О чем поет вереск
Шрифт:
— Жив, — глухо ответил волчий король, не оборачиваясь, но придерживая поводья.
— Гром — тоже. Хочешь, я верну его?
— Оставь себе! — яростно бросил Мидир.
Комментарий к Глава 34.1. Встречи и прощания
Зима дописывает и пытается упорядочить Вереск. Тот не слишком-то подчиняется.
========== Глава 34.2. Хрустальная туфелька и золотая сандалия ==========
Дорога до Черного замка пролетает безумной лентой. Мидир не узнает знакомые места, цвета то до слез царапают глаза своей
Что поняла его мать во время рождения Мэллина? Наверняка что-то про Джаретта. И не смогла жить дальше с этим знанием…
Нет-нет-нет! Все не то, нет сил больше врать, играть в Эохайда. Пусть он уже навсегда исчезнет из нашей жизни!
Советник, встречающий волчьего короля, спрашивает. Мешает. Мидир спрыгивает с коня, не глядя бросает поводья. Торопливо шагает к замку, не разжимая губ.
Отвлечешься на миг — передумаешь. Невозможно благому ши самому себе вырвать сердце.
— Что?! Что вы задумали, мой король?
Мидир отмахивается.
— О нет! Мой король, вы же знаете… — теребит советник. — Вы знаете, сколько раз я просил вас все рассказать Этайн!
— Ш-ш-ш… Не мешай.
— Теперь я прошу вас — остановитесь! Вы думаете, Эохайд отказался от Этайн из-за чего? Из-за благородства? Из-за того, что он ее любит? Да у него больше просто нет сил. Он король, он заботится о своих подданных! Мой король, и вы! И вы — подумайте!
Мидир не желает думать ни о чем. Он и так тянул преступно долго. Этайн может его возненавидеть, но ведь ребенок… Ребенок может привязать ее к нему! Неужели его любви будет недостаточно?
Этот обман омрачил жизнь Этайн, этот же обман неизбежно искалечит жизнь их сына.
Этайн любит — любит меня!
Кажется, Мидир произносит это вслух. Кажется, его слышат и волки, и Джаред. Уже неважно.
— Хватит уже лжи, морока и обмана! Я люблю ее! Я больше не могу держать ее в клетке!
Напрочь обезумевший советник перегораживает вход в Черный замок. Стражи вздрагивают: Мидир еле успевает удержать себя от удара.
— Отойди. Не вынуждай меня, Джаред. Я не хочу печалиться о твоей смерти.
— Ты… Мидир, ты… — отступает советник. — Ты уже не можешь не рассказать ей. Прошу, возьми с собой Мэллина…
Как и во второй день жизни Этайн в Нижнем мире, подле нее стоят Джаред и Мэллин. Мидир — напротив. Нет только Алана, приглядывающего за замком. И находится Этайн не в опочивальне, а в тронном зале на месте королевы.
Волчий король кладет жене на колени принесенные вещи.
— Что с рукой? — сразу замечает она наспех залеченные порезы. Мидир качает головой, просит не обращать внимания на мелочи, и только потом Этайн, опустив взгляд, в непонимании молвит: — Что это, мое сердце?
Он шумно вздыхает, собираясь с духом.
— Ты спрашивала когда-то, что это за женщина, которой принадлежат эти вещи. И что меня с ней связывает.
— Спрашивала давно, пустое. Не в себе была, — Этайн чувствует его тревогу. Женская ладонь привычно тянется к змейке, приковывая к ней взгляд Мидира. — Прости за глупые сомнения. Но…
— Я люблю ее.
Признаваться черному оку легко. Змейка осведомлена лучше хозяйки. В хризолитовые
глаза взглянуть куда тяжелее.Этайн не верит, качает головой, смотрит с недоумением и тревогой.
Мидир оглядывает родное лицо. Оно знакомо до последней черточки, как и тело — до последнего изгиба.
— Эти вещи твои, Этайн. Твои! Это сейчас ты не в себе. Я должен сказать тебе, что… Нет, не так, — дыхания не хватает, и огнем горит грудь. — Ты станешь ко мне относиться иначе…
— Перестань пугать меня. Ничто не изменит моего к тебе отношения, мое сердце, — алые губы изгибаются, как лук перед выстрелом.
— Не зарекайся, моя любовь. Я много плохого сделал в жизни. Потому что был должен или потому что я король. Или просто потому, что так хотел.
Она, не веря в его слова, качает головой. Улыбается вновь, печально, понимающе, и Мидир ловит эту улыбку, запечатлевает в сердце. Улыбку пока еще его Этайн.
— Но мучает меня только одно. Однажды я украл чужую жену. Мой Фрох, свет мой! Просто помни: я очень, очень сильно тебя люблю.
Мидир притягивает к себе Этайн, жадно целует губы, глаза, щеки… И отпускает. Этайн тянется к нему… и Мидир снимает магический морок.
Змея оживает, шипит — и впивается в ладонь. Волчий король отбрасывает ее — та скользит черной лентой по черному полу, свивая и развивая кольца. Поднимает треугольную голову, шипит, готовясь укусить снова.
Джаред еле различимым движением бросает нож — и лишает змею магии и жизни.
Мидир, сжав зубы от резко нахлынувших воспоминаний, закрывает глаза. Всхлип жены сжимает виски дополнительной мукой, которая не соединяет, а разводит.
Мидира, точно так же как Этайн, мучает боль, выкручивает, стаскивая кожу, вскрывая вены, разрывая сердце. А затем выбрасывает из искусно сплетенных воспоминаний о совместном первом годе, в который он поверил и сам. О годе, который его любимая прожила в браке не с ним, а с Эохайдом. О любви Этайн — но не к нему, а к Эохайду. О том единственном искреннем дне в Нижнем, что они провели как друзья, о его подлоге, о короне беспамятства, о магическом мороке…
Это происходит быстро и неотвратимо.
Вздох: «Мидир…» заставляет его поднять веки. Ее глаза — огромные, светлые. Взгляд — неверящий и отчаянный.
— Девять лет… — ахает она.
Прижимает к губам пальцы.
— Я прошу лишь…
Этайн ровно не слышит его, продолжает очень тихо:
— Девять лет ты был моим сердцем… Ты был для меня всем, Мидир.
Этайн встает с кресла. Хрустальную туфельку, упавшую с ее колен, ловит советник, позолоченную сандалию подхватывает брат.
Она не отрекается от него? Нет или да? Мидир не чует, не понимает. И продолжает стоять перед троном королевы как проситель.
В ее звенящем голосе нет упрека, лишь безмерное удивление:
— Как ты мог, Мидир! Как ты мог!.. Каждый поцелуй, каждое слово — всё, всё обман?
Этайн оглядывается потерянно. Замок кажется ей врагом, а его защитные стены — стенами темницы.
— Я люблю тебя, Этайн! Это — не обман!
Волки, родня, время — все застывает, как и текучая капля в клепсидре. Он сказал свое слово, теперь очередь за женой.