Нуль

Даже в спешке, даже на бегу, если речь заходила о происхождении слов, Сергей отвечал всегда очень обстоятельно, словно вопрос затрагивал его профессиональную честь. Незнание истории какого-либо распространенного слова было для него личной трагедией.

– Хорошо объяснил? – спросил он.

– Как всегда, – улыбнулась Катя.

– Ну тогда я – к компьютеру, – сказал Сергей.

Ответом был только легкий вздох. Катя очень переживала оттого, что Сергей проводит за компьютером большую часть суток. Причина переживаний была не бытовая – Катя давно смирилась с мыслью, что ее муж в домашней обстановке не самый общительный человек на свете, – а медицинская: Сергей упорно игнорировал известные всему миру факты, что длительное сидение за компьютером ни глаза, ни мозг до добра не доводит и влечет за собой целый ряд заболеваний.

Вычитав где-то, что домашние растения «оттягивают» на себя вредное излучение монитора, Катя расставила над книжными полками, возвышающимися позади рабочего места Сергея, пять горшков с кактусами и бегонией. Кактусы, вопреки описаниям, не реагировали на излучение вовсе, разве даже немного как-то усохли, а вот бегония необыкновенно пошла в рост и уже напоминала небольшую ползучую пальму. Сергей называл ее то «бамбуком», то «кротоном» – первое по дурацкому фантастическому рассказу эстонского писателя Владимира Бээкмана о бамбуке, развалившем дом и начавшем завоевывать мир, а второе – по не менее дурацкому рассказу бельгийского писателя Иоса Ванделоо о кротоне-людоеде. В мировой фантастике, вообще говоря, очень много дурацких рассказов.

Садясь за свой рабочий стол, Сергей привычно-нечаянно задел головой свесившийся лист «кротона» и привычно-отчаянно чертыхнулся. Очень скоро это зеленое чудовище нужно будет отсюда убирать – широченные пятипалые лапы бегонии уже заслоняли полки, и, чтобы достать какую-нибудь книгу или лазерный диск, приходилось каждый раз двигать туда-сюда тяжелый горшок.

Он включил компьютер. Пока машина загружалась, Сергей гнал прочь тревожные предчувствия, размышляя о пустяках: защитный экран на мониторе запылился, надо бы протереть тряпочкой, мышка последнее время не очень ладно работает, давно не чистил контакты спиртом, «доска» грязновата, по ней тоже не мешает этаналом пройтись…

Наконец на экране вспыхнула красивая картинка-заставка из набора «Майкрософт Плюс»: интерьер старинного, похоже, викторианского кабинета с массивными книжными полками, свечами, камином и портретом какого-то человека в берете над очагом. Сергей вызвал «Windows Explorer» и быстро нашел оба заветных файла. Он перевел дух. И «melody.wav», и «textl3.doc» были на месте. Никто из посторонних в его домашний компьютер не залезал и уничтожением информации не занимался. Слава богу!

Сергей хотел было уже выключить компьютер и, набрав номер «Свана», сообщить, что дома всё в порядке, но тут ему в голову пришла еще одна мысль. Он щелкнул мышкой по файлу «melody.wav», тем самым выделив его. В нижней части рамки «окна» появилась надпись: «О bytes». Сергей не поверил своим глазам. Файл существовал, но не содержал никакой информации. Этого не может быть!

Сергей вышел в «Нортон», отыскал файл в нужной директории и нажал «F3» – клавишу просмотра файлов. «Melody.wav» был чист, как совесть подлеца. Кто-то все же залез в компьютер, разобрался в его хозяйстве и произвел весьма деликатную операцию: стер содержимое бесценного архивного файла таким образом, что восстановить его теперь стало невозможно. Через несколько секунд Сергей убедился, что та же участь постигла и «textl3.doc».

Он вернулся в «Windows» и просмотрел характеристики измененных файлов. Последний раз к ним обращались пятого февраля, то есть спустя шесть суток после того дня, когда Сергей, поменяв расширения файлов, разбросал их по разным директориям и счел, что в меру надежно засекретил информацию. То, что обращался к файлам не сам Сергей, – яснее ясного. Он пока еще не сошел с ума и памяти не лишился. Но кто? Мистика…

Пятое февраля было понедельником. Значит, днем, когда он и Катя были на работе, Костик – в школе, а Коля – в институте, кто-то забрался в их квартиру, сел к компьютеру и, раскусив Сергееву хитрость, уничтожил самое ценное, что у него хранилось на жестком диске. После чего этот «кто-то» выключил компьютер и тихо удалился, не оставив следов и не унеся ничего из ценных вещей. Действительно мистика… Или очень тонкая и профессиональная работа…

Каменно сидя перед монитором и размышляя о таинственной деятельности неизвестных сил, Сергей еле вспомнил, что последнее место, где еще хранились файлы «Черной книги», был его собственный ноутбук. Он лихорадочно вскочил, вытащил маленький компьютер из черного кожаного портфельчика, воткнул кабель блока питания в сеть и нажал на кнопку включения.

Через несколько минут Сергей понял, что архивного файла с «Черной книгой» нет и на винчестере ноутбука.

Круг замкнулся.

Кольцо событий сжалось так, что перехватило дыхание.

Колодец и маятник…

Стены сжимаются, а секира раскачивается над самой грудью…

Если не считать пленок в американском посольстве, «Черная книга» перестала существовать. Неведомый и очень умелый «кто-то» добился своего: за две с половиной недели он (или это они?) повсеместно уничтожил компьютерную информацию, содержавшую самый сенсационный материал из всех, что когда-либо собирало издательство «Сван».

И убил Макарычева.

Сергей подошел к креслу, постоял немного, потом сел и закинул руки за голову, сцепив пальцы на затылке. Что-то ему мешало. Он с удивлением обнаружил, что до сих пор не снял куртку, в которой вошел в дом.

В дом…

Сергей вдруг почувствовал, как в памяти ни к селу ни к городу всплывает его собственное стихотворение, которое он написал несколько лет назад и о котором потом благополучно забыл, отправив в дальние запасники мозга.

Любимый дом, в котором мне не жить…

Здесь будет мгла свои кошмары нежить,

Сюда придут несмертие и нежить,

И в окна будет черный снег снежить.

А плесень будет этот дом учить

Старению, и скрипы будут мучить,

И призрак грома явится гремучить

Тех, кто придет хоть что-нибудь схомчить.

Тех, кто придет, уже не исцелить.

Они начнут прямой наводкой целить:

Не расстрелять – так хоть поофицерить,

Не завладеть – хотя бы поцарить.

Мой дом легко на выселки сволочь,

Когда за транспорт отвечает сволочь.

Подумав, на фундамент выльют щёлочь,

Чтобы потом быстрее истолочь…

М-да… Действительно, «быстрее истолочь»... Любопытный пошел сегодня преступник. Большую часть криминальной информации Сергей черпал из газет и телевидения, поэтому ему казалось, что мафиозная группировка – если, конечно, «Сваном» занялась мафиозная группировка, а не кто-либо еще – должна была поступать совершенно иначе. Выстрелы из автомата по нему и его машине, когда он едет на работу… Похищение и пытки, после чего он сам с дорогой душой рассказал бы, где какой файл лежит и с каким гарниром его можно кушать… Киднепинг и следом – диктовка условий с угрозой физического уничтожения похищенного ребенка… Разбой в квартире или издательстве… Наконец, взлом квартиры в отсутствие хозяев, пальба из автоматов по компьютеру, телевизорам и прочей технике, крушение мебели, вандализм, поджог книг и бумаг, пламя, дым, пепел, зола…

Нет, в нынешней ситуации был какой-то изъян. К ней примешивалось что-то интеллигентски-деликатное, глубокомысленно-книжное, театрально-изящное; был включен некий щадящий режим, который при всем при том был настолько иезуитским, что не оставлял никаких надежд на светлое пятно в конце туннеля…

Прежде чем позвонить в издательство и обрушить на голову Эдика и всех остальных тот же обух, который оглушил уже его самого, Сергей набрал номер отдела культуры американского посольства.

И узнал, что Тайлер Колман взял позавчера внеочередной отпуск и улетел домой, в Америку.