень бессмертна, а я седой.

1992

Мотив Боснии

Просто помни, что, пока

тянешь скотч и ждёшь звонка,

мошку хлопнешь, чешешь уд —