Одиссея капитана Блада - английский и русский параллельные тексты

M. d'Ogeron is reputed a wealthy man."	Ведь о господине д'Ожероне ходят слухи, что он человек богатый.
M. d'Ogeron the younger raised his head and looked the Captain boldly in the face.	Д'Ожерон-младший, подняв голову, бесстрашно взглянул прямо в лицо пирату:
"I refuse - utterly and absolutely, do you understand?	– Я отказываюсь - категорически и бесповоротно! Понимаете?
So do your worst, and be damned for a filthy pirate without decency and without honour."	Делайте со мной, что хотите. И будьте вы прокляты, грязный пират без совести и без чести!
"But what words!" laughed Levasseur.	– О, какие слова! – усмехнулся Левасер.
"What heat and what foolishness!	– Какой темперамент и какая глупость!
You have not considered the alternative. When you do, you will not persist in your refusal.	Вы не подумали, что я могу с вами сделать, если вы будете упорствовать в своем отказе?
You will not do that in any case. We have spurs for the reluctant. And I warn you against giving me your parole under stress, and afterwards playing me false. I shall know how to find and punish you.	А у меня есть возможность заставить любого упрямца согласиться.
Meanwhile, remember your sister's honour is in pawn to me.	И кроме того, советую помнить, что честь вашей сестры находится у меня в залоге.
Should you forget to return with the dowry, you will not consider it unreasonable that I forget to marry her."	Ну, а если вы забудете вернуться с приданым, то не считайте меня нечестным, если я забуду жениться на Мадлен.
Levasseur's smiling eyes, intent upon the young man's face, saw the horror that crept into his glance.	И Левасер, осклабясь, подмигнул молодому человеку, заметив, что лицо брата Мадлен передернулось от ужаса.
M. d'Ogeron cast a wild glance at mademoiselle, and observed the grey despair that had almost stamped the beauty from her face.	Д'Ожерон бросил дикий взгляд на сестру и увидел в ее глазах отчаяние.
Disgust and fury swept across his countenance. Then he braced himself and answered resolutely:	Отвращение и ярость снова овладели молодым человеком.
"No, you dog!	– Нет, собака! Нет!
A thousand times, no!"	Тысячу раз нет!
"You are foolish to persist." Levasseur spoke without anger, with a coldly mocking regret.	– Глупо упорствовать, - холодно, без малейшей злобы, но с издевательским сожалением заметил Левасер.
His fingers had been busy tying knots in a length of whipcord.	В его руках вилась и дергалась бечевка, по всей длине которой он механически завязывал крепкие узелки.
He held it up. "You know this?	Подняв ее над собой, он произнес: - Знаете, что это такое?
It is a rosary of pain that has wrought the conversion of many a stubborn heretic.	Это четки боли. После знакомства с ними многие упрямые еретики превратились в католиков.
It is capable of screwing the eyes out of a man's head by way of helping him to see reason.	Эти четки помогают человеку стать благоразумным, так как от них глаза вылезают на лоб.

As you please."	– Делайте, что вам угодно!
He flung the length of knotted cord to one of the negroes, who in an instant made it fast about the prisoner's brows.	Левасер швырнул бечевку одному из негров, который на лету поймал ее и быстро закрутил вокруг головы пленника.
Then between cord and cranium the black inserted a short length of metal, round and slender as a pipe-stem.	Между бечевкой с узлами и головой он вставил небольшой кусок металла, круглый и тонкий, как чубук трубки.
That done he rolled his eyes towards Levasseur, awaiting the Captain's signal.	Тупо уставившись на своего капитана, негр ожидал его знака начинать пытку.
Levasseur considered his victim, and beheld him tense and braced, his haggard face of a leaden hue, beads of perspiration glinting on his pallid brow just beneath the whipcord.	Левасер взглянул на свою жертву. Лицо д'Ожерона стало свинцово-бледным, и на лбу, пониже бечевки, выступили капли пота.
Mademoiselle cried out, and would have risen: but her guards restrained her, and she sank down again, moaning.	Мадемуазель д'Ожерон вскрикнула и хотела подняться, но, удерживаемая стражами, со стоном опустилась на песок.
