Одинокие души

– Все нормально. – Я сглатываю и выдавливаю из себя улыбку. – Разве по мне не видно? Я

в полном порядке.

– Я вижу лишь панику, - осторожно протягивает парень. – Успокойся. Я вожу машину уже

пять лет. – Заметив мой удивленный взгляд, он добавляет. – Из них, три года – легально.

– Максим, всё хорошо.

– Поэтому ты сейчас порвешь пальцами моё сидение?

Я опускаю взгляд на свои руки, и испускаю громкий вздох. Ногти впились в чехол, словно

одичавшие пиявки. Резко высвободив сидение, я прижимаю ладони к коленям и

откидываю назад голову.

– Прости, - трудно дышу. – Прости, я не хотела.

– Ничего страшного. Может, остановиться?

– Нет, не стоит.

– Если тебе плохо…

– Прекрати вести себя так, словно я инвалид и умру через несколько дней, - серьёзно

отрезаю я и смотрю на парня. – Да, мне не по себе, но это не значит, что ты должен жалеть

меня или испытывать сочувствие.

– Я лишь не хочу, чтобы тебе стало хуже, - медленно чеканит Макс. – Дело не в жалости, а

в банальном волнении.

– А ты не волнуйся. Я не настолько слабая, чтобы умереть у тебя в машине от бешеной

скорости в сорок километров в час.

Максим усмехается, и смотрит на меня как-то по-новому. Наконец, я замечаю в его темно-

синих глазах уважение. И мне льстит это. Ужасно льстит.

– И куда ты, чужачка, хочешь, чтобы мы поехали?

– Ты прав на счет моего внешнего вида, - признаюсь я и аккуратно стягиваю волосы в

тугой хвост. – Выгляжу я так, словно только что восстала из мертвых. Пугать людей в кафе

не стоит, так что обойдемся без еды.

– Я так не думаю.

– Не думаешь, что я плохо выгляжу, или не думаешь, что стоит обходиться без еды?

– Оба твои варианта, - он подмигивает мне. – Я что-нибудь придумаю.

– И что же?
– Не ответив, парень паркуется около знака «Стоянка запрещена» и глушит

двигатель. – Тут стоять нельзя. – Умничаю я.

– Я ненадолго.

– Но куда ты? – Я произношу вопрос в воздух. Максим выходит из машины, закрывает за

собой дверь и скрывается за поворотом. – Отлично.

Я выдыхаю и оглядываюсь: в салоне чисто, я бы даже сказала пусто. На панели лежат

диски, и я внимательно изучаю их: Nirvana, Radiohead, Би-2. Отмечаю, что вкус у парня

отменный. Будь у меня машина, музыка в ней играла бы аналогичная. Неожиданно я

замечаю ещё один диск. Он лежит на панели со стороны водителя. Отстегиваю ремень и

аккуратно тянусь к нему. Схватывает живот, тело становится тяжелым,но я поджимаю

губы и выпрямляю руку.

– Давай же.

Наконец, диск в моих руках, и я довольно откидываюсь на сидении. Он не лицензионный.

Наверно выборка любимых треков. Я открываю коробку и вижу надпись: Бесстрашному.

Мной овладевает интерес, убедившись, что Макса нет рядом, я вставляю диск в магнитолу, задерживаю дыхание в предвкушении чего-то приятного и ожидаю.Через несколько

секунд из колонок начинает литься музыка, и я замираю, вслушиваясь в ноты. Мелодия

кажется мне знакомой, но я не могу вспомнить, где я её уже слышала. Напрягаюсь,

чувствую легкое раздражение. Мне всегда было сложно вспоминать подобные вещи, но

едва начинаются слова, на меня снисходит озарение. В конце припева, я очарованно

повторяю за певицей:

– Такая любовь убьет мир.

«Маша и Медведи». Задумчиво смотрю перед собой, и не знаю, радоваться ли мне

очередному восстановлению памяти. Такое чувство, что эта песня когда-то много значила

для меня, но её грустные слова не позволяют ощутить вкус счастья.

Я недоуменно переключаю трек.

С первых же аккордов, узнаю Земфиру. Тут все просто. Классика. Искала девушка парня

годами долгими, дворами темными, в журналах, в кино, среди друзей. А в день когда, наконец, его нашла, просто-напросто с ума сошла.

Улыбаюсь и переключаю. В затакте словосочетание: большие города, и я уже знаю, что

играет Би-2.

Данное времяпровождение очень увлекает меня. Мне так нравится угадывать мелодии, восстанавливать в каком-то смысле свои воспоминания.

В предвкушении включаю дальше, и неожиданно для самой себя - замираю. Почему-то

дыхание сбивается, и ладони мгновенно становятся мокрыми. Я недоуменно делаю

громче. Ещё громче. Начало песни гремит в машине, давит на меня со всех сторон, но я

делаю ещё громче! Ещё! Внутри что-то растет, что-то пульсирует. Сердце неистово быстро

бьется, отдает во всем теле, и я придавливаю рукой грудь: боюсь, что оно вот-вот

выпрыгнет. Начинается куплет, но я до сих пор не могу понять, кто поет. Слова странные: знакомые и чужие одновременно. Я напрягаюсь. Буквально чувствую, как в голове

вертятся мысли. Почему-то становится тяжело. Дышать трудно, тело наливается свинцом.

Я испуганно осознаю, что теряю над собой контроль, и в подтверждение внезапно

ощущаю, как судорога схватывает органы. Страх. Мне вдруг становится страшно. Я

обхватываю себя руками и закрываю глаза. Думаю. Думаю. Думаю.

– Хочешь оглохнуть? – в машине вдруг появляется Максим, и я испуганно подпрыгиваю.

Смеясь, он делает тише, выключает музыку, и вся атмосфера безумства испаряется.

Закрыв за собой дверь, парень протягивает мне бумажный пакет из МакДональдса и

улыбается. – Ужин подан.

– Вообще-то обед, - дрожащим голосом, подмечаю я и растеряно киваю. – Спасибо.

– Нашла мои диски?

– Они лежали на панели, я не сдержалась и решила прослушать.

– И как?

– Довольно-таки неплохо. – Я улыбаюсь. – На диске, который я только что слушала, написано: бесстрашному. Это ты у нас бесстрашный?

– Да. Это прозвище мне дали в стае, - гордо отвечает Макс. – Но я не люблю, когда меня

так называют.

– Почему же?