О чем поет вереск
Шрифт:
Волки зашевелились, Мэллин завел долгую историю, чтобы отвлечь Этайн: услышавшая про Мидира в роли чужого новоявленного отца, королева обиженно выпрямилась и отвернулась, внимая разговорам и иным обращениям.
Мидир вздохнул, решив, что ознакомить Этайн с законами ши Джаред сможет лучше всех, но тут подвинулась на кресле, вроде бы отворачиваясь, но приближаясь спиной к Мидиру. Волчий король притянул жену к себе, поцеловал в макушку и обнял, без слов обещая разъяснить странные слова королевы Солнца. Как он понимал теперь, послужившие маленькой женской местью.
Этайн не взревновала
Мэллин разливался соловьем, волки сдержанно гудели…
Печалился Мидир лишь оттого, что у Этайн пропала подруга. Сама супруга радовалась за Лианну, ничем не выдавая своего огорчения. И продолжала прилежно что-то вышивать уже в одиночестве.
Спустя еще месяц с небольшим галаты зашевелились. Они не выступали в бой, не гремели оружием, но что-то происходило.
Волчий король вглядывался в туман будущего, но видел то грозу кипящей битвы, то пылающие небеса, то горящую воду. Миру предстояло измениться, но пока неясно — в какую сторону.
Мидир решил навестить Эохайда лично. Хватит ждать: либо галаты уходят сами, либо их выкидывают волки!
Он, десять раз поклявшись Этайн быть осторожным, ушел в разведку на сей раз с дурным предчувствием, более ясным, чем обычно: что-то было неладно или готовилось быть неладно.
Брат, не залечивший еще ребра, остался в Черном замке. Мэллин был тише и спокойнее обычного, значит, прислушивался, значит, был настороже.
В собственном доме! В укрепленном девятью линиями обороны замке!
Мидир наказал ему стеречь Этайн как зеницу ока, на что своенравный брат даже не подумал возмутиться. Их Дом был волшебным не только в способностях, а в сути. Волки всегда сплачивались и умели выстоять во время бед.
Ход, ведущий из замка в неприметную низинку за границей столицы, использовался волками нечасто, однако все ориентировались под землей легко благодаря частым вылазкам. Выйти в тыл войск галатов было несложно. Красться по собственной земле — досадно, но просто. А вот найти самого Эохайда для личного разговора оказалось невозможно.
Мидир мог поклясться, что они не пропустили короля галатов, что нашли его шатер, что обыскали весь центр лагеря, не магией и чутьем, но затаившись в тенях! Магия привлекла бы внимание друидов. Отсутствие Эохайда настораживало, а потом у Мидира захолонуло сердце и дурное предчувствие превратилось в не менее дурное знание.
В Доме беда!
Мидир свистнул волкам, и вся группа поторопилась вернуться в замок.
Как Мидир ни торопился, он чувствовал, знал, беда быстрее. Это гнало вперед пуще любых угроз.
Объявившегося во внутреннем дворе короля поначалу взяли в кольцо вооруженные стражники, почти ткнули в лицо факелом, отступили лишь тогда, когда он полыхнул желтизной глаз и зарычал, показав клыки.
— Где Этайн?!
— Король, ваша жена на северной галерее! — ближайший сотник отчитался быстро, даже слишком быстро, Мидир не хотел думать, откуда об этом знают
все. — Она с вашим братом! Не хочет оставлять его…Сердце дернуло болью, словно наживо рвали повязки. Король волков рявкнул о бдительности и обороне стен, швырнул факел на влажную траву, и не успел огонь потухнуть, как Мидир уже ворвался в замок.
Северная галерея приближалась небыстро, хотя летел король со всех ног: коридоры Черного замка были изрядно запутанными. В одном из проходов ему показалось, что он увидел собственное отражение, и лишь через пять поворотов он осознал, что там не было зеркала.
Главное — Этайн! Брат!
Сердце билось где-то под горлом, прокачивая по венам вместе с кровью смертельный страх.
Галерея приближалась, все чаще попадалась вооруженная стража, головы волков на стенах скалились и провожали подозрительными взглядами, но ни одна не зарычала. Дверь на саму галерею охранял целый патруль, вооруженный, настороженный, не спешащий прятать оружие при виде своего короля!
— Да посторонитесь вы! — Мидир даже не подумал остановиться: недостаточно поспешно отклоненный наконечник алебарды чиркнул по вороненым доспехам, а последний стражник отлетел в сторону от двери.
Но никто не усомнился, что это их король, наоборот, волки успокоились, убрали оружие, освободили дорогу и проводили в ту часть галереи, которая была раздроблена маленькими портиками, где среди колонн и стен с высокими оконными проемами на каменном полу лежал брат. Его голову удерживала на коленях рыдающая Этайн.
Сердце Мидира замерло, потом забилось с бешеной силой. Жена жива и в порядке, а Мэллин — выносливый волк, пусть избалованный и своенравный.
— Моё сердце! — Этайн подняла голову, и глаза ее засияли надеждой. — Помоги ему! Он защищал меня!
Мидир с размаху рухнул на колени возле жены и брата, сначала вгляделся в печальные звезды глаз Этайн, убедился, что кроме потрясения её ничего не задело. Руки сами потянулись к Мэллину — брат лежал с закрытыми глазами и хрипло дышал.
Рана на боку разошлась под новым ударом.
Несколько незначительных царапин украшали бока и руки. Легкий замковый дублет и рубашка были черными, кровь не выделялась на ткани. Мидир быстро пожал запястье Этайн, посылая легкий ток магии, успокаивая. Затем перехватил голову брата, неожиданно тяжелую. Глаза Мэллина закатились, и дело было не в ранах. Брат пережил магический удар, искра души находилась в теле, но не полностью, она скользила вниз, её следовало перехватить как можно скорее. Мидир приблизил свой лоб к его лбу, вслушался в дыхание, усмирил до похожего ритма своё…
И окунулся в недавнее прошлое.
***
— Этайн, оттуда не будет видно брата! — Мэллин догоняет женщину. — Это северная галерея, за ней лишь вид на горы! Да стой же ты, упрямая человечка!
Мэллин задыхается. Этайн оборачивается и смотрит озадаченно, словно лишь сейчас ощущает присутствие Мэллина рядом. Брат беспокоится явственнее, ускоряет шаг…
Холод пробрал волчьего короля до самого сердца.
Из темного конца галереи к ним шагает сам Мидир!
Этот не-Мидир был похож на волчьего короля как две капли воды. Во всем, вплоть до манеры придерживать ножны на ходу!