"I beg that you will spare yourself and your sister," said the Captain, "by being reasonable.	– Образумьтесь и избавьте свою сестру от малопривлекательного зрелища, - медленно сказал Левасер.
What, after all, is the sum I have named?	– Ну что такое в конце концов та сумма, которую я назвал?
To your wealthy father a bagatelle.	Для вашего отца это сущий пустяк.
I repeat, I have been too modest.	Повторяю еще раз: я слишком скромен.
But since I have said twenty thousand pieces of eight, twenty thousand pieces it shall be."	Но если уж сказано - двадцать тысяч песо, пусть так и останется.
"And for what, if you please, have you said twenty thousand pieces of eight?"	– С вашего позволения, я хотел бы знать, за что вы назначили сумму в двадцать тысяч песо?
In execrable French, but in a voice that was crisp and pleasant, seeming to echo some of the mockery that had invested Levasseur's, that question floated over their heads.	Вопрос этот был задан на скверном французском языке, но четким и приятным голосом, в котором, казалось, звучали едва приметные нотки той злой иронии, которой так щеголял Левасер.
Startled, Levasseur and his officers looked up and round.	Левасер и его офицеры удивленно оглянулись.
On the crest of the dunes behind them, in sharp silhouette against the deep cobalt of the sky, they beheld a tall, lean figure scrupulously dressed in black with silver lace, a crimson ostrich plume curled about the broad brim of his hat affording the only touch of colour. Under that hat was the tawny face of Captain Blood.	На самой верхушке дюны на фоне темно-синего неба отчетливо вырисовывалась изящная фигура высокого, стройного человека в черном камзоле, расшитом серебряными галунами. Над широкими полями шляпы, прикрывавшей смуглое лицо капитана Блада, ярким пятном выделялся темно-красный плюмаж из страусовых перьев.
Levasseur gathered himself up with an oath of amazement.	Выругавшись от изумления, Левасер поднялся с бочонка, но тут же взял себя в руки.
He had conceived Captain Blood by now well below the horizon, on his way to Tortuga, assuming him to have been so fortunate as to have weathered last night's storm.	Он предполагал, что капитан Блад, если ему удалось выдержать вчерашний шторм, должен был находиться сейчас далеко за горизонтом, на пути к Тортуге.

Launching himself upon the yielding sand, into which he sank to the level of the calves of his fine boots of Spanish leather, Captain Blood came sliding erect to the beach.	Легко скользя по осыпающемуся песку, в котором по щиколотку проваливались его сапоги из мягкой испанской кожи, капитан Блад спустился на отмель.
He was followed by Wolverstone, and a dozen others.	Его сопровождал Волверстон и с ним человек двенадцать из команды "Арабеллы".
As he came to a standstill, he doffed his hat, with a flourish, to the lady. Then he turned to Levasseur.	Подойдя к ошеломленной его появлением группе людей, Блад снял шляпу, отвесил низкий поклон мадемуазель д'Ожерон, а затем повернулся к Левасеру.
"Good-morning, my Captain," said he, and proceeded to explain his presence.	– Доброе утро, капитан! – сказал он, сразу же приступая к объяснению причин своего внезапного появления.
"It was last night's hurricane compelled our return.	– Вчерашний ураган вынудил наши корабли возвратиться.
We had no choice but to ride before it with stripped poles, and it drove us back the way we had gone.	У нас не было иного выхода, как только убрать паруса и отдаться на волю стихии. А шторм пригнал нас обратно.
Moreover - as the devil would have it! – the Santiago sprang her mainmast; and so I was glad to put into a cove on the west of the island a couple of miles away, and we've walked across to stretch our legs, and to give you good-day. But who are these?"	К довершению несчастья, грот-мачта "Сантьяго" дала трещину, и я рад был случаю поставить его на якорь в бухточку западного берега острова, в двух милях отсюда. Ну, а затем мы решили пересечь этот остров, чтобы размять ноги и поздороваться с вами... А кто это?
And he designated the man and the woman.	– И он указал на пленников.
Cahusac shrugged his shoulders, and tossed his long arms to heaven. "Voila!" said he, pregnantly, to the firmament. Levasseur gnawed his lip, and changed colour. But he controlled himself to answer civilly:	Левасер закусил губу и переменился в лице, но, сдержавшись, вежливо ответил:
"As you see, two prisoners."	– Как видите, мои пленники.
