О чем поет вереск

Этайн ахнула. Лицо ее побелело, и Мидир, опомнившись, разжал пальцы, слишком сильно сжимавшие ее плечи. Поднял подбородок сердечком, поцеловал губы, заглянул в тревожные глаза.

— Когда Мэрвин ушел, все окончательно померкло для него. Отец передал мне власть, заперся в башне и занялся чистым колдовством… Однажды оттуда вышел огромный черный волк с белой мордой. У нас нет волков, таких, как у вас на земле, поэтому брат сразу понял, с кем я хотел поговорить сегодня. В который раз безуспешно!

Этайн обожгла ярой зеленью всех деревьев мира:

— Я не знаю, как и о чем просить, мой король, мой муж, мое сердце, но умоляю: будь осторожен!

Прижалась порывисто, и Мидир ощутил ее близость едва не сильнее, чем сегодняшним жарким утром.

— Просто люби меня, Этайн, — прошептал он, не слишком задумываясь над словами. — Просто люби меня…

Потемнело быстро и внезапно, словно Луг накинул на мир синее покрывало. В темном хрустале воздуха над дальними горами вились бесшумные молнии, прошивая небо и землю, обещая ненастную ночь.

Один из сполохов обрисовал тень в начале длинного коридора, и Мидир пожалел, что они не успели уйти из галереи. Чем ближе подходил младший, тем больше удивлялся Мидир: в руках у того серебрилось что-то, подозрительно похожее на поднос.

Этайн не могла видеть подошедшего, но почувствовала. Вздохнула, проведя ладонями по щекам, развернулась и подарила улыбку негоднику.

— Тебя наконец оценили по достоинству, приняв на кухню разносчиком? — процедил Мидир.

Брат ухмыльнулся, но не ответил: не иначе, копил колючки. Этайн умоляюще сжала руку Мидира.

Мэллин положил поднос на ближайший столик и подошел как ни в чем не бывало. Оперся плечом о стену, сложив руки на груди и небрежно скрестив ноги.

— Не нужно, чтобы наши семейные ужа… хм, тайны помешали поесть твоей человечке. С таким жадным до всего волком, как мой братец, ей силы понадобятся. Особенно жадным до цвето…

— Убирайся! — прорычал Мидир и тут же поймал встревоженно-недоверчивый взгляд Этайн. — Я не тебе! — Взгляд ее стал негодующим. — Хорошо, моя дор-р-рогая! И не ему!

Этайн улыбнулась, понимая и принимая его жертву. Провела кончиками пальцев по плечам волчьего короля, шепнула «мое сердце»… Мидир выдохнул, ткнул в плечо стоящего рядом механеса. Тот поклонился и отошел до следующего поворота.

— Поешь, моя ненаглядная, — выговорил волчий король сдавленным шепотом, — раз уж еда пришла сама.

Этайн присела, прижала его пальцы ко лбу и к губам, благодаря по людскому обычаю. Вернулась к галерее, где Мэллин оставил еду. Подхватила поднос, оглянулась и отошла подальше.

— Не хочет мешать. Еще и деликатна! — хихикнул Мэллин. — Может поплакать, но не будет капризничать без причины. Где ты откопал это сокровище, братец?

— Там, где его уже нет!

Этайн, поглядывая на них, ела не торопясь, хоть явно была голодна. Теплый вечерний воздух доносил пряные запахи трав из долины, дразнил горечью хвои, ласкал ароматом роз из сада, и Мидир понемногу успокаивался.

— Знаешь, братец, если бы не она, меня бы здесь не было. Я остался в Нижнем из-за верхней, ну разве не смешно?

Но Мэллин не смеялся по обыкновению, был серьезен и ни уходить, ни замолкать не собирался.

— Ну Мидир, скажи: отец совсем-совсем ничего?.. Он все же вышел к месту, где ты шалил когда-то. А глаза у него такие же черные?

Волчий король дернул плечом, не желая обсуждать очевидное. С младшим говорить не хотелось совершенно, но Этайн обернулась и словно бы объединила их взглядом.

— Ты уверен, что эта человечка — твоя? — Мэллин говорил без прежнего вызова, но смотрел на земную женщину так, что хотелось сбросить его с башни. — Может, мне продолжить путь несчастного Кроука и вызвать тебя на поединок? Бедняжка до сих пор не в себе. Ты так помял его гордость!

— Не зли меня, — Мидир расслабил сжатую руку.

— Не я, так другие. И число твоих подданных может заметно уменьшиться. Тогда ответь мне! Кто она для тебя? Живая игрушка или нечто иное? Не рыкай. Если Этайн — наша королева, то где знаки?

— Я дарил ей кольцо! — озлился Мидир, совершенно забыв про запись в Книге семей.

Обернулся на Этайн, которая, опершись на поручень, стрункой вытянулась вперед, подставляя лицо потокам теплого воздуха. Ветерок играл золотистыми прядями, легкая накидка раздувалась за спиной… На миг показалось, что Этайн сейчас сорвется и улетит легкокрылой птицей, и он еле сдержал себя, чтобы не рвануться и не оттащить ее от края.

— Ты ревнуешь даже к ветру, братец, — Мэллин хмыкнул. — Но где же кольцо? Недостаточно красиво или булыжник маловат?

Мидир разозлился: кольцо было с таким огромным камнем, что Этайн, поблагодарив, не сдержала насмешливую улыбку.

— Кольцо к утру пропадает, как и вереск! — рявкнул он. Этайн обернулась недоуменно, и Мидир, сразу остыв, добавил тише: — А она переживает. Думает, потеряла.

— А обруч?

— Что?

— Мамин обруч, подарок отца. Мой брат так влюбился, что память отшибло?

Даже дыхание перехватило от слов брата. Вот чушь!

— Я не… — закашлялся Мидир, а Мэллин поднял бровь. — Я не!.. — вторая бровь брата поднялась выше первой, зато воздух наконец поступил в грудь. — Я не хочу лишиться этого сокровища.

— Ты это о каком сокровище говоришь сейчас, братец?

— Сейчас я говорю про обруч! Еще истает к утру!

— Пусть маленький-маленький маг в твоем — внезапно! — большом сердце скажет тебе, может ли магия друидов разрушить то, что выковано руками и подарено с любовью?

— Мэллин!

— В этом слове нет ни одной буквы «р-р-р», — насмешливо и картаво протянул брат. — Но ты, мой король, талантлив во всем. Ты рычишь мое имя и без этого!

А ведь верно — верно насчет обруча! Мидир был недоволен разве тем, что сам не догадался: амулету подобной силы ничто не может противостоять.

— Я хочу обнять тебя так же сильно, как и прибить.

— Не на-адо! Я вознагражден выражением полнейшего и неподдельного удивления на твоем лице…

— Вознагражден он, видишь ли! — Мидир притянул его к себе.