Одна маленькая ошибка

– Ты мой муж. Знаю, мы поссорились, и очень серьезно… но ты мне очень нужен.

Ты бы сейчас фыркнула, если бы услышала такое: мужик нужен. Тебе-то он никогда не был нужен. Для тебя любовь служила приятным бонусом, но не целью. Вы с Ноа совпали, как две шестеренки, – сразу заняли положенные места в жизнях друг у друга, как будто так было задумано с самого начала. А мы с Итаном не такие. Мы вообще не совпадаем. По крайней мере, больше не совпадаем. Но он по-прежнему мой муж, и, хотя «пропавшие сестры и арестованные отцы» в перечень свадебных клятв не входят, я полагала, что под определение «в горести» они вполне попадают. Но Итан не отвечал. И вообще после моего очередного звонка и второго голосового сообщения телефон отключил.

Я нервно расхаживала по дому, и аккурат в тот момент, когда терпение у меня лопнуло и я потянулась, чтобы набрать номер Кристофера, он сам мне позвонил.

– Слушай, Ада, – начал он вместо приветствия, – не буду тебя утомлять долгим вступлением: новости плохие. Ричард не собирается отзывать обвинения.

– И что теперь будет с папой? – Меня так затрясло, что пришлось сесть.

– Его обвинят в…

– Так, погоди, – перебила я, – папу вообще не должны ни в чем обвинять. Ричард же сам его провоцировал!

– Знаю, – откликнулся Кристофер и вздохнул. – Но закон от этого не меняется. Пока Ричард не снимет обвинения…

– Я об этом позабочусь, – с этими словами я повесила трубку.

В волнении я позвонила дяде Грегори – он занимал должность в городском совете, а значит, скорее всего, мог помочь выяснить адрес Ричарда.

– Ты только маме не говори, ладно? Тут кое-что случилось, и мне нужна твоя помощь, – сказала я, когда дядя взял трубку. – Надо узнать один адрес.

К Ричарду домой я поехала одна. Совсем чокнулась, да. Обычно решением серьезных проблем занимался Итан – несоответствием в платежной квитанции, перерасчетом ипотеки, в общем, всем, что требовало большой ответственности. Но Итана рядом не было, а папе требовалась помощь. Мама велела мне за ним присматривать, но и дня не прошло с ее отъезда, а он уже угодил за решетку.

Подъехав к нужному дому, я не стала медлить и давать себе время разнервничаться, сразу вышла из машины, распахнула калитку участка и решительно постучалась в дверь.

Ричард открыл и, увидев на крыльце меня, попытался захлопнуть дверь, но я успела подставить ногу.

– Прошу вас, выслушайте меня, – начала я тем тоном, которым обычно приветствовала гостей, дружелюбным и располагающим. – Моей семье сейчас и так очень несладко, и, полагаю, вы можете себе представить, как папа переживает из-за Элоди, так что он не хотел…

– Не хотел меня нокаутировать?

Я сжала губы и попыталась принять хоть немного сочувственный вид.

– Прошу простить его за эту вспышку. – Я прикусила язык, чтобы не добавить: «…которой ты заслуживал», и прокашлялась. – У него ведь дочь пропала. Он растерян и сломлен. На самом деле…

– Чего ты хочешь?

– Снимите обвинения.

– Не-а.

– Но…

– У нас свобода слова, так что никто не может запретить мне общаться с журналистами.

Я смотрела в его хоречьи глазки, на чересчур узкие брюки чинос, пережимающие выпирающий живот, и ненавидела этого человека всей душой. Типичный паразит на чужом несчастье, старающийся урвать свой кусок популярности, продавший газетчикам гнусную байку, чтобы почувствовать себя звездой.

– Здесь больше нечего обсуждать, – отрезал Ричард. – Убирайся, пока я сам полицию не вызвал.

И с этими словами он захлопнул дверь у меня перед носом.

Злость, накопившаяся в моей душе за этот дурацкий день, уже начала плескать через край, и мне отчаянно захотелось пнуть эту дверь, а еще лучше – выбить ее. Сжав кулаки, я развернулась и зашагала обратно к машине, а потом забралась на водительское сиденье. Моя жизнь рвалась на клочки, они разлетались во все стороны, и как бы я ни старалась, никак не выходило поймать хотя бы один.

Кто-то постучал по стеклу, заставив меня вздрогнуть и поднять голову. Около двери, заглядывая в окно, обнаружилась смутно знакомая девушка с рыжими волосами и носом как у кикиморы. Я опустила стекло.

– Вы сестра Элоди?

Я кивнула.

– А вы?..

– Ханна. Мы с Элоди вместе работали. – Она оглянулась на дом Ричарда. Я разглядела на ней халат и сообразила, что именно из дома босса Ханна и вышла.

– Я с ней не больно-то ладила, – созналась она, понизив голос.

– Я тоже.

Ханна улыбнулась.

– Но мне жаль, что так получилось. И семью вашу тоже очень жаль.

– Спасибо.

– Это я виновата в том, что Элоди уволили.

– Уже неважно.

Ханна подалась вперед, кусая губу, как будто хотела сказать что-то еще.

– Ну? – подтолкнула я ее, и Ханна вздохнула.

– Несколько месяцев назад Элоди упоминала посетителя, который ее преследует. А я посмеялась, мол, ну да, все парни прям так и влюблены в Элоди Фрей, и посоветовала не обращать на него внимания. А надо было заставить ее сообщить в полицию. Когда я увидела в новостях лицо этого Дэвида, то сразу же его узнала.

– Ханна…

– Ричарду не стоило обвинять вашего отца в том, будто он сам навредил Элоди. Это точно не его вина. Я уговорю Ричарда отозвать заявление.

Я удивленно моргнула.

– Спасибо.

Кивнув в ответ, Ханна развернулась и поспешила в дом. Что-то толкнуло меня выглянуть в окно и негромко добавить ей вслед:

– Есть мужики и получше.

Ханна, уже дошедшая до калитки, откликнулась:

– Я знаю.

Чуть позже мне позвонили: папу отпустили из участка. Кристофер дожидался меня на служебной парковке.

– Мартин сейчас выйдет, – сообщил он, прежде чем я успела открыть рот. – Я просто хотел повидаться с тобой до того, как ты увезешь его домой. Как тебе удалось заставить Ричарда забрать заявление? – Он посмотрел на меня с таким выражением, какого у Итана – только сейчас поняла – я не видела ни разу: со смесью уважения и восхищения. Как на равную.

– Никак не удалось. Это все Ханна, коллега Элоди, – она пообещала с ним поговорить.

– Но если бы ты первой не попыталась сдвинуть этот камень…

Я пожала плечами, не зная, что сказать.

– Конечно, поступок твоего отца заслуживает осуждения, – мрачно продолжил Кристофер, и мне стало стыдно. Папа все-таки хороший человек, и не хотелось бы, чтобы кто-то считал его буйным пьяницей. – Но, сугубо между нами, – Кристофер заговорщически подался вперед, – я видел записи с телефонов зевак, и мне очень жаль, что Мартин не сломал этому Ричарду нос.

Я рассмеялась. Если бы полтора месяца назад мне кто-нибудь сказал, что я буду стоять на парковке возле полицейского участка и смеяться над разбитым носом какого-то владельца кофейни, я бы решила, что у этого «кого-то» крыша поехала.