Одинокие души

назад кислорода. И это ощущение не покидает меня вплоть до того момента, пока я не

договариваю фразу. – Тогда ещё встретимся.

– Не сомневаюсь в этом.

Макс закрывает окно, и я резко отворачиваюсь. Не могу больше смотреть на него, просто

не нахожу сил. Стремительно иду в больницу, прижимаю к себе руки, и отказываюсь

осмысливать произошедшее. Ладони вспотели. Вытираю их о штаны и громко выдыхаю.

Слишком странно, слишком просто. Не бывает такого, что ты не знаешь человека, а потом

внезапно перестаешь дышать в его присутствии. Не так быстро! Не так скоро!

Я вхожу в больницу, и на пороге случайно сталкиваюсь с женщиной. Тело отвечает на

удар, и ноет, словно ребенок, которого разбудили. Мышцы шеи схватывает легкая

судорога, и мне трудно шевелить головой. Прикусываю губу. Моргаю и пытаюсь взять

себя в руки. Выпрямляюсь, так сильно, как могу, иду мимо охранника и замечаю, как он

выходит на середину прохода, чтобы перегородить мне путь.

Сердце подпрыгивает.

– Куда направляемся? – его голос тяжелый, прокуренный. Я поднимаю взгляд и замечаю

седые усы, широкие брови и низко посаженные глаза. Сглатываю.

– Я иду в палату.

– Время для посещений закончилось полчаса назад. Так что не судьба.

– Вы меня не поняли. – Отрезаю я, и выдыхаю. – Я направляюсь к себе в палату. Выходила

подышать.

– Неужели? – охранник устало выдыхает. – Имя. Фамилия?

– Лия Бронская.

– Так-так, - мужчина смотрит в толстую тетрадь и ведет по колонке пальцем. – Есть такая.

И почему ты выходила? Пациентам, которые лежат в твоем отделении, запрещается

покидать территорию больницы.

– Ну, а мне разрешили.

– И кто же?

– Родители, - лгу и не краснею. – Они здесь работает. Бронский Андрей Александрович и

Бронская Вероника Николаевна.

Неожиданно охранник усмехается и громко захлопывает тетрадь. Я дергаюсь и поджимаю

губы.

– Они хотя бы сами об этом догадываются? – Хочу ответить, но вместо этого устало

выдыхаю. Конечно, они понятия не имеют, что я выходила. Начинает болеть голова. Я

морщусь и вновь смотрю на мужчину.

– Пожалуйста, пропустите меня. Этот день был долгим. Я очень устала.

– Ну и кто тебе виноват, что ты не отдыхала в палате?

– Прошу вас. – Возможно, я унижаюсь, но сейчас меня это не волнует. Голова кружится, кружится, кружится. Наверно, так на мой организм действует запах лекарств и старой

мебели, который встретил меня с распростертыми объятиями уже на пороге. – Такого

больше не повторится. Я обещаю.

– Ты же понимаешь, что я должен вызвать твоих родителей?

– Не надо. Они не поймут.

– Прости. – Охранник тянется рукой к рации, но я неожиданно хватаю его за запястье. Он

удивленно вскидывает брови, замирает. Мне самой не по себе, и поэтому я неуклюже

разжимаю пальцы и испуганно выдыхаю.

– Пожалуйста. Прошу вас, не делайте этого. – У меня в запасе ещё несколько секунд, прежде чем он вновь решит сообщить о моем побеге, и я выпаливаю.
– Ко мне приезжал

мой парень. Родители не одобряют его, и на этой почве мы сильно ссоримся. Поймите, если они узнают, что он приезжал навестить меня, нам больше не разрешат видеться!

Умоляю, мне не выдержать этого!

О да. Актриса из меня прекрасная. Врать я всегда умела, но это что-то новенькое.

Охранник цокает, и недовольно складывает на груди руки.

– И мне от этого что? Девушка, есть определенные правила и…

– Прошу вас! – перебиваю я, и пытаюсь сделать жалостливый вид.
– Пожалуйста. Я больше

никуда не уйду. Обещаю! Только позвольте меня вернуться в палату. Мама скоро придет на

работу, и она захочет навестить меня. Если меня там не будет…, - я наиграно прикусываю

губу и отвожу взгляд в сторону.

– О боги, - хрипя, протягивает мужчина и внезапно раскидывает руки в стороны. – Чтобы

больше не попадалась мне на глаза, ясно?

Я киваю и благодарно улыбаюсь.

– Спасибо вам большое.

– Иди уже! – он переминается с ноги на ногу и бормочет. – Молодежь.

– Спасибо, - вновь кричу я, и срываюсь с места. Надо идти как можно быстрей, пока он не

передумал, но головная боль перерастает в нечто большее. Я чувствую, как немеют ноги, и

вижу, как темнеет перед глазами, поэтому притормаживаю. Недоуменно придавливаю

рукой живот. Мне явно не по себе. Может, так на меня подействовал свежий воздух?

Где-то в глубине души я радуюсь, что плохо мне стало только сейчас. Опять быть слабой

при Максиме – просто унизительно. Сжимаю руки в кулаки и через силу продолжаю идти

по коридору. С трудом преодолеваю лестницу, и, наконец, вижу дверь в своё отделение.

Я с облегчением выдыхаю. Сон наверняка приведет меня в чувство. Подхожу к входу, протягиваю руку, собираюсь открыть дверь, как вдруг она распахивается мне навстречу. Я

еле успеваю среагировать, отклоняюсь назад и прилипаю спиной к стене. Открываю глаза

и ошарашенно замираю. Я вижу то, что видеть не должна, то, что видеть не могу

физически. Темнота заполняет разум, и приходится сомкнуть кулаки так сильно, чтобы

боль привела меня в чувство. Но не помогает. Я не шевелюсь, ощущаю пелену перед

глазами,и, не веря прихожу к выводу, что схожу с ума. Закрываю глаза, открываю.

Картинка не меняется. Опять закрываю.

– Почему ты не сказал мне раньше? – рычит знакомый голос, и я испуганно

прислушиваюсь. – Почему не предупредил меня?

Громко выдыхаю, набираюсь смелости и вновь распахиваю глаза. Нет. Мне это не снится.

Перед собой я вижу девушку. Она такого же роста, как я, с такими же пропорциями тела.

Волосы такие же угольные, вьющиеся, только черный ряд дополняют темно-зеленые

пряди, что приводит меня в ужас. Девушка слегка горбится, выглядит злой и испуганной

одновременно. Разговаривает по телефону и активно жестикулирует свободной рукой.