Одна маленькая ошибка

А по возвращении домой Итан прилип ко мне как банный лист, а я была настолько пьяна и так одинока, так устала думать о тебе, что не стала его отталкивать. А потом, когда он уснул, я поплелась в ванную, где проблевалась розовым шампанским и долго плакала, сидя на полу. Все, о чем я могла думать, – что ты исчезла, что наша семья разваливается на части, что ты моя сестра, а мы с тобой не были настолько близки, как следовало бы, и что мне не будет покоя до тех пор, пока я не узнаю, что с тобой случилось. Вина и бессильная злость смешивались с жирными блюдами из ресторана, в который Итан меня потащил, и меня тошнило до тех пор, пока желудок не опустел, а в горле не запершило.

А утром я сообразила, что в последнее время частенько забывала принять таблетки и при этом занималась сексом без защиты, а теперь еще и тошнота… В общем, если я не хочу залететь, следует выпить хотя бы посткоитальное противозачаточное. Просто заскочить в ближайшую аптеку я не могла: если до твоего исчезновения меня никто в Кроссхэвене не знал, то теперь узнавала каждая собака. Так что я отправилась в супермаркет в сорока минутах езды от города.

Запихав таблетки поглубже в сумку, я уже собиралась уходить, но поняла, что возвращаться домой с пустыми руками не стоит: Итан ведь считает, что я поехала за продуктами, так что непременно спросит, где они. Прихватив корзинку, я принялась заполнять ее тем, что попадалось под руку, думая о лишь том, чтобы поскорее вернуться в машину и принять таблетку. И тут возле стойки с предметами личной гигиены я заметила Джека. Да-да, твоего Джека. Он даже в тридцать один год выглядит как ученик частной школы, согласна? Типичный юный баловень судьбы: растрепанная челка, волевой подбородок и широкие плечи игрока в регби.

Увидев Джека в супермаркете, я мигом запаниковала; мне показалось, что он за километр увидит таблетки в сумке. Я попятилась, но тут он поднял взгляд и заметил меня. И, кажется, тоже запаниковал. Но мы все-таки британцы, и правила приличия требовали что-нибудь сказать.

– Ада, – поприветствовал он меня с натянутой улыбкой.

– Джек, – откликнулась я, коротко кивнув. И только в этот момент заметила синяк, желтеющий у него под глазом. – Что у тебя с лицом?

– Неудачно покатался на байке.

– Не знала, что у тебя есть мотоцикл, – сказала я, хотя про себя подумала, что этого следовало ожидать.

– Это был не мотоцикл. Те дни уже давно в прошлом.

Ну конечно же, какой мотоцикл: для приличного и обеспеченного мальчика, которого он сейчас изображает, уже не солидно.

– Значит, старый добрый велосипед?

– Именно он, – кивнул Джек. – А тебя сюда каким ветром занесло?

Я растерялась. Будучи совершенно уверенной, что не нарвусь здесь ни на кого из знакомых, я не стала продумывать возможные оправдания. Так что решила ответить честно.

– Стараюсь избегать людей. После того, что случилось с Элоди, а потом и с папой, приходится отъезжать подальше от города.

– Как там Мартин сейчас?

– Все хорошо. Они с мамой уехали в Кент, отдохнуть немножко.

– Ну, Ричард за что боролся, на то и напоролся. Я ему сразу сказал, что не надо торговать историями об Элоди, а он все равно полез.

Я нахмурилась.

– То есть ты узнал об этом до того, как статья вышла?

– Редактор «Вестника Кроссхэвена» – мой бывший одноклассник. Он как-то обмолвился про интервью Ричарда.

И тут я вспомнила тот самый день, когда Джек с папой о чем-то разговаривали у меня в коридоре, а потом папа ушел, хлопнув дверью. Значит, Джек сказал ему, что Ричард собирается дать интервью. Джек накрутил папу, как заводную обезьянку с тарелками, и заставил пойти в лобовую атаку.

– Ты использовал моего отца, – злобно выплюнула я.

– В смысле?

– Ты не смог остановить Ричарда, и тот все-таки дал интервью, и тогда ты использовал моего отца в качестве орудия мести.

На лице Джека отразилось удивление – как это мне удалось его раскусить? – но затем его губы растянула ухмылка: он понял, что я все равно ничего не смогу никому доказать.

– Ты ведь именно на это и рассчитывал, а? – продолжала наступать я.

