Одна против зомбей

Хорькофф шумно вздохнул, с тоской глянул на прострелянную фотографию и убрал ее в ящик стола.

– Зато дисциплина, небось, у вас тут на уровне, - предположила я.

– Любой мой приказ исполняется беспрекословно. Если прикажу сотрудникам, чтоб из окна выбросились, только спросят в какое именно окно кидаться.

Хорькофф подошел к окну, окинул тоскливым взглядом мостовую (может, представляя, что уже лежит там - весь разбившийся в лепешку) и добавил:

– А вот без приказа действуют только в рамках служебных обязанностей. Приходится в директивном порядке заставлять людей расходиться после работы по домам, мыться, бриться, переодеваться и чистить обувь.

– Короче, все жили счастливо и превратились в зомби в один день.

Хорькофф вернулся за стол и опустошил стопку. Но этого ему показалось мало, и он хлебнул прямо из горлышка бутылки.

Я неодобрительно покачала головой и демонстративно поставила свою безутешно пролитую стопку "Слезы Святого Валериана" на стол, стукнув по нему дном: мол, хорош гулять, братва, пора и делом заняться.

– И во всем виноват я - доверчивый дуболом, поверивший в сказочку Леонтовича, - сказал Хорькофф.
– Еще неделя-другая и разразится такая буря... такая бу-у-у-ря...

"А ведь, пожалуй, ему и впрямь самый настоящий русский пипец - глубочайший и беспросветнейший, от которого только чудо спасти может. Ну а чем я не чудотворщица?" - подумалось мне.

И вдруг идея, которая уже не одну минуту плавала в виде бесформенного желе в моих мозгах, начала резко выкристаллизоваться в коммерческое предложение. Детали еще не оформились, но суть вопроса стала мне полностью ясна.

На всякий случай (чтобы и клиент дозрел, и у меня было время додумать нужную мысль до последнего куска мозаики), я разразилась потоком слов, больше отражающих мое эмоциональное состояние, нежели какую-нибудь продуктивную мысль:

– И чего? Неужто Вы - гигант корпоративно-биологического прогресса и отец всем своим заикам-зомби, в смысле суперменам-сотрудникам - раскиснете? Неужто обольетесь слезами и сами застегнете на своих руках принесенные операми кандалы?

– Гм.

– Есть две категории людей - одни сдаются всегда, другие только при вставленном в задницу кипятильнике.

Хорькофф озадаченно почесал в затылке. Видимо, задумавшись о том, к какой категории себя отнести.

– Первые из них - унылые и серые алкаши - пашут до гроба за копейки, ублажают всех вышестоящих тварей, платят за все огрехи власти, голосуют за подонков, если и воруют, то просто тырят по карманам мелочь, - продолжила я.
– А вторые, наоборот, еще со времен Пира и Шекспира объявили себя хозяевами планеты.

Я пронзила острым взглядом левый глаз (именно тот, который должен был пострадать от заточки беспредельщика) собеседника.

А тот замер, словно кролик перед удавом, вслушиваясь в слова моей пафосной речи. И я, довольная эффектом, продолжила:

– Они берут от жизни все. Их жизнь разноцветна и полна благородного риска и подвигов. Им насрать на конфликты. Они заставляют власть делать все, что захотят и плюют на все бытовые неурядицы вроде десятимиллиардного долга или разбомбленного по ошибке государства. Они возвышаются не только над жизненной суетой, собственными грехами и пороками, но и над Жизнью и Смертью, над Добром и Злом, над Человечеством и Античеловечеством.

– Э-э...

– Как-как?

– И я бы тоже хотел...

– Что?

– Ну-у-у, "над Добром и Злом" и все такое.

– Да будет так!
– выпалила я с облегчением, поскольку не имела ни малейшего представления, куда именно заведет нашу беседу моя пламенная речь в духе старика Ницше.

Я гордо задрала подбородок, важно надула щеки и торжественно заявила теперь уже не потенциальному, а практически кинетическому клиенту:

– Видите ли, милорд, пока Вы метались мыслями от виселицы до кружки с цианидами в поисках выхода на Тот Свет, мы на Этом уже подумали, как решить все Ваши проблемы - от рака грудей до нашествия живых мертвецов и мертвых судебных приставов.

– У меня нет никакого "рака грудей"!

– Так у Вас и грудей-то нет. А вот как насчет зомби и судебных приставов, а?

Из открытого окна послышались тревожные звуки сирены. Едва заслышав их, Хорькофф вздрогнул и сжался. Наверняка вспомнил о страшной судьбе Армена Кацашвили.

А еще мой собеседник более наверняка задумался о том жутком, что ждет его самого, если не удастся разрулить ситуацию с охваченной зомбиэпидемией корпорацией "ИNФЕRNО", которую Иван Адыгеич отдал в руки Хорькоффу абсолютно живой и здоровой.

– В этот тяжелый для Вас момент, господин Хорькофф, - я подошла к окну и с громким стуком захлопнула его, - наша героическая фирма ОВО "LАДИК", в которой страховали свои драгоценные жизни такие великие люди, как Мишка Япончик и Дед Хасан, готова протянуть Вам дружескую руку помощи.

– И в этой руке будет противоядие от "Новой эры"?
– Хорькофф посмотрел мне в глаза с недоверием и укором, мол, пошто ж измываешься над будущим каторжником, злыдня?

Я с достоинством арабского шейха встретила этот взгляд. И объяснила специально для недоверчивых клиентов:

– ОВО "LАДИК" может застраховать как Вашу личную гражданскую ответственность, так и вину корпорации в целом. Представьте себе: к Вам ломиться толпа адвокатов, а Вы их всех отправляете к нам. А у нас им ловить будет нечего. С нашими даже столичный мэр не рискует связываться.

– Ну да?!

– Зуб даю! У нас такая крыша, что мы любое министерство сможем враз раком поставить. Ни полицаи, ни олигархи, ни высокопоставленные чинуши не рискнут на нас наезжать. Пусть кто на нас батон попробует крошить, мигом роту джигитов подгоним, и в ответку за наезд всех недоброжелатей уконтрапупим. Мы серьезная фирма, и нам, что взорванное застраховывать, что застрахованное взрывать - без разницы.

– Гм. Так-таки раком?

– Чо?! А-а-а! Не только раком поставят, но еще и прикажут на карачках ползти до Дома министров, почему-то называемым нашими интеллектуальными быдланами "русским Вайт Хаусом", а быдланами без интеллекта - "неамериканским Белым Домом".

– Вы серьезно?!
– ожил Хорькофф.

– Насчет быдланов из Вайт Хауса?

– Насчет страховки.

– А то! Серьезней не бывает. Купите у нас страховой полис и спите спокойно, плюнув на любое количество исков, которые направят против Вас. Зачем, Андрей Яковлевич, Вам грузить себя проблемами и бегать по судам, заламывая руки от отчаяния в зыбкой надежде разыскать сострадание под скамьей подсудимых?

Я открыла папку и достала оттуда бланки договоров и рекламные буклеты.

– А у Вас есть право заключать столь серьезный договор?
– осведомился Хорькофф, судя по всему не очень-то верящий в свое спасение.

– Да, у меня есть на то доверенность.

– Рискованно поручать простому агенту такие вещи.

– Во-первых, я не простой агент. Простых агентов в столице, как собак нерезаных. Но кто им чего доверит, кроме полиса на тысячу пятьсот четыре рубля шестьдесят копеек? Такие вещи поручают самым надежным и интеллектуально развитым представителям. Я Вам рассказывала о теме своей будущей диссертации?