Одинокие души

помочь. Это не простые совпадения.

– Алилуя!
– улыбается девушка и подходит ко мне. Она садится рядом и поправляет

волосы. – Как же долго я ждала этого момента.

– Ждала?

– Конечно! – глаза Киры светятся, и мне кажется, что она выглядит по-настоящему

счастливой. – Я всё думала, когда же ты почувствуешь связь между нами.

– Но почему ты ничего не сказала мне раньше?

– Зачем? Я не хотела тебя спугнуть. Ты сама должна была всё вспомнить.

– Но мы перестали с тобой общаться, - я чувствую укол раздражения. – Ты меня бросила.

– Не говори так, - резко отрезает Кира. – Я тебя никогда не бросала. Всегда присматривала

за тобой, следила, чтобы ты не натворила глупостей.

– И, тем не менее, четыре месяца я даже не подозревала о том, что моя лучшая подруга

ходит со мной рядом, что она учится в параллельном классе!

– Твои родители запретили мне приходить.

– Сейчас тебя это не волнует…

– Поосторожней с выводами, - поучительно протягивает блондинка и выдыхает. – Я

сказала, что не приду к тебе, и я сдержала обещание, ведь ты пришла ко мне, а не

наоборот.

– В смысле?

– Подумай, Лия. Наш с тобой первый диалог: когда он состоялся? – в глазах девушки стоит

вопрос, и я неожиданно понимающе киваю. – Вот именно. Ты пришла в стаю, ты пришла

ко мне. И, естественно, теперь я уже не могла держаться в стороне, не смотря на угрозы

твоих родителей.

– Но почему они против? – я недовольно встаю со стула. – Почему они запрещают нам

видеться?

– Вполне логичная реакция. Ты очень сильно пострадала, и теперь они хотят сберечь тебя.

– Но от чего?

– Я бы поставила вопрос по-другому, - протягивает Кира. – От кого.

Мне хочется узнать больше, но я не знаю, о чем именно спросить: мысли сталкиваются, сплетаются, смешиваются, и я не в состоянии выделить один главный вопрос.

– Мне должно быть страшно? – сарказм в моем голосе поддельный. На самом деле я

начинаю нервничать. – Ты так говоришь, словно кто-то реально намерен избавиться от

меня. – Подруга молчит, и тогда я испуганно отвожу взгляд в сторону, сильно прикусываю

губу. – Ты серьёзно? Вот это да. Кто-то хочет меня убить?

– Прошу тебя, - Кира встает с кровати и подходит ко мне. – Прошу тебя, только не

паникуй.

– Не паниковать? Господи, кто-то подстроил аварию, чтобы свести со мной счеты, а ты

предлагаешь не обращать на это внимания?

– У меня нет доказательств. Возможно, это лишь выдумки, и на самом деле вы с Лешей

пострадали случайно.

– Ты хоть сама в это веришь? – Я кладу ладонь на лоб. – Наша дружба с двухсторонней

связью. Так что я тоже прекрасно чувствую, когда ты лжешь.

– Лия, в данной ситуацию нужно отбросить эмоции. Необходим холодный расчет, а рубить

сгоряча, ты и так умеешь.

– Умею? – я нервно смеюсь. – Я об этом не знала!

– Послушай, я не собираюсь говорить тебе о том, что ты в безопасности. Но пока рядом с

тобой я и Шрам – ты можешь быть спокойна.

– А когда я останусь одна? Ради бога, скажи мне, кто хочет от меня избавиться, и тогда я

хотя бы перестану быть такой уязвимой. Эта беспомощность выводит из себя.

– В том-то и проблема! – Кира качает головой. – Я не знаю, кто.

Я усмехаюсь и недоуменно вскидываю брови.

– Как это не знаешь?

– Мы считаем, что смерти подстраивает та банда, о которой тебе рассказывал Максим, но

кто её предводитель? Загадка для всех.

– Вот это да. – Я откидываю назад голову и улыбаюсь. – Ты ведь шутишь?

– Мне совсем не смешно, Лия. Не все шестнадцать убийств связаны с нашей стаей. Только

девять из них. Но ты должна понимать, что эти люди были нашими друзьями, и, потеряв

их, мы сожалели так же сильно, как если бы потеряли членов семьи.

– То есть самоубийства подростков – это не следствие инициаций?

– Конечно, нет!

Я удивленно отхожу назад, и обхватываю себя руками.

Итак, только что все мои догадки и выводы перевернулись с ног на голову. Я не могу

поверить в то, что так сильно могла ошибаться.

– Шрам принимает смерть каждого члена нашей стаи на свой счет, - горько сообщает Кира

и подходит к окну. – Это убивает его. Я чувствую.

– Но почему вы бездействуете? – почти шепотом спрашиваю я. – Почему ещё не

обратились в полицию?

– В этом нет смысла. Нам всё равно не поверят. Подростки, которые играют с огнем, часто

обжигаются. Поэтому в их смерти обвиняют лишь их самих, и не думают о том, что кто-то

может быть к этому причастен.

– Тогда распустите стаю.

– Считаешь – это выход? – блондинка резко поворачивается ко мне лицом и пронзает

таким недовольным взглядом, что мне становится неловко. – Для многих наша стая

является семьей, поймешьты это или нет? Уйти – значит, стать одиноким. Стать

ненужным. – Кира поджимает губы и неуклюже поправляет кофту. – Я ведь потеряла тебя, и не знала, как мне справится с этим. Будь я одна –мне бы осталось только наложить на

себя руки. Но Шрам, Макс, ребята: все они не позволили мне этого сделать. Поэтому я

сейчас стою перед тобой, и поэтому мы сейчас можем разговаривать.

– Но, что тогда нам делать?

– Закрыть эту тему и поскорей поехать в бар, - встряхнув головой, подруга улыбается и

идет к выходу. Она пытается вести себя непринужденно, но я вижу, как напряжены её

плечи и как дрожат губы. – Будем решать проблемы по мере их поступления.

– Как скажешь, - в моих словах так же присутствует фальшь. Я понимаю, что проблема

уже поступила, но не могу найти сил на её решение. – Только оставлю записку Карине.

– Зачем?

– Вдруг она всё-таки решит заговорить со мной.

– Лия, в этом нет смысла.

– Есть, - я пишу на бумажке адрес и аккуратно вывожу: мне тебя не хватает. – Она моя