Одержимость жестокого принца

— В чём дело, профессор? — бесстрастно спрашивает Аренберг.

Он обводит помещение внимательным взглядом, задерживаясь на разбитых горшках и рассыпанной земле. Затем осматривает меня и двух подружек Моран.

— Итак? — приподнимает бровь ректор.

— Адептка Шерман разбила горшки с саженцами каменных цветов, — докладывает Сальвия. — Они только-только прижились, а теперь все до единого погублены! Мьес Риди и мьес Граб стали свидетельницами преступления и любезно задержали виновницу.

— Неправда! — упорно стою на своём и тут же продолжаю, пока меня опять не перебили: — Подумайте сами. Я только приблизилась к десятке лучших адептов. Моя стипендия зависит от поведения и отметок. Я хочу попасть в число практикантов на зимнюю практику. Зачем мне так себя подставлять? Тем более прямо сейчас у меня зачёт по рунам!

Сальвия непримиримо складывая на груди руки.

— Не знаю, что взбрело вам на ум. Но вас застали с поличным!

— Да-да, мы подтверждаем, мы всё видели, — поддакивают подружки Лионеллы.

Аренберг осекает их жестом руки и устремляет на меня взгляд льдисто-серых глаз. Затем спокойно, с расстановкой интересуется:

— Мьес Шерман, если вы действительно не виноваты в случившемся, то как получилось, что вы здесь, а не на занятии, растения испорчены, а на вашей обуви — земля?

Сальвия поджимает губы, явно недовольная дотошностью ректора. Она уже обвинила меня во всём и не настроена слушать аргументы. Обрисованная картина действительно указывает на меня. Только если не добавить к ней несколько очень важных деталей.

Что я и намерена сделать, но едва открываю рот, позади раздаются уверенные шаги. Знакомый голос вонзается в спину ледяными иглами:

— Может, я смогу ответить на ваш вопрос, господин ректор?

Все как один оборачиваются. Я же вздрагиваю. Желудок смерзается в комок льда.

Из глубины оранжереи к нам выходит не кто иной, как Кай Дариус собственной персоной.

Глава 44. Шайла

Мне приходится сделать усилие, чтобы обернуться. Кай приближается расслабленной неспешной походкой, убрав руки в карманы брюк. Из расстёгнутой на две верхние пуговицы рубашки проглядывает кроваво-красный амулет в золотой оправе в виде солнца. В каждом жесте угадывается, что он ощущает себя хозяином положения.

Его красивое лицо пугающе непроницаемо. Меня обдаёт до боли знакомым свежим ароматом грозового вечера и опасности, когда Кай останавливается рядом со мной. Невольно отступаю в сторону, изо всех сил стараясь сохранять внешнее спокойствие.

Внутри разражается настоящая буря.

«Это он придумал заманить тебя сюда».

Неужели Моран сказала правду? Неужели он собирается меня подставить? Из-за моих отказов? Или из-за того, что я сказала ему в тот вечер, когда нас закрыли в библиотеке? Я действительно не думала, что он воспримет мои слова близко к сердцу — для этого оно как минимум должно быть. Но он мог оскорбиться тем, что я полезла к нему со своим мнением, решила поучить его жизни.

И вот теперь Кай заявляется в качестве свидетеля, когда мне снова грозят штрафные баллы по вине Моран. Что он сделает? Одним своим словом переломит мне хребет, лишив надежд на успешную карьеру?..

Разумеется, будет ещё шанс попасть на летнюю практику. Но если против меня ведётся война объединёнными силами двух влиятельных адептов, то таким темпом я вылечу из Академии уже к Новому году…

Мной начинает завладевать паника. Ладони холодеют, в горле становится сухо. Так, стоп, Шайла, возьми себя в руки! Нельзя позволить эмоциям взять верх.

— Адепт Дариус? — искренне удивляется Сальвия. — Откуда… То есть, что вы тут делаете?

— Ждал вас, профессор, — отзывается Кай будничным тоном. — Как раз хотел посмотреть на саженцы каменных цветков, — он поводит рукой в сторону разбитых горшков. — Как жаль, что они погибли.

— Вы всё это время были здесь? — уточняет ректор.

— Да. Я пришёл минут тридцать назад. Задремал в другом конце оранжереи. Меня разбудили голоса. — Кай стреляет в меня мимолётным взглядом. — Так вы хотели узнать, что произошло, господин ректор?

Я невольно сглатываю при виде озаривших лица Риди и Граб торжествующих улыбок. Не может быть. Значит, они все заодно?..

— Хорошо, — кивает ректор. — Я выслушаю вас обоих.

— Полагаю, будет лучше, если вы пригласите меня и адептку Шерман в свой кабинет по очереди, — предлагает Кай вежливо. — А потом сделаете выводы, насколько совпадают или не совпадают наши версии.

Аренберг снова кивает.

— Пройдёмте в мой кабинет. Профессор Сальвия, адептки Риди и Граб помогут вам прибраться.

Не удерживаюсь от кривой ухмылки при виде их недовольных лиц. Возразить они не смеют и только корчат рожи, красноречивой пантомимой намекая, что мне конец. И я сама верю в это, покидая оранжерею и машинально шагая следом за ректором.

Похоже, теперь многое, если вообще не всё, зависит от того, что скажет Кай. И у меня внутренности переворачивается от страха. Кай идёт впереди меня, так что мне остаётся любоваться на его затылок. Впрочем, я уверена, что его лицо по-прежнему непроницаемо.

И я понятия не имею, что творится в этой венценосной голове.

Вначале Аренберг приглашает меня. Второй раз за два месяца переступаю порог ректорского кабинета. Бросаю тоскливый взгляд на Принимающую Чашу. Даже думать не хочется о том, что мне придётся отдать свой амулет и покинуть Академию. Вцепляюсь в обсидиановый камень замёрзшими пальцами.

— Итак, мьес Шерман, я вас слушаю.

Сделав глубокий вдох, спокойно, без спешки рассказываю, как меня обманом заманили в оранжерею, как Нелла не дала мне уйти, а потом толкнула спиной на стеллаж с каменными цветами. О том, что всё это, возможно, устроил Кай, решаю не упоминать. Где-то в глубине души ещё теплится надежда на то, что Моран солгала.

Хотя я почти не верю, что Кай оказался в оранжерее случайно.

Ректор внимательно выслушивает мои объяснения, благодарит и отпускает кивком головы. Выходя в коридор, чуть не наталкиваюсь на принца. Он невозмутим. В золотистых глазах застыло безразличие. И на миг внутренности покрываются корочкой льда.

Кай скрывается за дверью, а я обнимаю себя за плечи. Мне остаётся только ждать.

Спустя несколько томительных минут, показавшихся вечностью, дверь открывается. Кай делает молчаливый приглашающий жест. Я уже даже не пытаюсь понять, о чём он думает, просто вхожу в кабинет, готовая ко всему.