Одного поля ягоды

— Роджер! — вскричала Гермиона, глядя на Тома в надежде, что он не принял фразу «оставшуюся жизнь» за чистую монету.

Но показалось, что Том не заметил или не обиделся:

— Они лгали, — медленно сказал он. — Он в деревне, но он ничего не делает для дел поместья. Но зачем им врать об этом?

— Твой отец, ты имеешь в виду? — спросил Роджер, подыскав свободное кресло и забросив ноги на ближайшую банкетку. — По слухам, он инвалид. Риддлы, должно быть, пытаются его скрыть, как безумную Берту{?}[Персонаж романа “Джейн Эир” Шарлотты Бронте. Жена мистера Рочестера, которая сошла с ума, и он запер её в спальне на третьем этаже, скрывая от людских глаз. ].

— Они сделали тебя равным бенефициаром, — сказала Гермиона. — Это мило, что они обеспечили наследство непосредственно тебя, вместо того, чтобы следовать традиции и отдать всё твоему отцу, но они не показались мне людьми, которые заботятся о том, чтобы быть… Милыми.

— Нет, — сказал Том, — качество, которое они лучше всего продемонстрировали, это насколько они обыденны, — его тон указывал на то, что «обыденный» было худшим оскорблением, которое кто-то мог заслужить.

— Они, разумеется, не являются центром внимания чьего-либо социального календаря, — согласился Роджер. — Я бы поздравил тебя с обретением давно потерянной семьи, Риддл, но в данных обстоятельствах это было бы некрасиво — вместо этого ты можешь принять мои соболезнования.

— Тебе стоит сохранить свои соболезнования для Гермионы, — сказал Том, обращая свои тёмные глаза на неё. — Она будет превозмогать Рождество в Йоркшире со мной.

— Да? — сказал Роджер, наклонившись вперёд в кресле. — Это правда?

Том и Роджер выжидательно смотрели на неё. Том приподнял бровь в предвкушении её ответа.

Гермиона не могла остановить краску, расползающуюся на её щеках. Она подняла руки, чтобы закрыть их, чувствуя, как жар проходит сквозь её пальцы, хотя она не могла сформулировать, почему чувствовала себя так. Она знала этих людей, знала их много лет, почему она внезапно почувствовала себя, будто стояла перед волшебными экзаменаторами на практической части С.О.В.?

Возможно, потому, что она так же лишилась дара речи и не могла ответить, как и тогда. Экзаменатором по защите от Тёмных искусств, сидевшим в самом центре комиссии, был Арнесиус Джиггер, старый деловой партнёр профессора Слагхорна и автор «Основ защиты от Тёмных искусств». Она почувствовала внезапную вспышку смущения, когда попросила автограф для своего учебника, и это — что бы это ни было — было тем же самым.

— Это неважные новости, ничего такого, — сказала Гермиона осторожным тоном, проглатывая своё чувство неловкости, потому что в данный момент оно было и бесполезным, и нежеланным. — Но Том прожил в Лондоне всю свою жизнь, и теперь уезжает, поэтому я подумала, ему будет проще, если с ним будет кто-то знакомый для таких перемен. Риддлы, может, и не самые приятные люди, но у них большая сельская усадьба с сотнями акров земли, разумеется, с таким количеством места будет не так уж трудно убежать и спрятаться, если мы увидим кого-то из них идущими по коридору.

— Хм, — сказал Роджер, — ну, тогда заранее счастливого возвращения. Если ты предпочтёшь провести Рождество в Лондоне, я могу организовать для тебя переход на одном из военных поездов. Гражданские билеты слишком сложно раздобыть в эти дни, и будет ещё хуже во время праздников — но я курсант, а это должно что-то значить, — он встретился с ней взглядом и добавил: — Но это если ты устанешь от Риддлов, разумеется.

Том издал несогласный звук, и его рот открылся, чтобы заговорить, но прежде чем он успел, Гермиона пихнула его локтем в бок и сказала:

— Это очень щедрое предложение, но, боюсь, я уже пообещала Тому, что приеду. Я не могу представить, что будет настолько плохо.

