Один континент

отлично. Я состою на девяносто процентов из воды, на восемь из консервантов и два процента

отдам всему остальному.

Луи Армстронг заставляет меня ненавидеть. Его песня “What A Wonderful World” взращивает и

певствует во мне это чувство.

Мысли о том мире, других людях по ту сторону океанов, морей и проливов не оставляют меня в

покое.

Это капризы, нежелание принять происходящее и признаки ПМС. Не иначе.

– Что ты хочешь на Рождество?
– его пальцы обводят рисунок татуировки на моем животе, то

соскальзывают на низ живота, то продолжают вести по бедру.

Я не знаю.

Джейк уже не в первый раз задает мне этот вопрос. То, что я хочу он дать мне не может и не

хочет, а то, что есть здесь, мне вроде как и не нужно.

– Щекотно.

Минут двадцать тому назад было холодно и горячо, необычно и очень приятно. Кусочек льда

зажатый в губах вкупе с горячим языком может дарить незабываемые ощущения.

– Правда?

– Да.

Говорю я, наклоняясь к нему. Он еще во мне, мои мышцы сокращаются, обхватывая его член еще

сильнее.

Я целую его и быстро отстраняюсь. В комнате горит несколько свечей, я вижу его лицо и

очень хорошо отслеживаю тот момент, как его глаза сначала темнеют, а потом и вовсе

подсвечиваются золотисто-оранжевым цветом.

– Зря ты это.

Всего одно движение и вид перед моими глазами меняется, теперь я смотрю на потолок, а

Джейк - на меня сверху, укладывая на своих плечах сначала одну мою ногу, тут же целуя

щиколотку, потом вторую, затем притягивает к себе еще ближе, заполняя до предела.

– На это ведь и был весь расчет.

Его ладони обжигают кожу горячими прикосновениями, повторяя такой продолжительный и нежный

поцелуй на другой лодыжке.

– Мы можем еще переиграть, возвращай меня на место и я буду смеяться, - обещаю я ему,

слабо веря в такую возможность.

Я смотрю на свои ноги на его плечах, на целующего их мужчину. Он расслаблен, но как будто

бы и напряжен одновременно. Так играют мышцы его тела, вырисовываются на его животе,

груди, плечах и руках. Красивый, черт бы его побрал. И темпераментный.

– Позже, - говорит он мне, подтягивая еще выше.

Я закусываю губу, чтобы не застонать, не выдать себя так уж скоро. Его бедра с силой

врезаются в мои, еще и еще. Комната плывет перед глазами, я вижу только его, мужчину, что

хочет и трахает меня так как не делал никто и никогда. Он разводит мои ноги в сторону,

проводит по внутренней стороне бедер, оказываясь так близко и тесно, что вызывает новый

прилив теперь уже другого желания.

– Джейк!

Я не пытаюсь дотянуться до него. Уже не пытаюсь.

– Я тебя слушаю.

– Поцелуй меня, - прошу я, остро нуждаясь в этом прикосновении.

Его губы накрывают мои в поцелуе. Я тяну его к себе еще ближе. Пальцы чертят по его спине,

спускаясь на неподвижные бедра, вонзают ногти ему в ягодицу, за что в ответ я получаю рык.

– Алекссс.

О, да! У этого звука есть имя! Я улыбаюсь.

– Ты знаешь, что я хочу услышать, - говорит он мне в губы.

Теперь он терзает мою грудь, его губы с силой сжимают сосок, облизывают его, вбирают в рот

и тянут. Простынь закручивается в моих пальцах, трещат ее нитки.

Господи!

Я знаю чего хочу, чтобы он продолжил движение. Я знаю чего хочет он, одного единственного

слова произнесенного вслух.

Не сейчас.

Я не даю ему коснуться другого соска, накрываю его пальцами, качаю головой, но Джейк и

здесь находит выход - облизывает их, посасывает их кончики.

Боже ты мой!

Это действие подбрасывает в тело новую порцию не то удовольствия, не то возбуждения.

Не сегодня.

– Нет!..

– Нет?

Хорошо у него получается контролировать себя, делать вид, что ему все нипочем. Я смотрю в

темные глаза, провожу ладонью по щеке, кивая. Желание получить его всего без остатка

выжигает изнутри.

– Трахни меня, пожалуйста.

Всего секунда, мгновение промедления и меня выгибает от сильного движения бедер, от

заполнившего удовольствия.

– Джейк, я прошу тебя, трахни меня посильнее!

Оргазм накрывает меня в этот раз не остро и не неожиданно, он выплескивается, заполняя

все тело с первым стоном сорвавшимся с его губ, заставляя прижиматься к нему еще ближе,

тянуть его к себе, к потерявшему контроль телу.

– Так чего ты все-таки хочешь?

– Я пойду спать в гостиную, - говорю я, пытаясь сползти с его плеча.

Три раза за ночь - это не предел, два раза подряд, с разницей меньше, чем десять минут -

требуют немного отдыха. Я пытаюсь сползти с его плеча, но он, хмыкнув, тянет меня обратно.

– Я имею в виду письмо мистеру Клаусу. Ему ведь ты постесняешься писать о таких вещах?

Я задумываюсь на мгновение. Уверена, что Святой Санта получал и не такие запросы за все

время существования этого праздника.

– Нет.

Мне достается шлепок по заднице.

– Алекс!
– тянет он сердито.

Я поднимаю голову, глядя в его лицо с закрытыми глазами. Он улыбается.

– Я не стану марать бумагу, я знаю, как попросить его об этом.

Я целую его губы, укладываясь обратно.

– И все-таки?

– Я не знаю, - выдыхаю я ему в грудь.

Я молчу совсем не о своем желании попасть в Старый Свет. О нет! Есть еще кое-что. Это

желание опасно. В первую очередь для него, потом только для меня и детей.

– Хочу елку и кучу игрушек, - наконец выдаю я, - а еще гирлянду.

В Америке осталось много ценных и красивых вещей - украшения, предметы искусства, ценные

книги, золото и бриллианты, но нет места надежде и чуду.

Я стараюсь не грустить, держаться и конечно же, улыбаться. На меня есть кому посмотреть. У

меня есть две пары глаз, про которых и не вспомнит старина Клаус. Я должна быть им, а еще