Одна против зомбей

– Против Достоевского с евангелистами ничего не имею. А потому дам тебе последний шанс.

– Беру, не глядя.

– Шарагу "ИNФЕRNО" знаешь?

– Ее слоган "Фирма веников не вяжет - фирма делает гробы!" известен по всему миру. Нехилая контора. Хоронят всех, даже королей.

– Во-во! У них с одной только хрени для жмуриков - триста лямов зеленью выходит. А еще они с-строят крематории, возводят всякие там часовни и с-склепы. Золотое дно. Нефтянка отдыхает. А еще...

– А еще они посылают к черту всю рекламную шнягу, приходящую от страховщиков, и гонят прочь всех агентов. Нам это особенно обидно, поскольку головной "ИNФЕRNО"вский офис - через квартал от нашего.

– Что ж, Лодзеева, вижу с-ситуация тебе предельно ясна. Думаю, тебе ясны и твои дальнейшие действия. Ясны?

– Как Божий день!

– Изложи.

Я встала со стула и изобразила с помощью пантомимы, как буду взламывать двери и красться по офису.

– Чтобы отомстить за наш позор, мне надо пробраться в офис "ИNФЕRNО" с канистрой бензина и спалить их всех, на хрен. Предлагаю назвать будущую боевую операцию "Напалм - 2. Возмездие равных".

– Ты прямо-таки шахид в юбке... Нет, с-сжигать похоронщиков не станем. Мы не бандиты. В с-смысле, теперь уже не бандиты.

Пал Никодимыч достал из шкафа и протянул мне доверенность.

Я взяла оную, прочитала ее и бросила на начальника удивленный взгляд.

– Не поняла, Пал-Никодимыч. Вы мне, чо, даете доверенность без лимита?!

– С-специально для такого дела выбил. С-страхуй там все, что с-сможешь. Экспертную оценку недвижимости или, с-скажем, автопарка с-сама с-сделаешь, не маленькая. Если в противопожарке и надежности охранных с-систем усомнишься, вызовешь наших с-спецов.

– Постараюсь оправдать доверие.

– Однако коли базар зайдет по медстраховке - особенно у топов - не влазь! Такие полисы выдаем только после осмотра врачей из нашей поликлиники. А то вдруг у них там, в "ИNФЕRNО", аферистов полно. Нас уже не раз крепко на этом деле нагрели.

– А что, кроме мухлежа с медстраховкой, нас как-либо иначе не кинут?

– Мы с-сами кого хошь кинем первыми. Не очкуй, Лодзеева! В отличие от большинства московских шарашек с арендованным кабинетом и липовыми гендиром и бухгалтером, у них полный реал - только один головной офис не меньше пятисот лимонов зелени с-стоит. Есть, чего с-страховать.

– Ага-а-а-а...
– задумалась я.

– Шагай туда с утра пораньше. Навяжись на прием к их начальнику и добейся от него хотя бы с-соглашения о с-сотрудничестве. Остальное сами докрутим. Пока же тебе нужен столько контракт, сколько контакт.

– Но таким образом я, как фанера над Останкинской башней, пролечу мимо комиссионных.

– Базара нет, если тебе удастся с-сразу заключить договор...

– То-о?

– ...Или хотя бы получить принципиальное согласие рассмотреть условия договора...

– То-о-о?

– ...При любом раскладе получишь тройную премию за квартал и благодарность с занесением в личное дело.

– И-и-и?

– А коли договор будет подписан тобой лично по доверенности, да еще выцыганишь с-солидный первоначальный с-страховой взнос, получишь десять процентов от него и будешь заласкана руководством до потери пульса.

– Вообще-то меня нет ни малейшего шанса провернуть такое дело! Вы, вот, и то - сразу заикаться начали, как только речь зашла об "ИNФЕRNО".

– С-с-с-с-с-с-с-с-с-с-ама ты заика! Знаешь, Лодзеева, каков главный принцип нашего отдела?

– "Возлюби ближнего, аки самого себя"?

– Нет, Лодзеева. Главный принцип нашей конторы гласит: коли хочешь остаться в ней работать - учись закапывать конкурентов в землю.

– А-а, понятно. Поэтому-то вы меня и гоните к гробовщикам. Типа, на обучение.

ГЛАВА 3 . СЕГОДНЯ НЕ МОЙ ДЕНЬ

1

Вот, сестрицы, сколько всякой экзистенциональной шняги можно почем зря навспоминать, штурмуя в хвост и в гриву офисную дверь, словно ворота осажденной средневековой крепости.

Хорошо еще, что сверху мне на башку не падали булыжники и не лилась смола. И можно было, тихо матерясь, подумать о смысле жизни, странностях любви и коварных происках Пал-Никодимыча, да сожрут его селезенку суматранские вараны.

Нахмурясь, я приказала себе срочно перестать растекаться соплями по сжатым, как возвратная пружина пистолета, нервам и сосредоточиться на исполнении своего профессионального долга, впарив супостатам страховку по самым крутым расценкам.

– Что ж ты, падла, не хочешь открываться перед порядочным человеком?
– спросила я у двери.

Та упорно молчала. Наверное, не хотела тратить силы на бессмысленные разговоры с каким-то там страховым агентишкой. Я на такое отношение к себе не на шутку обозлилась. И, дабы усилить напор на непослушный механизм, уперлась ногой в дверной косяк. Затем взялась за ручку-череп обеими руками и с силой дернула ее на себя.

Увы, дверь не поддалась грубой женской силе.

"Прав был мой здравый смысл - сегодня не мой день", - я устало вздохнула, оперлась спиной о дверной косяк и с досады пару раз лягнула злосчастную дверь.
– Наверное, дудочник сейчас ржет надо - мной вместе со своим зооуголком".

Я посмотрела на то место, где встретила дудочника. Однако там уже не было ни его, ни крыс, вообще никого. Лишь ветер трепал отклеившийся от стены край плаката какой-то секты.

На нем богиня смерти Кали сидела в седле, взгромоздившегося на гору мертвых европеоидов гигантского омара. Кали размахивала флагом Евросоюза. Внизу плаката было написано: "Кайтесь, брехливые трупоеды! Рак уже свищет о Конце света!"

"Если у меня все сорвется, и в самом деле останется уповать лишь на то, что Конец света произойдет до моего возвращения в кабинет к шефу", - подумала я.

Самое хреновое в моем положение - это то, что в предстоящем сражении за впаривание полиса "ИNФЕRNО"вцам, я не смогла миновать даже разделительную полосу между нашими враждующими армиями.

И вот, как самая последняя из дур, я, не вступая в прямой контакт с противником, бессмысленно трачу силы на рвы, колючую проволоку и минные поля. Операцию "Битва за подход ко входу" я проиграла вчистую.

Тяжело дыша от нервного и физического напряжения, я отошла от дверей. И стала искать взглядом другой вход в здание. Сначала на первом этаже, а потом все выше и выше.