"Ah!	– Да?
Washed ashore in last night's gale, eh?"	Выброшенные на берег вчерашним штормом, а?
"Not so."	– Нет!
Levasseur contained himself with difficulty before that irony.	– Левасер, взбешенный этой явной насмешкой, с трудом сдерживался.
"They were in the Dutch brig."	– Они - с голландского брига.
"I don't remember that you mentioned them before."	– Не припомню, чтобы вы раньше упоминали о них.
"I did not.	– А зачем вам это знать?
They are prisoners of my own - a personal matter.	Они - мои личные пленники. Это мое личное дело.
They are French."	Они - французы.
"French!"	– Французы?

Captain Blood's light eyes stabbed at Levasseur, then at the prisoners.	– И светлые глаза капитана Блада впились сначала в Левасера, а потом в пленников.
M. d'Ogeron stood tense and braced as before, but the grey horror had left his face.	Д'Ожерон вздрогнул от пристального взгляда, но выражение ужаса исчезло с его лица.
Hope had leapt within him at this interruption, obviously as little expected by his tormentor as by himself.	Это вмешательство, явно неожиданное как для мучителя, так и для жертвы, внезапно зажгло в сердце молодого человека огонек надежды.
His sister, moved by a similar intuition, was leaning forward with parted lips and gaping eyes.	Его сестра, широко раскрыв глаза, устремилась вперед.
Captain Blood fingered his lip, and frowned thoughtfully upon Levasseur.	Капитан Блад, мрачно нахмурясь, сказал Левасеру:
"Yesterday you surprised me by making war upon the friendly Dutch.	– Вчера вы удивили меня, начав военные действия против дружественных нам голландцев.
But now it seems that not even your own countrymen are safe from you."	А сейчас выходит, что даже ваши соотечественники должны вас остерегаться.
"Have I not said that these... that this is a matter personal to me?"	– Ведь я же сказал, что они... что это мое личное дело.
"Ah!	– Ах, так!
And their names?"	А кто они такие? Как их зовут?
Captain Blood's crisp, authoritative, faintly disdainful manner stirred Levasseur's quick anger.	Спокойное, властное, слегка презрительное поведение капитана Блада выводило из себя вспыльчивого Левасера.
The blood crept slowly back into his blenched face, and his glance grew in insolence, almost in menace.	На его лице медленно выступили красные пятна, взгляд стал наглым, почти угрожающим.
Meanwhile the prisoner answered for him.	Он хотел ответить, но пленник опередил его:
"I am Henri d'Ogeron, and this is my sister."	– Я - Анри д'Ожерон, а это - моя сестра.
"D'Ogeron?" Captain Blood stared.	– Д'Ожерон? – удивился Блад.
"Are you related by chance to my good friend the Governor of Tortuga?"	– Не родственник ли моего доброго приятеля -губернатора острова Тортуга?
"He is my father." Levasseur swung aside with an imprecation. In Captain Blood, amazement for the moment quenched every other emotion.	– Это мой отец.
"The saints preserve us now!	– Да сохранят нас все святые!
Are you quite mad, Levasseur?	Вы что, Левасер, совсем сошли с ума?
First you molest the Dutch, who are our friends; next you take prisoners two persons that are French, your own countrymen; and now, faith, they're no less than the children of the Governor of Tortuga, which is the one safe place of shelter that we enjoy in these islands..."	Сначала вы нападаете на наших друзей -голландцев, потом берете в плен двух своих соотечественников. А на поверку выходит, что эти молодые люди - дети губернатора Тортуги, острова, который является единственным нашим убежищем в этих морях...
Levasseur broke in angrily:	Левасер сердито прервал его:
"Must I tell you again that it is a matter personal to me?	– В последний раз повторяю, что это мое личное дело!

I make myself alone responsible to the Governor of Tortuga."	Я сам отвечу за это перед губернатором Тортуги.
"And the twenty thousand pieces of eight?	– А двадцать тысяч песо?
Is that also a matter personal to you?"	Это тоже ваше личное дело?
"It is."	– Да, мое.
"Now I don't agree with you at all."	– Ну, знаете, я совсем не намерен соглашаться с вами.
