Одного поля ягоды

Для старосты Слизерина у него было разумное оправдание, если его найдут разгуливающим по подземельям по ночам.

Том решил, что иметь значок старосты было не так ужасно, как он думал.

Комментарий к Глава 20. Гордость и достижение (от автора)

— Если это было непонятно, Нотт исходит на говно, потому что Том привёл девочку в Клуб Мальчиков, и она всё испортит, как Йоко Оно для Битлз. В этом он как бы прав, потому что Том относится к ним по-разному, и он ненадёжный рассказчик. (Надеюсь, это понятно в разнице с главами от лица Гермионы)

— О Томе и Гермионе: в моём толковании Том (и как я пишу его), по сути, аромантик. Он наслаждается одобрением других (особым отношением, признанием, что он лучший), и временем, проведённым с Гермионой, но ему для этого не нужны романтические отношения. Конечно, такие определения не существовали в 1930-х, поэтому Тому сложно обозначить его чувства. Так же я думаю, что если Том когда-либо чувствовал влечение к другому человеку, это было бы не так, как у его ровесников, потому что они мерзкие батраки, а он нет. Ему бы не были интересны типичные для того времени пинап-девушки, но его бы сначала привлекли сила и интеллект, а внешние атрибуты во вторую очередь.

Мне попадались фики, где Том распутничает с половиной однокурсниц, но это не соответствует тому, как я вижу его персонаж: невротичный, нарциссичный задрот с проблемами с папочкой/мамочкой/всем.

Если вы видели мем: “Пока вы занимались предбрачными соитиями, я познавал блокчейн, зачёркнуто, глубочайшие тайны магии”

(от переводчика)

Если вы не видели мем: https://knowyourmeme.com/memes/i-studied-the-blade

====== Глава 21. Симпатизирующий ======

1943

Гермиона показала мистеру Пацеку свой ежедневник для занятий, когда вернулась домой на рождественские каникулы.

Это был не самый красивый ежедневник, который она когда-либо видела, потому что она купила его в магловском канцелярском магазине меньше чем за два шиллинга. Те, что были у её одноклассниц, выглядели лучше — тиснёные гарцующими единорогами из серебряной фольги или в богато окрашенных переплётах из драконьей кожи. Они были устойчивы к жару и зельям у всех девочек, кто изучил этот вопрос заодно с зачаровыванием волос или скрытием прыщей. У её ежедневника не было никаких диковинных свойств, но она не так хотела самообновляющийся календарь лунного цикла, как осмотрительности и конфиденциальности.

— Что Вы о нём думаете? — спросила Гермиона. — Полагаю, никто бы не стал платить деньги за такое?

Мистер Пацек открыл обложку и изучил переплёт, водя палочкой по швам:

— Он однозначно функционален… И неприметен.

— Я использовала информацию, которую Вы прислали мне по оберегам перенаправления, — сказала она. — Я подумала, что лучше, если он изначально не будет привлекать ничьего внимания. Думаете, Вы смогли бы разрушить чары?

— Это не вопрос того, смог бы я, а сколько бы мне потребовалось времени, — мистер Пацек погладил свою бородку и постучал по корешку ежедневника своей палочкой. — Я могу разорвать обложку и компенсировать Вашу руническую работу своими рунами, а ещё я мог бы попробовать более быстрый способ и наложить усиленное Фините, что даст неплохой шанс в уничтожении объекта до того, как можно получить какую-либо информацию. Что приводит нас к целесообразности концепции сопутствующих эффектов: механизмов самоуничтожения и индикаторов постороннего вмешательства. Это достаточно безобидные защитные техники, но наступательные обереги и чары заходят на территорию тёмных проклятий — что, я полагаю, не будет составлять для Вас большого интереса. И, конечно, школьное руководство не сможет их обнаружить.

— Я не хочу рисковать его уничтожить… — неохотно сказала Гермиона. — Не сказать, что я потратила много времени, выписывая последовательность рун, — я всегда могу создать ещё один ежедневник, если потребуется, может, новый для следующего года, — но там все мои исследовательские записи. И я не могу просто… Просто уничтожить их.

Совесть Гермионы дрогнула от одной мысли уничтожения книги. Да, это был лишь ежедневник, не редкая иллюминированная рукопись, и, да, она выбросила немало черновиков сочинений в прошлом. Но уничтожить что-то, что было со всех сторон так сильно похоже на книгу и содержало в себе важную информацию, как это делали книги… Ну, это было близким к кощунству для неё.

— Достаточно ли Вы читали о предмете магического сцепления?

— Сцепления? Это не то, что используют для создания исчезательных шкафов? — спросила она. Она читала о магических изобретениях несколько лет назад, когда изучала программы мастерства и их требования. Эти шкафы могли бы революционизировать магическое сообщение, если бы не были такими дорогими и времязатратными для изготовления. У опытного ремесленника уходило несколько недель на одну пару, а волшебников такого калибра было так мало, что магловская концепция линии сборки просто была бы неосуществима.

— Для них и ряда других изобретений. Магические зеркала и окна — моя личная специализация, — зачарованные системы освещения, системы сигнализаций. По правде, у меня был одноклассник в Дурмстранге, который носил часы на цепочке, сцепленные с одной из колоколен Кракова, на которые он наносил заклятие Немоты, потому что они бы отбивали время каждый час, — сказал мистер Пацек, его глаза остекленели от нежных воспоминаний. — Зачарованные сцепления очень практичны и очень многогранны. Я думал, что Вы могли бы создать дополнительную книгу, сцепленную с исходной, чтобы всё, что написано в одной, могло появляться в другой — и если Вам придётся её уничтожить, копия сохранится.

— О, вот этому бы я хотела научиться! — выражение лица Гермионы заметно посветлело.

Практическая, полезная магия была тем, что интересовало её больше всего в магическом мире, что было разительным контрастом с предпочтениями Тома к смурным заклинаниям с грандиозными эффектами. Она считала, что практические заклинания в волшебном мире эквивалентны индустриальной механизации магловского мира: их существование означало, что семь из десяти человек не были вынуждены проводить все свои жизни в тяжёлом физическом труде на фермах, обеспечивая нужды общества.

Это был вид магии, который давал ведьмам некоторую свободу, за достижение которой женщинам магловского мира всё ещё нужно было бороться. У ведьм были карьерные возможности вне дома, ведь благодаря магии домашние дела не были прерогативой одного пола. Хотя и от ведьм, и от женщин до сих пор одинаково ожидалось, что они выполнят свой долг по, кхм, распространению вида. (Гермиона решила подходить к этому с наиболее научной стороны: в Хогвартсе не было уроков биологии, потому что они рассчитывали, что родители проинформируют детей о таких вещах, — поэтому у неё не было ни малейшего представления, какие термины волшебники использовали или даже делала ли магия волшебников отдельным подвидом маглов.)

— После ужина, надеюсь, — сказал мистер Пацек, потирая живот. — Кажется, я могу слышать, как меня зовёт глазированная патокой ветчина мадам Грейнджер.

За ужином папа Гермионы разделывал ветчину, которая была хрустящей и утыканной гвоздикой снаружи, а внутри — сочной и нежной. Мама подала запечённый картофель, и Гермиона налила себе стакан молока.

— Присоединится ли к нам летом Том? — спросила мама, когда все закончили передавать друг другу тарелки и разбираться, к какому блюду шли какие щипцы, ведь перекрёстное загрязнение — это мерзко. Никому не нравилась цветная капуста, покрытая чатни.