Одинокие души

он одевается. – Едь осторожно и не торопись.

– Хорошо, мамочка.

– Иди уже!

Я смеюсь, когда закрываю за другом дверь. Астахов не мой герой, и не таинственный

спаситель, он обычный человек со своими страхами и слабостями. Но при всем этом, он

остается моей единственной опорой. Никто кроме него не знает о Карине и её проблемах.

Так что тот факт, что он ещё с криками не убежал от меня – говорит о многом.

Я громко выдыхаю и подхожу к шкафчику. Достаю аптечку. Нахожу йод. Покрываю сеткой

живот, край подбородка и плечо. Может, к утру станет чуть-чуть легче? Слава богу, завтра

выходной.

Покончив со своей реанимацией, прячу аптечку и уверенно следую в комнату сестры. Не

думаю, что получится нормально поговорить, но всё же где-то в глубине души на это

надеюсь.

Я стучусь.

– Карина? – сестра лежит на кровати. Её волосы спутались и свисают вниз. Они светлые, почти бронзовые. Я всегда мечтала о таких, но вместо этого получила полную

противоположность. – Ты спишь?
– она не отвечает. – Нам надо поговорить.

– О чем? – неожиданно хрипло протягивает она. – О том, что ты слишком много о себе

возомнила?

– О том, почему я решила пройти инициацию вместо тебя.

– Мне не интересно.

– Ты меня выслушаешь, хочешь ты этого или нет, - я прохожу, включаю свет и сажусь

рядом с сестрой на кровать. Карина не поворачивается, так что я не вижу её лица. Но уже

по голосу ясно: она плакала все то время, пока меня не было рядом. – Стая, может, и

кажется тебе хорошей компанией, на самом деле является опасной бандой. Люди

причиняют вред своему здоровью, а, порой, умирают. Зачем тебе так рисковать? Ради

чего?

– Какая разница, что я делаю? – срывающимся голосом спрашивает она. – Это не твои

проблемы!

– Ты ошибаешься. Что касается тебя, касается и меня.

– Но почему? – внезапно сестра резко поворачивается и смотрит мне в глаза так обижено и

зло, что мой живот сжимается и начинает болеть. – Почему ты вдруг решила, что имеешь

право управлять моей жизнью? Это мой выбор! Мое желание! И мне плевать, что ты на

этот счет думаешь!

– Но, а как же родители? – я пытаюсь защититься. – Ты о них вспомнила? Они с ума

сойдут, если узнают, где ты шляешься!

– Им не впервой сходить с ума, - ядовито протягивает она.

– Да неужели.

– Может ты и забыла весь свой прошлый год, но это не освобождает тебя от

ответственности. Папа с мамой даже не удивились, когда тебя привезли в больницу

полуживой. Они знали, что рано или поздно лед, по которому ты идешь, провалится у тебя

под ногами, и ты сорвешься в водную пучину.

– О чем ты говоришь? – я смотрю в изумрудные глаза сестры и вижу в них лишь злость, гнев. Ни намека на здравомыслие. – Не придумывай чушь!

– Чушь? Это ты не придумывай себе несуществующих идеалов! Лия хорошая, Лия милая, Лия правильная и ответственная. – Карина фыркает и с абсурдом восклицает. – Бред!

Пусть они и дальше обманывают тебя, себя, кого угодно. А мне надоело! Я не стану перед

тобой отчитываться, потому что ты абсолютно не лучше всех остальных!

Её слова обескураживают меня. Я в такой дикой растерянности, что даже не представляю, как реагировать.

– Я не понимаю, о чем ты.

– И не удивительно. Ты ничего не понимаешь!

– Так объясни мне!

– Не собираюсь тратить на тебя своё время, - холодно отрезает Карина. – Ты решила занять

моё место – отлично. Делай, что хочешь, но знай: с этого момента мне плевать на тебя. Не

ценишь меня - я не ценю тебя.

– Не ценю тебя? – взрываюсь я. – Спятила? А кого я вытащила из куба и вернула с того

света? Кого я сберегла от проверки нервов на железной дороге?

– Дешевые оправдания.

– Оправдания? – от её слов мне становится больней, чем от гематомы на плече. Я

чувствую, как переносица покалывает, как подкатывают слезы. – Считаешь, это

оправданиями?

– Ну, а что это, по-твоему? – Карина встает с кровати и подходит к зеркалу. Она берет

расческу, начинает проводить ею по своим бронзовым волосам и протягивает. – Моя

старшая сестра возомнила себя Богом. Как глупо. На самом деле, ты такая же обычная

девушка, как и все остальные. Так что не думай, будто одно мое спасение загладит твою

вину. Ты отняла у меня смысл жизни, я отниму у тебя сестру.

Мне тошнит от её слов.

Как она может такое говорить? Как смеет?

Вместо слез, меня накрывает волна гнева. Я резко подрываюсь с кровати и подлетаю к

Карине. Она пугается такого порыва, разворачивается ко мне лицом и врезается спиной в

зеркало. Её глаза испуганы, мышцы напряжены, и пусть она хочет это скрыть - я вижу. Я

вижу, что она меня боится, что она в панике. И в этот момент у меня возникает странный

вопрос: кем же я была до потери памяти, если даже моя родная сестра испытывает ужас, находясь рядом?

Неожиданно я замечаю своё отражение: дикие зеленые глаза, острые скулы, растерянно

отступаю назад и несусь вон из комнаты, хлопнув за собой дверью так сильно, что эхо

разносится по квартире.

Этой ночью я не сплю.

Завариваю себе кофе, одеваю, несмотря на жару, толстый длинный свитер и сижу на

кухне. Проходит несколько часов, когда я решаю сдвинуться с места. Правда, только лишь

для того, чтобы вылить остатки холодного напитка и заварить новый.

Слова Карины штурмуют мой мозг и разрушают один стереотип за другим. Сначала я

думаю, что она специально наговорила кучу глупостей для того, чтобы задеть меня и

вывести из себя, потом вспоминаю, как чуть не вывернула Леше руку и с каким

удовольствием стояла на рельсах, и тогда меня бросает в холод. Приходится допустить