Captain Blood sat down on the cask that Levasseur had lately occupied, and looked up blandly.	– И капитан Блад спокойно уселся на бочонок, на котором недавно сидел Левасер.
"I may inform you, to save time, that I heard the entire proposal that you made to this lady and this gentleman, and I'll also remind you that we sail under articles that admit no ambiguities.	– Не будем зря тратить время! – сказал он резко. – Я отчетливо слышал предложение, сделанное вами этой леди и этому джентльмену. Должен также напомнить вам, что мы с вами связаны совершенно строгим договором.
You have fixed their ransom at twenty thousand pieces of eight.	Вы определили сумму их выкупа в двадцать тысяч песо.
That sum then belongs to your crews and mine in the proportions by the articles established.	Следовательно, эта сумма принадлежит вашей и моей командам, в тех долях, какие установлены договором.
You'll hardly wish to dispute it.	Надеюсь, вы не станете этого отрицать.
But what is far more grave is that you have concealed from me this part of the prizes taken on your last cruise, and for such an offence as that the articles provide certain penalties that are something severe in character."	А самое неприятное и печальное - это то, что вы утаили от меня часть трофеев. Такие поступки, согласно нашему договору, караются, и, как вам известно, довольно сурово.
"Ho, ho!" laughed Levasseur unpleasantly. Then added: "If you dislike my conduct we can dissolve the association."	– Ого! – нагло засмеялся Левасер, а затем добавил:- Если вам не нравится мое поведение, то мы можем расторгнуть наш союз.
"That is my intention.	– Не премину это сделать, - с готовностью ответил Блад.
But we'll dissolve it when and in the manner that I choose, and that will be as soon as you have satisfied the articles under which we sailed upon this cruise.	– Но мы расторгнем его только тогда и только так, как я найду нужным, и это случится немедленно после выполнения вами условий соглашения, заключенного нами перед отправлением в плавание.
"What do you mean?"	– Что вы имеете в виду?
"I'll be as short as I can," said Captain Blood.	– Постараюсь быть предельно кратким, - сказал капитан Блад.
"I'll waive for the moment the unseemliness of making war upon the Dutch, of taking French prisoners, and of provoking the anger of the Governor of Tortuga.	– Я не буду касаться недопустимости военных действий против голландцев, захвата французских пленников и риска навлечь гнев губернатора Тортуги.
I'll accept the situation as I find it.	Я принимаю все дела в таком виде, в каком их нашел.

Yourself you've fixed the ransom of this couple at twenty thousand pieces, and, as I gather, the lady is to be your perquisite.	Вы сами назначили сумму выкупа за этих людей в двадцать тысяч песо, и, насколько я понимаю, леди должна перейти в вашу собственность.
But why should she be your perquisite more than another's, seeing that she belongs by the articles to all of us, as a prize of war?"	Но почему она должна принадлежать вам, когда, по нашему обоюдному соглашению, этот трофей принадлежит всем нам?
Black as thunder grew the brow of Levasseur.	Лицо Левасера стало мрачнее грозовой тучи.
"However," added Captain Blood, "I'll not dispute her to you if you are prepared to buy her."	– Тем не менее, - добавил Блад, - я не намерен отнимать ее у вас, если вы ее купите.
"Buy her?"	– Куплю ее?
"At the price you have set upon her."	– Да, за ту же сумму, которая вами назначена.
Levasseur contained his rage, that he might reason with the Irishman.	Левасер с трудом сдерживал бушевавшую в нем ярость, пытаясь как-то договориться с ирландцем:
"That is the ransom of the man. It is to be paid for him by the Governor of Tortuga."	– Это сумма выкупа за мужчину, а внести ее должен губернатор Тортуги.
"No, no.	– Нет, нет!
Ye've parcelled the twain together - very oddly, I confess.	Вы объединили этих людей и, должен признаться, сделали это как-то странно.
Ye've set their value at twenty thousand pieces, and for that sum you may have them, since you desire it; but you'll pay for them the twenty thousand pieces that are ultimately to come to you as the ransom of one and the dowry of the other; and that sum shall be divided among our crews.	Их стоимость определена именно вами, и вы, разумеется, можете их получить за установленную вами сумму. Вам придется заплатить за них двадцать тысяч песо, и эти деньги должны быть поделены среди наших команд.
