Одна против зомбей

– Вот, с-смотри, Ника, что вставлять с-себе приходится, - Пал-Никодимыч взял проклятый препарат в руки и продемонстрировал его мне.

– Откуда...

– Проныра Загадзе где-то раздобыл. Биологически активная добавка. Усталость, как рукой, с-снимает. Теперь с-сутками могу пахать. Боюсь, правда, что по почкам или печени ударить может. Да и на яркий с-свет без очков с-смотреть довольно болезненно. Но деваться некуда, в последнее время уставал чудовищно.

Тут Пал-Никодимыч снял очки и стал протирать их стекла. И я увидела, что у моего начальника - черные глаза, такие же, как у зомби "ИNФЕRNО".

"Ах, вот откуда ты силушки-то набрался, - поняла я.
– Елки-моталки, и тут зомби! Впору садится за роман под названием "Мой шеф - посланец Ада". Какая я, однако, предусмотрительная - абсолютно своевременно решила смыться из родной конторы. Нефиг мне тут больше делать с живыми мертвецами", - подумала я, чувствуя, как капли холодного пота струятся по лбу и вискам.

– Есть, правда, побочки, - сказал шеф.
– Как увлечешься работой, так про все, даже про с-сон и с-семью, забываешь. И яркий свет раздражает. А еще заикаться начал.

– Не-не, Вы почти не заикаетесь, Пал-Никодимыч, - я вытерла ладонью холодный пот со лба.
– Я вот тут недавно в одной корпорации настоящих заик повидала. Так Вы по сравнению с ними - Демосфен.

– Так я ж с-сразу к логопеду побежал. Он меня на операцию на с-связках направил. Вчера с-сделали. Но все равно часа два назад с-снова начал заикаться. Думаю пойти...

Шеф умолк, уставившись на мою физиономию.

Сначала я не поняла, чего он так на нее уставился. А потом врубилась: когда я испачканной в помаде ладонью вытирала пот с лица, то наверняка извозила оное пятнами и полосами соответствующего цвета.

"Ладно, потом все смою", - решила я и спросила:

– А давно ли Вы, Пал-Никодимович, принимаете это дерь... эту добавку?

– Вторую неделю.
– А что?

"Скоро вонять начнет, бедолага, - подумала я.
– Все это будто кошмарный сон. Хочу проснуться! Хочу проснуться!"

– Советую Вам, Пал-Никодимыч, купить одеколон. Попросите у продавцов, чтобы выбрали самый сильно пахнущий.

– Причем тут... А-а, шутишь. Никогда твоих шуточек не понимал. Разные у нас с тобой юморы.

"Ты еще о моей главной шуточке не знаешь", - улыбнулась я, уже ничуть не жалея шефа, которого после того, как на "ИNФЕRNО" обрушится вал исков, тут же выпрут с работы.

А фигли его жалеть, коли шеф теперь будет бесчувственным зомби? У него теперь куча сил и здоровья. И Пал-Никодимыч всегда сможет заработать себе на банку собачьих консервов. Хоть грузчиком, хоть вахтером. Даже стриптизером сможет пахать.

5

– С-слушай, Лодзеева, может, все-таки останешься? Рано или поздно деньги у тебя кончатся.

– Этих денег еще моим правнукам хватит!

– Мы тебя на постоянку возьмем. Больше никаких с-срочных контрактов.

– Знаете, всего лишь пару дней назад я очень боялась, что меня отсюда выкинут.

– А теперь?

– А теперь я понимаю, все это фигня. Мир меняется. И довольно круто. Это еще британские ученые доказали. Поэтому нам пора отказаться от старых стереотипов... Нет, я больше в ОВО "LАДИК" не вернусь.

– Обиделась, небось, что мы здесь тебя чмырили?

– Нет-нет! Что Вы, что Вы! Я вас всех люблю, как родных. А на родственников не обижаются, даже если они блюют тебе в тарелку с праздничным салатом и срут в душу.

– Тогда почему?

– А потому что отныне таков мой путь - простой и незамысловатой путь борца против накрывающей планету Тьмы. Ну, я, типа, пойду, Пал-Никодимович, а то кассир уйдет.

– Только один вопрос. Не пойму, зачем "ИNФЕRNО" такая с-страховка? Пожар, падение спроса, затопление, банковский кризис, теракт, даже землетрясение - это мне понятно. А вот ответственность по искам с-собственных же с-сотрудников и их родни зачем с-страховать? У них же там не вредное производство и не пороховой завод.

– Тем не менее Хорькофф всерьез трясется на эту тему.

– Он что, боится, что подчиненные перекалечатся канцелярскими с-скрепками?

– Он опасается того, что ему придется отвечать перед судом за превращение своих сотрудников в зомби, - честно призналась я и тут же ощутила великое облегчение.

Да, сестрицы, прав был величайший из русских писателей - Булгаков: "Правду говорить легко и приятно". А я бы еще добавила: особенно легко и приятно говорить ее ненавистному начальнику, зная, что тебе за это в данный момент ничего не будет.

Пал-Никодимыч хихикнул, посчитав мое откровенное признание очередной шуткой, и, тяжело вздохнув, изрек:

– Все мы, Ника, немного зомби. Пашешь, как Папа Карло, с утра до вечера. И даже ночью с-сниться работа. Что тут живого? С-считай мы все - ходячие мертвецы. Приходится и личной жизнью жертвовать, и даже с-собственное здоровье гробить.

Тут Пал-Никодимыч закатил пространную речь о трудной доле начальника особого маневренного отдела.

Однако я, хоть и сохраняла на лице выражение вежливого внимания, но совершенно не слушала Пал-Никодимыча.

"О, мой гад, шефу - кранты!
– подумала я.
– ОВО "LАДИК" - тоже кранты. А если "Новую эру" станут употреблять все, кому не лень, кранты и всей нашей великой и ужасной Родине. А вдруг для человечества это нужно для эволюции? Ведь современный человек политиками и телеком и так прозомбирован по самые гланды. Да вот только в отличие от зомби из "ИNФЕRNО", работать, скотина, не любит".

Пал-Никодимыч, видя, как задумчивость все больше отпечатывается на моей физиономии, вообразил себя непревзойденным рассказчиком. И с энтузиазмом продолжил грузить меня дальше своей философией.

Я почти не слушала этот бред, думая лишь о том, как быстрее свалить из кабинета.

– Кем мечтают стать русские дети?
– ни с того ни с чего спросил шеф (или это я уже совсем выключилась из беседы, прослушав вступление к заявленной теме).

– Кем?
– заинтересовалась я.

– Наши дети уже не мечтают стать космонавтами и учеными.
– Все хотят быть чиновниками, чтоб ни фига не делать, а лишь брать взятки да пилить казенные финансы, либо маленькой частицей офисной биомассы в крупной корпорации, чтоб весь день с умным видом бить баклуши. То есть все уже хотят с-стать зомби. Так спокойнее. А с-спрос, как ты знаешь, рождает предложение.