Один континент
Шрифт:
[2] Йо?зеф Ме?нгеле — немецкий врач, проводивший медицинские опыты на узниках концлагеря
Освенцим во время Второй мировой войны. Менгеле лично занимался отбором узников,
прибывающих в лагерь, проводил преступные эксперименты над заключёнными. Его жертвами
стали десятки тысяч человек.
Глава 32
Теперь же, я лежу на подушке и смотрю на Джейка, не в силах понять что я на самом деле
чувствую после такого “открытия”.
Колодец с дерьмом
который совсем не знает меня, но куда более честен со мной, чем тот с которым я сплю,
ощущается не так уж и сильно. Это все из-за не отпустившего меня ощущения вины. Угораздило
же!
– Чем тебе так плохо здесь?
Меня поражает его последний вопрос. Он это серьезно?
– Я не знаю, что меня пугает больше…
Я замолкаю. Кто такая эта Карен? Чертова вампирша не лезет у меня из головы. Я не шибко
умная, я выходит тупая, как пробка.
– Не знаешь?
– ...что меня пугает в твоих словах больше. То, что тебя все устраивает или твоя
осведомленность.
Говорю я медленно, осознавая все сказанное Рафом. Я должна спросить у Джейка кто такая эта
Карен. Я уже молюсь о том, чтобы услышать в ответ “понятия не имею о ком ты, Алекс.” Это
трусость во мне говорит. Я ведь уже все поняла, но все равно надеюсь.
– Ты слышал радио сводку впервые, но уже знал о спасшихся людях, да? Ты так много сказал
сейчас.
Я усаживаюсь на кровати. Джейк же стоит неподвижно, весь его облик источает напряжение.
– Это новый повод для ссоры?
Это не ответ, а попытка уйти от него.
– Все из-за Рафа? Это ведь он принес тебе радио? С ним ты бегала встречаться сегодня?
Я только вздыхаю в ответ, садясь на кровати. Мы вроде на днях все обсудили на этот счет.
– Да, но это не то, что ты думаешь.
– А о чем я думаю?
Нет. Так не пойдет. К черту мое чувство вины при упоминании имени этого парня! Джейк этого
никогда не узнает, но сейчас пользуется моим знанием о себе. Моим пониманием его ревности.
– Слушай, а давай наоборот? Ты ответишь на все мои вопросы, что так волнуют меня?
– Валяй.
– Кто такая Карен? Что это за договоренности между тобой и ей?
Начнем с этого. Все остальное мне уже известно. Его все устраивает и он таким образом
заботится обо мне, о моей тонкой душевной организации и наверное о здоровье.
– Он и о ней тебе рассказал?
Я вижу его грустную усмешку, обескураженность, а потом появившуюся во взгляде жестокость.
– О ней рассказали мне они!
– взрываюсь я, устав слышать упоминания о Рафе.
– Только я до
этого момента не связывала все происходящее с тобой, довольствовалась малым и старалась не
задумываться об этом.
– Но теперь-то ты догадалась, прими мои поздравления!
Джейк выходит из комнаты. Нет, он вылетает из нее словно пробка из-под шампанского.
Яостаюсь в комнате одна.
У меня просто не было времени на это.
Было.
Даже без упоминания этой женщины, с осознанием, что Джейк и Раф совершенно другие нетрудно
было догадаться, что Джейк в курсе всего происходящего.
– Тебе будет легче от этого знания?
Джейк вновь стоит передо мной, возвращается с хлопнувшей дверью.
Нет. Ни капельки.
Он кивает спустя мгновение, увидев, так и не прозвучавший ответ на моем лице.
– Карен - моя сводная сестра. У нас существует договоренность, что она и все те кто живет
в Хилтон не трогают людей, что живут в этой части острова, взамен, я не трогаю их и не
лезу в ее дела.
– Почему?
– Потому что она знает, что я убью их всех и она останется одна в своем блестящем
одиночестве.
Он пытается притянуть меня к себе, но я не даю ему сделать этого. Сначала ответы, а потом
объятия.
– Мне ничего не было известно о детях…
Я усмехаюсь, мои губы кривятся, пытаясь изобразить улыбку. Он думает я поверю в это?
Особенно, после его просьбы не упоминать о подростках из того дома? Он серьезно?
– Мне ничего не было известно о детях, - повторяет он с нажимом, - пока не появились эти
двое. Тебе придется поверить в это, потому что это правда.
Действительно. Паоло и Лиза не боятся его. Это лучшее из доказательств, хотя… Это еще ни о
чем не говорит.
– Куда делись все остальные? Все те кто жил здесь?
– Они ушли.
– Вот как? Ушли за пределы острова? И это после слов о дележке территории?
– Алекс, они правда ушли, одни подались на Север, другие ушли на Юг, третьи двинули к
Вашингтону, все как и планировали. Я сам проводил их до Нью-Джерси и позаботился о том,
чтобы ничего не случилось.
– А Анна и Билл?
– Они обратились и пришли к дому той ночью, толклись там до самого восхода солнца. Я
спустился и убил их, чтобы ты не увидела их такими. Чтобы ты не погибла от руки тех, кого
когда-то знала и любила.
Мне очень хочется верить, что это правда. Ведь иначе, получается так, что я и в самом деле
наивная, по уши влюбленная в него идиотка.
– Прости, что не сказал тебе о выжившем мире, еще более жестоком, чем все происходящее
здесь. Прости, что не спешу умереть или подвергнуть опасности тебя. Прости, что не могу
спасти каждого человека.
– И меня?
Он прикасается к моему лицу, проводит по щеке, убирая тонкие полоски прядей мне за ухо, а
затем все же обнимает, с силой прижимая к себе.
– Нет, - говорит он мне на ухо и сжимает так сильно, что я задыхаюсь.
– Только не тебя.
Джейк наконец отклоняется в сторону и смотрит мне в лицо. Я же смотрю в его серые глаза и
вижу столько печали.