So that you do that, it is conceivable that our followers may take a lenient view of your breach of the articles we jointly signed."	Тогда наши люди, быть может, снисходительно отнесутся к нарушению вами соглашения, которое мы вместе подписали.
Levasseur laughed savagely.	Левасер зло рассмеялся:
"Ah ca!	– Вот как?!
Credieu!	Черт побери!
The good jest!"	Это неплохая шутка.
"I quite agree with you," said Captain Blood.	– Полностью с вами согласен, - заметил капитан Блад.
To Levasseur the jest lay in that Captain Blood, with no more than a dozen followers, should come there attempting to hector him who had a hundred men within easy call.	Смысл этой шутки заключался для Левасера в том, что капитан Блад с дюжиной своих людей осмелился явиться сюда, чтобы запугать его, хотя он, Левасер, мог бы легко собрать здесь до сотни своих головорезов.
But it seemed that he had left out of his reckoning something which his opponent had counted in.	Однако при этих своих подсчетах Левасер упустил из виду одно важное обстоятельство, которое правильно учел его противник.
For as, laughing still, Levasseur swung to his officers, he saw that which choked the laughter in his throat.	И когда Левасер, все еще смеясь, повернулся к своим офицерам, чтобы пригласить их посмеяться за компанию, он увидел то, от чего его напускная веселость мгновенно померкла.

Captain Blood had shrewdly played upon the cupidity that was the paramount inspiration of those adventurers.	Капитан Блад искусно сыграл на алчности авантюристов, побуждавшей их заниматься ремеслом пиратов.
And Levasseur now read clearly on their faces how completely they adopted Captain Blood's suggestion that all must participate in the ransom which their leader had thought to appropriate to himself.	Левасер прочел на их лицах полное согласие с предложением Блада поделить между всеми выкуп, который их вожак думал себе присвоить.
It gave the gaudy ruffian pause, and whilst in his heart he cursed those followers of his, who could be faithful only to their greed, he perceived - and only just in time - that he had best tread warily.	Головорез на минуту задумался и, мысленно кляня жадность своих людей, вовремя сообразил, что он должен действовать осторожно.
"You misunderstand," he said, swallowing his rage.	– Вы не поняли меня, - сказал он, подавляя в себе бешенство.
"The ransom is for division, when it comes.	– Выкуп, как только он будет получен, мы поделим между всеми.
The girl, meanwhile, is mine on that understanding."	А пока девушка останется у меня.
"Good!" grunted Cahusac.	– Это дело другое, - проворчал Каузак.
"On that understanding all arranges itself."	– Тогда все устраивается само собой.
"You think so?" said Captain Blood.	– Вы так полагаете? – заметил капитан Блад.
"But if M. d'Ogeron should refuse to pay the ransom?	– А если губернатор д'Ожерон откажется внести этот выкуп?
What then?"	Тогда что?
He laughed, and got lazily to his feet.	– Он засмеялся и не спеша встал.
"No, no.	– Нет, нет!
If Captain Levasseur is meanwhile to keep the girl, as he proposes, then let him pay this ransom, and be his the risk if it should afterwards not be forthcoming."	Капитан Левасер хочет пока оставить у себя девушку? Хорошо. Пусть будет так. Но до этого он обязан внести выкуп и взять на себя риск, связанный с тем, что мы можем и не получить его.
"That's it!" cried one of Levasseur's officers.	– Правильно! – воскликнул один из офицеров Левасера.
And Cahusac added:	А Каузак добавил:
"It's reasonable, that! Captain Blood is right.	– Капитан Блад прав.
It is in the articles."	Это соответствует нашему договору.
"What is in the articles, you fools?"	– Что соответствует договору? Болваны!
Levasseur was in danger of losing his head.	– Левасер терял самообладание.
"Sacre Dieu!	– Дьявол вас разорви!
Where do you suppose that I have twenty thousand pieces?	Откуда я возьму двадцать тысяч песо?
My whole share of the prizes of this cruise does not come to half that sum.	У меня нет и половины этой суммы.
I'll be your debtor until I've earned it.	Я буду вашим должником, пока не заработаю таких денег.

