Одного поля ягоды

(Только один человек, наблюдавший за тем, как Гермиона сообщает эту новость Кларенсу Фицпатрику со своей стороны купе поезда, мог источать столько самодовольства, не открывая рта.)

Встреча старост следовала тому же формату, что и в прошлом году, но его вела другая пара в этот раз: Эшли Бледислоу — староста школы Гриффиндора и Лукреция Блэк из Слизерина, что должно быть стать ещё одним пером в остроконечной шляпе Слагхорна{?}[Аллюзия на идиому “перо в кепке” (“a feather in one’s cap”), которая означает “повод для гордости” и “достижение”. Происходит от головного убора индейцев], потому что в прошлом году старостой школы тоже была слизеринка. Слагхорн наверняка рассчитывал на трюк со шляпой и в следующем году, подозревала Гермиона, потому что недавние результаты С.О.В. ставили Тома впереди остальных мальчиков их года.

После ужина Гермиона помогла двум новым старостам проводить рейвенкловцев по винтовой лестнице ко входу в Общую гостиную, где молоток для двери в виде орла загадал загадку, и они стояли там пять минут, пока кто-то из первогодок не смог найти ответ. Она была рада, что в этом году ей не придётся водить новых учеников туда-сюда в совятню и их классы перед началом занятий, потому что это обязанность старост пятого курса. И хотя ей придётся помогать выбирать факультативы для третьего курса, бланки записи раздадут только в мае следующего года.

Когда она наконец-то добралась до кровати, то разложила свои учебные планировщики на стёганое шёлковое покрывало и переводила взгляд с одного на другой.

Первым лежал её самый первый ежедневник, потрёпанный на краях, а страницы волнились, где она опрокинула чашку чая за завтраком в прошлом году. Она использовала заклинание горячего воздуха, чтобы его просушить, но последние две дюжины страниц отмокали слишком долго: высыхание только деформировало страницы и оставило на них пятна. Пятна от чая были перенесены во второй ежедневник, сцепленный дубликат, который она сделала на случай, если оригинал будет утерян или уничтожен. Ей показалось интересным, что физические признаки использования не были скопированы из одного ежедневника в связанную с ним пару, а только пятна и чернила, так что второй ежедневник выглядел почти таким же чистым и новым, каким он был, когда она купила его в канцелярском магазине.

Третьим и четвёртым расположились учебные ежедневники для школьного 1943–1944 года, хрустящие и чистые, не считая расписания занятий, которое она переписала на первых страницах.

Держа перед собой четыре книги, Гермиона поняла, что удобство системы сцепленных книг снизится через несколько лет. К тому времени ей придётся носить с собой дюжину дневников, поскольку она копирует важные отрывки из дополнительных учебников и регулярно ссылается на них после того, как сами книги были возвращены в библиотеку. И всякий раз, когда она вырывала страницу, чтобы поддерживать с кем-то связь, ей приходилось держать соответствующую книгу, чтобы проверить наличие новых сообщений.

Это уже становилось довольно тяжеловесно, учитывая, что эти четыре ежедневника в её сундуке означали, что в её частной библиотеке остались четыре книги, которые она не могла привезти из дома.

Она подумала о Роджере Тиндалле и его интересе к инновационным технологиям. В прошлом семафоры и телеграфы составляли основные механизмы коммуникации: оба представляли собой методы ретрансляционной передачи и полагались на непрерывную цепочку, гарантирующую, что человек, ожидающий в конце линии, получит своё сообщение. Самым распространённым средством массовой коммуникации сегодня было радио, метод передачи информации, при котором центральная радиовещательная компания рассылала сообщения множеству получателей, и не имело значения, выключил ли один человек в тот день своё устройство, потому что сотни других людей услышали бы сообщение.

У каждого из видов коммуникации были свои преимущества, но она видела и недостатки. Технология, обеспечивающая многостороннюю связь, с помощью которой слушатели могли отвечать на запросы центрального вещателя и друг друга, была настолько сложной, что превышала её уровень знаний, даже несмотря на то, что она не отставала от своих магловских школьных учебников и изучала арифмантику в Хогвартсе. (Нумерология была важной частью арифмантики, но она не могла воспринимать её как полностью научную, хотя она была гораздо менее расплывчатой, чем заклинания. Потому что, ну каким образом, Венлок решил, что семь — самое магическое число? С другими системами исчисления она могла бы доказать, что два, три или десять будут столь же могущественны.)

Это было что-то, что интересовало Роджера, потому что он так много говорил об устройстве новых табуляторных машин для решения итеративных функций, на которые у математика-человека ушли бы недели. Гермиону это мгновенно подкупило. Эта тема была выше уровня волшебников: каминная сеть — самый продвинутый магический аналог магловской коммуникационной технологии, который она могла придумать, — была ограничена соединением только двух людей или мест в любой момент времени.

Она вздохнула и посмотрела на свои ежедневники. Она сделала новую пару для этого года, и они выглядели лучше прошлогодней, без подтёков клея и поехавших швов, руны на изнанке за лето были более выверены, пока она работала над зачаровыванием бензобака и шасси семейного автомобиля.

Может, было бы возможно усилить свои чары, чтобы она могла уместить больше свойств на то же количество места. Перенаправляющий эффект был хорош, а также чары маскировки, но конкретно этот был немного грубоват — в любом вырванном листе оставалась связь с магической парой, он уже не мог переключиться с безобидной страницы ежедневника и обратно.

Она вспомнила, что вырвала страницу и дала её Нотту вскоре после рождественских каникул. Она почти не думала о нём летом, будучи слишком занятой своими проектами, а затем разбиралась в тонкостях сложной личной жизни Тома…

Она не писала на совиный адрес, который он ей оставил. Он, должно быть, рвал на себе волосы от этого, увидев её через Большой зал во время приветственного пира.

Шмыгнув носом, она открыла дубликат прошлогоднего учебного ежедневника, перевернув на страницу, чью пару отдала ему.

Она была покрыта вариациями слова «Грейнджер».

Грейнджер?

Грейнджер!

ГРЕЙНДЖЕР!!!

ГрЕйНдЖеР!!!!!!!

Она перевернула на другую сторону, где продолжился бессвязный вздор Нотта.

Призвав карандаш со своей прикроватной тумбочки, она написала: «Чего тебе?» — в самом низу, где всё ещё оставалось немного места.

Вскоре появились слова: чёрные чернила с кляксами и кривыми, наспех нацарапанными буквами.

В Риддле что-то поменялось. Он слишком вкрадчив в отношении себя. Это неестественно… Пожалуйста, скажи мне, что вы с ним не

Перед тем как он успел закончить предложение, Гермиона написала: «НЕТ!» — большими буквами.

Ты должна что-то об этом знать.

«Чистые домыслы», — написала она в ответ.

Тебя не зовут всезнайкой просто так, Грейнджер. Разве что на самом деле ты незнайка. Но если так, я могу помочь тебе. У меня есть книга упражнений для сохранения воспоминаний окклюменцией, и на ней твоё имя.

Argumentum ad hominem{?}[(лат.) “аргумент к человеку”. Он же “апелляция к личности” — приём демагогии, ошибка в аргументации, которая заключается в том, что человек приводит аргументы не против тезисов и аргументов оппонента, а против личности оппонента.]? Ты считаешь, что это убедительная риторика, Нотт? Спокойной ночи.