— Кто знает, — тактично ответил Роджер и на этом удалился.

Том притих после её твёрдого отказа на предложение Роджера, но не отходил от неё до конца вечера.

Она завязала обсуждение с Роджером о миниатюризации технологий и как война ограничила ресурсы на гражданских рынках, перенаправляя их в военные исследования и производство. Оказалось, многие новые изобретения были под грифом «секретно» во имя нужд войны, но когда закончится война — что, Роджер надеялся, было достаточно отдалённо, чтобы он успел закончить академию и найти себе место в научной группе, занимающейся самыми передовыми исследованиями, но не так далеко, чтобы его держали на военной службе до конца его жизни, — произойдёт сущий наплыв изобретений, готовых в корне изменить стандарты жизни обычной британской семьи. Доступный телеприёмник в каждом доме, только представь!

Гермиона сцепила руки в чистом восторге от этой идеи, в то время как Том лишь фыркнул себе под нос, без сомнений не впечатлившись тем, что он определённо обозвал «магловской находчивостью» — в высшей степени оксюморон.

Позже вечером, когда Тиндаллы уехали домой, и папа отвёз Риддлов в их отель рядом с Гайд-парком, Том спустился в подвал, пока Гермиона проходилась по своей книжной коллекции, чтобы решить, какие из книг заслужат место в её сундуке для Хогвартса в следующем учебном году. Их новый семестр начинался через неделю, поэтому она уже была посреди своих сборов, за эту задачу она бралась каждый год с высочайшей серьёзностью.

Том предпочёл остаться в своей старой кровати в подвале Грейнджеров, вместо того, чтобы делить автомобиль со своими бабушкой и дедушкой. Папа Гермионы твёрдо сказал, что не станет делать два круга до центрального Лондона только потому, что Том не выносил оставаться с ними один на один.

Она скинула свои туфли и стянула чулки, пока Том расстёгивал свой пиджак и снимал галстук — все они были новыми вещами, которые ему купила миссис Риддл. В свой каждый визит она привозила Тому дорогие подарки: набор для бритья со складным лезвием и несколькими брусками изысканного кастильского мыла, наручные часы с отполированным серебряным браслетом, на котором сзади были выгравированы его инициалы, и коробки одежды, которая была более «подходящей для его положения», что было не только дорогим подарком в связи с нормированием, но усугублялось тем, что Том вырастет из неё за год-другой.

Том принимал эти подарки с выражением покорности на лице, и, хотя он не спорил о высокомерной оценке его бабушки о его «положении», было очевидно, что он не ценил ни её вкуса к подаркам, ни её баловства. За все дни рождения и рождественские дни, которые они разделили, Гермиона знала, что Том предпочитал книги и магические приспособления всему, что можно было купить в магловском мире. Она заметила, что он всё ещё пользовался её коробкой, которую она подарила ему на Рождество второго года с чарами вечного стазиса.

— Твоей маме нравится Роджер Тиндалл, — сказал Том, плюхаясь на свою кровать и разбрасывая аккуратно сложенные подушки.

— Он очень располагающий молодой человек, — отвлечённо ответила Гермиона, взмахивая палочкой, чтобы призвать расчёску из ванной. Магия была практичной во многих вещах: ей никогда не приходилось искать в пяти разных ящиках потерянную шпильку, когда простое Акцио могло ей её призвать. — Он офицер и джентльмен, и не из тех глупцов, кто посылает кавалерийскую бригаду против окопавшейся артиллерии. Такие встречаются реже, чем можно было бы подумать.

— А тебе он нравится? — спросил Том, его тону странно не хватало какой-либо интонации.

Гермиона пожала плечами:

— У меня нет причин, чтобы он мне не нравился.

— Но он магл.

— И какое это отношение имеет к чему-либо?

— Он не один из нас, — настаивал Том. — Мы прогибаем Статут, когда братаемся с посторонними. В Америке категорически запрещают несемейные взаимодействия — и даже тогда, знаешь, это крайне не рекомендуется.

Гермиона несогласно фыркнула: