o bdf4013bc3250c39

сюда, - он взял пакет и почему-то положил его на пол, возле стола. – Это, понимаешь ли, моя сестра… двоюродная… из Смоленска. Днем вот

приехала, я спал как раз… после того, как от тебя вернулся…

232

– Навестить приехала? – Зина присела на табурет напротив Тони и, не

дождавшись ответа, продолжала: - Что же ты сестру за столом положил?

Лучше места не нашел?

– Да это она… расслабилась, - глупо осклабившись, Добряков лепетал первое, что приходило на ум. – Мы тут… отметили приезд… Так она… того… с

дороги устала, видно…

– Ну, так не годится, - упрекнула его Зина. – Давай-ка по-человечески, уложим

ее в постель. У тебя одна кровать-то? Ну ничего, у меня переночуешь. Давай, помогай, - она подхватила спящую Тоню под одну руку, кивая Добрякову: -

Поднимай за вторую.

Добряков согласился про себя, что это было самое верное решение, которое

возможно в такой ситуации, и, поднимая легонькое тело Тони, думал только

об одном: только бы она не проснулась, только бы не проснулась. Тогда

можно будет вскоре проводить Зину, потом выпроводить нежданную

смолянку. А там… там все складывалось очень даже неплохо: ночь с Зиной и, возможно, снова неземное блаженство…

Они перетащили Тоню в комнату и опустили не на кровать, а на узкий диван, стоявший возле окна. Она даже не шелохнулась, только смешно

причмокивала губами во сне.

– Накрыть бы чем? – прошептала Зина и поискала глазами по комнате.

– Да вот, - так же тихо ответил Добряков и накрыл Тоню старым пледом.

– Ну пойдем, посидим немного, - предложила Зина. – Долго-то задерживать

не буду, раз у тебя гости. Диванчик узкий у тебя. Ты действительно, оставь ее

здесь, а сам приходи ко мне ночевать, да?

– Спасибо, если настаиваешь, приду, - Добряков в душе ликовал. Он вышел из

комнаты и закрыл за собой дверь.

233

– Открывай, - Зина кивнула на бутылку. – Я много-то не буду, тебе останется.

– А что так? – полюбопытствовал Добряков. – Боишься, хуже станет?

– Не поэтому. Вите завтра на работу сказали явиться при параде. Так что надо

костюм почистить, погладить брюки, рубашку.

– Так у тебя, видишь, дела, я могу помешать, если приду, - возразил Добряков.

– Сколько сейчас? Я не ношу часов, – Зина осмотрелась в поисках часов, но

не нашла и развела руками.

– Да вот мобильник-то, - Добряков взял телефон. – Половина седьмого.

– Детское время. Мне работы максимум на час-полтора. Так что часиков в

девять и приходи. Ну, разливай!

Добряков разливал и краем уха прислушивался. Если все сойдет удачно,

прикидывал он, надо будем сразу же после ухода Зины отправить Тоню к

тетке.

«Только бы она не проснулась, только бы не проснулась…» - все твердил он

про себя и так нервничал, что расплескал водку по клеенке.

– Что с тобой? – удивилась Зина.

– Да все еще не совсем хорошо, - отговорился Добряков. – Менжа эта

проклятая аж душу выворачивает…

– Вы ж вроде поправлялись, вон, я смотрю, как удачно, - Зина кивнула на пол, где стояли пустые бутылки.

– Да так… потихоньку, - он махнул рукой и, желая перевести разговор на

другую тему, сказал:

– Знаешь, Зина, что я хотел тебе предложить?

234

– Пока нет, - она подняла стопку, секунду-другую поглядела на нее и

медленно, в несколько глотков выпила.

– Бр-бр, - содрогнулся Добряков. – И ты так же!

– А кто еще?
– спросила Зина, выдохнув и закусывая кусочком груши.

– Да Тоня вон тоже.

– Сестру, значит, Тоня зовут?

– Ну да.

– Так что предложить-то хотел? – напомнила Зина.

– А, ну да, - вспомнил Добряков и спрятал глаза. – Да нет, выпью сначала.

Он выпил, покряхтел, откусил окаменевшей колбасы, произнес, прожевывая, не глядя ей в глаза:

– Ты вот одна живешь, и я один… Может, вместе будем?

Повисло молчание. Добряков боялся поднять глаза, но когда все-таки поднял, увидел, что Зина лукаво, с хитринкой смотрит на него.

– И что ты предложить готов невесте? – спросила она. – Хорошую зарплату, машину, дачу?

– Ну зачем ты так сразу, - обиделся Добряков. – Из-за одного этого, что ли, люди сходятся?

– А из-за чего еще? – раззадоривала его Зина.

– Ну, по любви, по привязанности.

– А ты, выходит, любишь меня?

– Ну… в общем… далеко не равнодушен. Да, питаю… - окончательно

запутался Добряков.

235

– Ваше красноречие, товарищ старший лейтенант, меня просто очаровывает, -

негромко рассмеялась Зина. – Давай-ка лучше еще по одной, и я пойду.

Добряков насупился и стал разливать водку.

– Ты, конечно, хороший человек, Егорушка, - спокойно продолжала Зина. –

Но я однажды на этом обожглась, что ж, сама виновата, понимаю. Но меня

уже не переделать, а еще раз причинять кому-то неприятности не хочу. Я

сложный человек, тебе со мной будет непросто. Я тебе искренне это говорю, желая тебе только добра, - она заметно побледнела. – Почему просто не

встречаться, не помогать друг другу? Или тебе непременно нужна печать в

паспорте?

– То есть ты… - Добряков не находил нужных слов. – Ты, так сказать, в целом

не отказываешь?

– В целом не отказываю, - снова рассмеялась Зина. – А в частностях прошу

проявить сдержанность. Вас разве не учили в армии хладнокровию и

выдержке?

– Ну ладно, - согласно кивнул Добряков. – Считай, убедила. Может, так оно и

надо, в наше-то время.

– И еще. Если ты что-то ко мне действительно питаешь, скажу, что, если это

правда, ты не ошибся. Я тебя не подведу. Не подведу и не брошу. До тех пор, конечно, пока ты сам будешь верен мне. Понимаешь?