Одинокие души

– Твоя сестра явно дала всем понять, что ей неважно твое мнение.

– Потому что мне важна твоя жизнь! – я смотрю на Карину и недовольно хмурюсь. – Ты

идиотка, если не понимаешь, во что ввязалась!

– Но это мой выбор!

– Пожалуйста, - я смотрю на Киру, но не произношу её имени. – Уведи её.

Блондинка кивает.

– Я никуда не уйду, - твердо произносит сестра. – Не тебе решать, что мне делать, а что

нет.

– Ты ошибаешься. Именно мне решать!

– Но это несправедливо, - плачет Карина. – Я хочу быть в стае! Я хочу быть её частью!

В этот момент Кира берет её за локоть и грубо тащит за собой.

– Нет, - кричит сестра. – Отпусти меня! Лия, прошу тебя! – она пытается вырваться, но

тщетно. – Лия!

Я отворачиваюсь, и крепко стискиваю зубы.

Не верится, что желание Карины быть среди этих животных перевешивает желание жить.

– Итак, - наблюдая за тем, как Кира уводит сестру, протягивает Шрам. – Выходит, ты

будешь проходить инициацию вместо неё.

– Выходит, что так.

– Я сегодня в хорошем настроении, так что тебе повезло. Хотя, - он хмурится. – Хотя мне

кажется, что было бы честней по отношению ко всем, поставить тебе одно маленькое

условие.

– Какое же? – устало спрашиваю я. Я ещё не думала, как буду проходить испытания с

ноющими конечностями, и почему-то только сейчас вспоминаю об этом. – Какое условие?

– Сегодня твой результат должен быть лучше результатов других. Тогда ты останешься в

стае и продолжишь инициацию.

– В противном случае?

– В противном случае, - продолжает Шрам. – Ты будешь изгнана, а твоя сестра вернется на

свое законное место.

– Хорошо, - безучастно отвечаю я, и чувствую, как покалывает в глазах. – Хорошо, я

согласна на все условия.

– Отлично, тогда начнем, - парень потирает руки. – Первый поезд уже на подходе!

Почему-то я не удивляюсь.

Меня окатывает волна страха, ужаса, но не удивления. Я догадывалась, что будет за

испытание, и внутри уже попыталась себя к нему подготовить.

Хотя можно ли себя к такому подготовить?

– Смысл данного испытания, - кричит Шрам, и люди внимательно поворачивают к нему

свои головы. – Каждый из новичков выходит на рельсы и становится спиной к идущему

поезду. Мы, зрители, засекаем время и считаем, за сколько метров до первого вагона, парень или девушка уходит в сторону. – Чуть помедлив, он добавляет. – И без фанатизма.

Смерти нам ни к чему.

Подростки торжественно кричат, увидев очень далеко поезд. Я сглатываю, накопившуюся

слюну, и сжимаю в кулаки потные ладони. На улице прохладно, но я вся горю, хочется

обрызгать лицо ледяной водой, хочется упасть в сугробы, которых ещё нет, хочется

прыгнуть в бассейн и лежать на поверхности. На лбу появляется пот. Сводит низ живота, и

мне приходится признать, что боль в спине и в мышцах спасает меня: не дает

расслабиться. Иначе я бы упала без чувств.

Когда первый парень, старше меня может года на два, прыгает с платформы к рельсам, и

становится посередине, моё сердце останавливается. Я готова кричать от ужаса, но

понимаю, что это не поможет: ни ему, ни мне.

Поезд совсем близко. Теперь я не только его слышу, я вижу его. Люди вокруг меня, одетые

в черные куртки, черные джинсы, неожиданно начинают шевелиться. Они подходят ближе

к платформе и выкрикивают слова в поддержку парню. Удивительно, что они не кричат: поскорей бы тебя сбил поезд, потому что всё именно к этому и идет.

Я прикрываю рукой рот, и дрожу, словно осиновый лист. Мне так страшно было лишь

один раз: когда я проснулась и поняла, что потеряла целый год. Только если тогда паника

была моральной, сейчас я ощущала её физически.

– Боишься? – неожиданно спрашивает меня Шрам и улыбается. – Испытание тебе не из

легких досталось.

– Справлюсь как-нибудь и без твоих советов, - огрызаюсь я.

– Я в этом сомневаюсь.

Затем он оставляет меня одну, и подходит к толпе.

– Отходим все на шаг назад, - командует он и, расставив руки, отодвигает подростков

ближе к центру. – Этот вокзал в нашем распоряжении, но я всё равно не хочу проблем.

Я недоуменно вскидываю бровь и нехотя подхожу к парню.

– Что значит, в нашем распоряжении?

– Стало интересно?

– Просто ответь, Шрам.

– Этот вокзал не рабочий. Он заброшен, как и парк, в котором мы обычно проводим время.

– Но как тогда здесь проезжает поезд?

– Я бы сказал, проезжает не поезд, а несколько вагонов. – Он вновь улыбается. – Не

волнуйся. Управляет им один из наших.

– Значит, ли это, что он успеет затормозить, если что? – с надеждой спрашиваю я, и

натыкаюсь на безумный взгляд парня.

– Нет, это абсолютно ничего не значит.

Мне опять страшно.

Я сжимаю пальцы в кулаки и вижу, как парень на рельсах закрывает глаза. Поезд совсем

рядом. Я уже отчетливо вижу его силуэт, и не могу взять себя в руки. Звук становится всё

громче, громче и громче, и когда во мне кровь вскипает, словно подогретое молоко, парень

нагибается: готовится отпрыгнуть. Сто метров, девяносто, восемьдесят – люди орут, словно дикие. Одна девушка протягивает вперед руки, и кричит, что любит его.

Если бы любила, то не позволила бы совершать такое. Хотя, что я понимаю в любви?

Семьдесят, шестьдесят – я закрываю руками лицо, и слышу дикий рев поезда. Пятьдесят.

Поток воздуха откидывает назад мои угольные волосы, и я испуганно отступаю в сторону, отказываясь открывать глаза.

Мне хочется плакать, хочется забиться в угол и не выходить оттуда.

Но вдруг я улавливаю радостный крик. Мои руки сами опускаются, глаза находят толпу, и

я замечаю парня. Он довольный стоит рядом со своей девушкой, целует её, обнимает, крутит вокруг себя. Он справился, и он жив.

Я облегченно выдыхаю, и вдруг ощущаю чье-то прикосновение.

– Ты как? – я поднимаю глаза и вижу Киру. –Всё в порядке?