Will that content you?"	Вас это устраивает?
All things considered, there is not a doubt that it would have done so had not Captain Blood intended otherwise.	Пираты одобрительно зашумели. Можно было не сомневаться, что это их устраивало бы, но у капитана Блада были иные соображения:
"And if you should die before you have earned it?	– А если вы умрете до того, как заработаете такую сумму?
Ours is a calling fraught with risks, my Captain."	Ведь наша профессия полна неожиданностей, мой капитан.
"Damn you!" Levasseur flung upon him livid with fury.	– Будьте вы прокляты! – заревел Левасер, побагровев от злости.
"Will nothing satisfy you?"	– Вас ничто не удовлетворит!
"Oh, but yes.	– О, совсем нет.
Twenty thousand pieces of eight for immediate division."	Двадцать тысяч песо и немедленный дележ.
"I haven't got it."	– У меня их нет.
"Then let some one buy the prisoners who has."	– Тогда пусть пленников купит тот, у кого есть такие деньги.
"And who do you suppose has it if I have not?"	– А у кого же, по-вашему, они есть, если их нет у меня? Кто может выложить такую сумму?
"I have," said Captain Blood.	– Я, - ответил капитан Блад.
"You have!" Levasseur's mouth fell open.	– Вы? – изумился Левасер.
"You... you want the girl?"	– Вам... вам нужна эта девушка?
"Why not?	– Почему же нет?
And I exceed you in gallantry in that I will make sacrifices to obtain her, and in honesty in that I am ready to pay for what I want."	Я превосхожу вас не только в галантности, идя на определенные материальные жертвы, чтобы получить эту девушку, но и в честности, поскольку готов платить за то, что мне требуется.
Levasseur stared at him foolishly agape.	Левасер остолбенел от удивления и, по-идиотски открыв рот, глядел на капитана "Арабеллы".
Behind him pressed his officers, gaping also.	Так же изумленно глядели на него и офицеры "ЛаФудр".
Captain Blood sat down again on the cask, and drew from an inner pocket of his doublet a little leather bag.	Капитан Блад, снова усевшись на бочонок, вытащил из внутреннего кармана своего камзола маленький кожаный мешочек.
"I am glad to be able to resolve a difficulty that at one moment seemed insoluble."	– Мне приятно решить трудную задачу, которая кажется вам неразрешимой.
And under the bulging eyes of Levasseur and his officers, he untied the mouth of the bag and rolled into his left palm four or five pearls each of the size of a sparrow's egg.	Левасер и его офицеры не сводили выпученных глаз с маленького мешочка, который медленно развязывал Блад. Осторожно раскрыв его, он высыпал на левую ладонь четыре или пять жемчужин. Каждая из них была величиной с воробьиное яйцо.

There were twenty such in the bag, the very pick of those taken in that raid upon the pearl fleet.	Двадцать таких жемчужин достались Бладу при дележе трофеев, захваченных после разгрома испанской флотилии искателей жемчуга.
"You boast a knowledge of pearls, Cahusac.	– Вы как-то хвастались, Каузак, что хорошо разбираетесь в жемчуге.
At what do you value this?"	Во что вы оцените эту жемчужину?
The Breton took between coarse finger and thumb the proffered lustrous, delicately iridescent sphere, his shrewd eyes appraising it.	Бретонец алчно схватил грубыми пальцами блестящий, нежно переливающийся всеми цветами радуги шарик и, любуясь им, стал его рассматривать.
"A thousand pieces," he answered shortly.	– Тысяча песо, - ответил он хриплым от волнения голосом.
"It will fetch rather more in Tortuga or Jamaica," said Captain Blood, "and twice as much in Europe.	– На Тортуге или Ямайке за эту жемчужину дадут несколько больше, а в Европе она стоит в два раза дороже.
But I'll accept your valuation.	Но я принимаю вашу оценку, лейтенант.
They are almost of a size, as you can see.	Как видите, все они почти одинаковы.
Here are twelve, representing twelve thousand pieces of eight, which is La Foudre's share of three fifths of the prize, as provided by the articles.	Вот вам двенадцать жемчужин, то есть двенадцать тысяч песо, которые и являются долей экипажа "Ла Фудр" в три пятых стоимости трофеев, как обусловлено нашим договором.
For the eight thousand pieces that go to the Arabella, I make myself responsible to my own men. And now, Wolverstone, if you please, will you take my property aboard the Arabella?"	За восемь тысяч песо, следуемых "Арабелле", я несу ответственность перед моими людьми... А сейчас, Волверстон, прошу доставить мою собственность на борт "Арабеллы".
He stood up again, indicating the prisoners.	– И, указав на пленников, он поднялся с бочонка.
"Ah, no!" Levasseur threw wide the floodgates of his fury.	– О нет! – взвыл Левасер, дав волю своей ярости.
"Ah, that, no, by example! You shall not take her..."	– Вы ее не получите!
He would have sprung upon Captain Blood, who stood aloof, alert, tight-lipped, and watchful. But it was one of Levasseur's own officers who hindered him.	И он бросился на стоявшего в стороне настороженного и внимательного Блада, но один из офицеров Левасера преградил ему дорогу:
"Nom de Dieu, my Captain!	– Бог с тобой, капитан!
What will you do? It is settled; honourably settled with satisfaction to all."	Ведь все улажено честь по чести, и все довольны.
"To all?" blazed Levasseur.	– Все? – завизжал Левасер.
"Ah ca!	– Ага!
To all of you, you animals! But what of me?"	Вы все довольны, скоты!
Cahusac, with the pearls clutched in his capacious hand, stepped up to him on the other side.	Каузак, сжимая в своей огромной ручище жемчужины, подбежал к Левасеру.
"Don't be a fool, Captain.	– Не будь идиотом, капитан!
Do you want to provoke trouble between the crews?	Ты хочешь вызвать драку между командами?

His men outnumber us by nearly two to one.	У Блада вдвое больше людей.
What's a girl more or less?	Ну что ты цепляешься за эту девку?
In Heaven's name, let her go.	Черт с ней, и не связывайся, ради бога, с Бладом.
He's paid handsomely for her, and dealt fairly with us."	Он хорошо заплатил за нее и честно поступил с нами...
"Dealt fairly?" roared the infuriated Captain.	– Честно? – заревел взбешенный капитан.
"You..."	– Ты!.. Ты!..
In all his foul vocabulary he could find no epithet to describe his lieutenant. He caught him a blow that almost sent him sprawling.	– И, не найдя в своем обширном гнусном словаре подходящего ругательства, он так ударил лейтенанта кулаком, что чуть не сбил его с ног.
The pearls were scattered in the sand.	Жемчужины рассыпались по песку.
Cahusac dived after them, his fellows with him. Vengeance must wait.	Каузак и его люди стремительно, подобно пловцам, прыгающим в воду, бросились за жемчужинами, полагая, что с мщением можно подождать.
For some moments they groped there on hands and knees, oblivious of all else. And yet in those moments vital things were happening.	Они ползали на четвереньках, старательно разыскивая жемчужины и не обращая внимания на то, что над ними развернулись важные события.
Levasseur, his hand on his sword, his face a white mask of rage, was confronting Captain Blood to hinder his departure.	Левасер, положив руку на эфес шпаги, с побледневшим от бешенства лицом встал перед капитаном Бладом, собравшимся уходить.
"You do not take her while I live!" he cried.	– Пока я жив, ты ее не получишь! – закричал он.
"Then I'll take her when you're dead," said Captain Blood, and his own blade flashed in the sunlight.	– Тогда это будет после твоей смерти, - сказал Блад, и клинок его шпаги блеснул на солнце.
"The articles provide that any man of whatever rank concealing any part of a prize, be it of the value of no more than a peso, shall be hanged at the yardarm.	– Наш договор предусматривает, что любой из членов экипажа кораблей, кто утаит часть трофеев хотя бы на один песо, должен быть повешен на нок-рее.
It's what I intended for you in the end.	Именно так я и намерен был с тобой поступить.
But since ye prefer it this way, ye muckrake, faith, I'll be humouring you."	Но поскольку тебе не нравится веревка, то, так и быть, навозная дрянь, я ублажу тебя по-иному!
He waved away the men who would have interfered, and the blades rang together.	Он знаком остановил людей, которые пытались помешать столкновению, и со звоном скрестил свой клинок со шпагой Левасера.
