Одинокие души

кого и надо брать пример, так это с Астахова. Мне до его идеальности ещё расти и расти.

Через силу, я надеваю свитер. Ужасно больно. Когда я поднимаю руку, в голове

взрываются краски, глаза непроизвольно закрываются, становится так паршиво, что

начинает тошнить. Может, у меня вовсе не вывих? Вдруг, упав, я что-то сломала? Какая-то

косточка нашла на другую косточку, и теперь мне ампутируют целую руку!

От этих мыслей становится страшно. Я тяжело дышу, хожу ещё тяжелей. Выходит таким

образом, что минут за десять я только расправляюсь с одеждой. Это я ещё не добралась до

пальто…, до пальто Максима, что самое интересное, так как свое я отдала Кире.

Глубоко вдыхаю воздух и выхожу из комнаты. В глубине души я надеюсь, что родители

ещё спят, но едва моя нога ступает за порог, я замечаю маму на диване.

– Уже проснулась? – удивляется она и, оторвав взгляд от книги, снимает очки. – Куда-то

собралась?

– Да, - мне становится жутко жарко.
– Леша позвал прогуляться.

– Прогуляться так рано?

– Ну, а почему бы и нет?

Я прохожу в коридор и прячусь за угол. Лишь бы мама не увидела, с каким трудом я

надеваю чужое пальто.

– И куда же вы пойдете?
– я слышу, как она поднимается с дивана, и просовываю руки в

дырки быстрей, чем требовалось. Дикая боль пронзает спину, и я неуклюже закидываю

назад голову. – Тебе нужны деньги?

– Нет. Я не думаю, что они понадобятся. Если что Леша разберется.

Мама, наконец, подходит ко мне, и я замечаю странный взгляд. Очень странный. Сначала

мне кажется, будто она знает мой секрет, сейчас грубо стянет с меня пальто и наорет за то, что я не рассказала ей о вывихе плеча, но потом до меня доходит, что тут делов другом.

– А где твоё пальто?

– Я его у Леши забыла, - быстро отрезаю я. – Он вчера довез меня до поворота, заметил, что я налегке и отдал своё пальто, чтобы я не шла до дома по морозу…

– Хмм, дает тебе свою верхнюю одежду, собирается платить за тебя на утренних

прогулках…

Я не нахожу в себе сил сдержаться, и начинаю хихикать, как идиотка.

– Мам, - протягиваю я. – О чем ты? Это же Астахов.

– Ну и что? – она растерянно поджимает губы. – Он хороший мальчик, и я совсем не

против, если…

– Никаких если! – перебиваю её я, и даже благодарю за подобное отступление от темы.

Смех помог забыть о боли. – Не выдумывай. Он мне как брат.

– Не каждый брат зовет девушку прогуляться в полдесятого. Задумайся над этим, Лия.

Дружбы между мужчиной и женщиной не существует, так что не строй себе заоблачных

замков. Как бы потом не оказалось, что ты сильно ранишь его.

– Мам, - я закатываю глаза. – Не знаю, что там за правило, будто противоположности не

могут дружить, но я его не придерживаюсь. Мы с Астаховым родственные души, и уж

точно не планируем свадьбу, детей и внуков.

– Я тоже ничего не планировала, а потом…

– Хватит! Я не могу это слушать!
– Меня пробирает на смех, и я начинаю двигаться к

двери. – Больше не слова.

– Ох, ну как хочешь, - кажется, что мама обиделась, но вообще это трюк. На самом деле, она хочет, чтобы я развила тему и проговорилась. Но я слишком взрослая для таких

уловок.

– Если что, позвоню тебе. Пока!

– Не задерживайся.

Перед тем как закрыть дверь, я слышу её вздох: попытка не удалась.

Спускаясь по лестнице, улыбаюсь и никак не могу осознать то, что произошло минуту

назад. Мама решила, будто я и Леша вместе. Но ведь это смешно. Он мне как брат, да и

знаем мы друг другу с самого детства. Неужели такие люди могут сойтись, а потом ещё и

прожить вместе рука об руку?

Ужас какой. Выйти замуж за собственного брата.

Я корчусь и выхожу из подъезда.

«Рено» Астахова уже стоит во дворе, и я облегченно выдыхаю. Парень выходит из

машины и стремительно движется ко мне. Он взволнован и как всегда серьёзен.

– Что случилось?
– на выдохе спрашивает он. – Карина? Родители?

– Мое плечо, - улыбаюсь я, и прикусываю губу. – Ты был прав: я должна была сходить в

больницу. Сегодня утром оно распухло, и я еле шевелю рукой.

– Лия…

– Давай пропустим ту часть, где ты отчитываешь меня, и приступим сразу к делу. Я думала

заехать в больницу.

– В какую? Если мы заявимсяна работу к твоим родителям, им передадут, что ты

приходила.

– Значит, поищем другую поликлинику, - разумно протягиваю я. – В Питере куча больниц.

– Но не в каждой из них тебя примут, - добавляет Астахов. – Ты взяла паспорт,

медицинский полюс, карточку?

– Да.

– Что ж, тогда поехали. – Леша открывает мне дверь, и я аккуратно присаживаюсь на

пассажирское сидение. В машине как всегда пахнет кофе. Теперь этот запах ассоциируется

у меня только с Астаховым, и с его черным Рено. – На самом деле, твои предки все равно

узнают правду.

– Надеюсь, что нет.

– Но как ты собираешься это скрывать? – парень пристегивается, нажимает на газ, и мы

медленно сдвигаемся с места. Я тоже хочу пристегнуться, но потом понимаю, что ремень

сильно передавит руку. – Если вывих не серьёзный, - продолжает Астахов, - придется

носить повязку, если серьёзный придется делать операцию. В обоих случаях твои

родителя – доктора, заметят что-то неладное, тебе так не кажется?

– Не нуди, - растеряно отвечаю я и прижимаю руку к груди. – Возможно, у меня и вывиха

нет. Просто сильно ударилась.

– Ну да.

– Леш, мне и так не по себе. Давай не говорить о плохом.

– Как хочешь, - протягивает Астахов. – Моё дело предупредить.

Я тяжело выдыхаю и сглатываю. Паршивая ситуация. Лишь бы Максим был не прав, и

сказал вчера о вывихе только для того, чтобы напугать меня.