Он не ответил. Развернулся и принялся разглядывать стойку так, будто меня вовсе рядом не было.

– Прекрати, Джек, ты не сможешь убежать от разговора.

Он направился прочь, но я пошла следом.

– Итак?

– Мартин имел право знать о статье.

Мы прошли мимо лотка со свежей выпечкой, но даже чарующий аромат горячего хлеба не утихомирил мою ярость.

– Как ты мог так поступить с моей семьей?

Джек остановился только у кассы и наконец ответил:

– Ада, я не могу нести ответственность за поведение Мартина. Он взрослый человек и сам волен решать, как поступать с полученной информацией.

Господи, Элоди, какой же этот Джек заносчивый и самовлюбленный ублюдок! Он уже развернулся, давая понять, что разговор окончен, но я выхватила у него корзинку.

– Я тебя насквозь вижу, Джек. Не думай, что сможешь запудрить мне мозги. Не выйдет.

Он усмехнулся и забрал у меня корзинку обратно. И в этот момент я опустила взгляд и увидела среди нескольких упаковок с готовыми блюдами пачку тампонов и упаковку бутылочек вишневой колы. И в голове тут же заверещала тревожная сирена: «Что-то не так! Что-то не так!» Заметив, что я рассматриваю товары в корзинке, Джек якобы машинально перехватил ее так, чтобы загородить собой. Поздно. Я уже все увидела. И только сейчас поняла, что слишком запаниковала, когда он спросил меня, что я здесь делаю, так далеко от города, и даже не спросила, а что, собственно говоря, тут делает он сам.

– Джек, а ты сам-то почему так далеко за покупками ездишь? – поинтересовалась я как бы между прочим, и на мгновение плечи у Джека напряглись.

– Мне правда некогда, Ада, – ответил он, вставая в очередь к кассе.

Я бросила корзинку и ушла, чувствуя, как колотится сердце.

Тампоны и бутылочки вишневой колы. В моем окружении есть только один человек старше двенадцати лет, кто до сих пор любит вишневую колу, и это ты. Ни одна из подружек Джека не задерживалась с ним рядом дольше одной ночи, значит, вряд ли он покупает тампоны для какой-то тайной зазнобы. И откуда у него синяк под глазом? Я что, и впрямь должна поверить, будто он грохнулся с велосипеда? Концы с концами не сходились, и раз уж я уличила его в одной лжи, может, получится уличить и в другой.

Пришлось пару раз превысить скорость, чтобы добраться до дома Джека раньше него самого. Кое-как припарковавшись неподалеку, я выскочила из машины и побежала вокруг дома по объездной дорожке. Мне довелось побывать у него дома всего пару раз, в основном на семейных вечеринках, но я успела узнать, что гараж занят ретроавтомобилями, оставшимися от Джеффри, поэтому, если у Джека есть велосипед, двухколесному транспорту придется довольствоваться местом в подсобке. Я бегом пересекла лужайку, каблуки вязли в сырой земле. Понимая, что времени впритык, я рывком распахнула дверь в сарай, лихорадочно огляделась и наткнулась взглядом на нечто под пыльным серым покрывалом, явственно напоминающее велосипед. Я подняла ткань – и обнаружила черно-синий велосипед с проржавевшей цепью, без переднего колеса. Он явно простоял здесь несколько месяцев, а синяк у Джека появился несколько дней назад. Значит, он соврал мне про падение, Элоди. Так и знала. Я ведь говорила, что вижу его насквозь. А зачем ему врать? Видимо, есть что скрывать?

Я оглянулась на дом, слыша шум собственной крови в ушах. А вдруг ты там? Вдруг он все это время держал тебя у себя дома?

Снаружи послышался рев подъезжающей машины, и у меня кровь застыла в жилах. Я рефлекторно потянулась за телефоном – и обнаружила, что забыла его в машине. Джек увидит мой автомобиль и пойдет меня искать. И что я сделаю без телефона, если он разъярится и набросится на меня? Выбравшись из сарая, я захлопнула дверь и понеслась обратно через сад. Я старалась дышать ровно, чтобы хватило сил, если придется звать на помощь. Но, высунувшись из-за угла, с облегчением увидела подъехавший соседский «форд». Так что я поскорее вернулась к машине, забралась на сиденье и, подняв взгляд, тут же увидела в зеркале заднего вида Джека. Так что убираться пришлось побыстрее.