M. d'Ogeron looked on, a man bemused, unable to surmise what the issue either way could mean for him.	Д'Ожерон ошеломленно наблюдал за ним, совершенно не представляя, что может означать для него исход этой схватки.
Meanwhile, two of Blood's men who had taken the place of the Frenchman's negro guards, had removed the crown of whipcord from his brow.	Между тем два человека из команды "Арабеллы", сменившие негров, охранявших французов, сняли бечевку с головы молодого человека.
As for mademoiselle, she had risen, and was leaning forward, a hand pressed tightly to her heaving breast, her face deathly pale, a wild terror in her eyes.	Его сестра, с лицом белее мела и с выражением дикого ужаса в глазах, поднялась на ноги и, прижимая руки к груди, неотступно следила за схваткой.

It was soon over.	Схватка закончилась очень быстро.
The brute strength, upon which Levasseur so confidently counted, could avail nothing against the Irishman's practised skill.	Звериная сила Левасера, на которую он так надеялся, уступила опыту и ловкости ирландца.
When, with both lungs transfixed, he lay prone on the white sand, coughing out his rascally life, Captain Blood looked calmly at Cahusac across the body.	И когда пронзенный в грудь Левасер навзничь упал на белый песок, капитан Блад, стоя над сраженным противником, спокойно взглянул на Каузака.
"I think that cancels the articles between us," he said.	– Я думаю, это аннулирует наш договор, - сказал он.
With soulless, cynical eyes Cahusac considered the twitching body of his recent leader.	Каузак равнодушным и циничным взглядом окинул корчившееся в судорогах тело своего вожака.
Had Levasseur been a man of different temper, the affair might have ended in a very different manner.	Возможно, дело кончилось бы совсем не так, будь Левасер человеком другого склада.
But, then, it is certain that Captain Blood would have adopted in dealing with him different tactics.	Но тогда, очевидно, и капитан Блад применил бы к нему другую тактику.
As it was, Levasseur commanded neither love nor loyalty.	Сейчас же люди Левасера не питали к нему ни любви, ни жалости.
The men who followed him were the very dregs of that vile trade, and cupidity was their only inspiration.	Единственным их побуждением была алчность.
Upon that cupidity Captain Blood had deftly played, until he had brought them to find Levasseur guilty of the one offence they deemed unpardonable, the crime of appropriating to himself something which might be converted into gold and shared amongst them all.	Блад искусно сыграл на этой черте их характера, обвинив капитана "Ла Фудр" в самом тяжком преступлении - в присвоении того, что могло быть обращено в золото и поделено между ними.
Thus now the threatening mob of buccaneers that came hastening to the theatre of that swift tragi-comedy were appeased by a dozen words of Cahusac's.	И сейчас, когда пираты, угрожающе потрясая кулаками, спустились к отмели, где разыгралась эта стремительная трагикомедия, Каузак успокоил их несколькими словами.
Whilst still they hesitated, Blood added something to quicken their decision.	Видя, что они все еще колеблются, Блад для ускорения благоприятной развязки добавил:
"If you will come to our anchorage, you shall receive at once your share of the booty of the Santiago, that you may dispose of it as you please."	– На нашей стоянке вы можете получить свою долю добычи с захваченного нами "Сантьяго" и поступить с ней по своему усмотрению. Как видите, я поступаю честно. И в ответ на эти слова пираты одобрительно зашумели.
They crossed the island, the two prisoners accompanying them, and later that day, the division made, they would have parted company but that Cahusac, at the instances of the men who had elected him Levasseur's successor, offered Captain Blood anew the services of that French contingent.	Сопровождая Блада, они вместе с обоими пленниками пересекли остров и пришли к стоянке "Арабеллы". Во второй половине дня, после раздела добычи, они бы расстались, если бы Каузак, по настоянию своих людей, избравших его преемником Левасера, не предложил капитану Бладу услуги всей французской команды.
"If you will sail with me again," the Captain answered him, "you may do so on the condition that you make your peace with the Dutch, and restore the brig and her cargo."	– Хорошо, я согласен, - ответил Блад, - но только при обязательном условии: вы должны помириться с голландцами и вернуть им бриг вместе с грузом.