Одного поля ягоды

Они относились к Тому, будто он был какой-то фирмой, в которую они могут инвестировать и что однажды даст им дивиденды за их поддержку. Слагхорн очистил часть полки рядом с фотографией угрюмого и неулыбчивого Арктуруса Блэка, оставив несколько неприкрытых подсказок, что это его «придержанное место». Нотт, да и остальные последователи Тома из Слизерина, должно быть, жаждут ухватиться за хвост Тома, чтобы греться в его отражённом блеске.

А худшей частью было то, что Тому доставляло огромное удовольствие подогревать их предположения, не давая ни твёрдого подтверждения, ни ясного опровержения, а всегда уклоняясь от вопросов тем или иным красивым ответом, внушая то и намекая на это, но так ничего и не говоря. Гермиона с Рождества гадала, не было ли полушутливое предложение Тома о женитьбе одной из его великих дразнилок, ведь после каникул Том ни разу не заговорил об этом, а она почти боялась спросить. (В равной мере она боялась и ответа, который он ей даст).

Со вздохом она откупорила бутылку чернил и вернулась к работе, постучав палочкой по настольной лампе, чтобы сделать свет ярче и лучше направленным. Не было смысла размышлять о будущей карьере Тома, не когда были более важные вещи, чтобы задуматься: её собственное будущее.

В последнюю неделю семестра Лукреция Блэк похлопала Гермиону по плечу, выходя из Большого зала после завтрака, отвела её в сторону и вглубь коридора, где был тот самый альков, который они с Томом использовали для личных разговоров за последние несколько лет.

Даже посреди Ж.А.Б.А. внешний вид Лукреции был безупречен: её мантия была аккуратной и отглаженной, никаких пятен чернил на зелёной подкладке её рукавов. Это очень отличалось от семикурсников Рейвенкло, которых Гермиона видела в Общей гостиной, горстка которых оставалась заниматься ночь напролёт и не переодевалась, когда спускались к завтраку утром. Её безукоризненный вид распространялся и на тёмные волосы Лукреции, модные кудри были заколоты драгоценными шпильками в виде перьев. Это должны были быть кудри на бигуди: естественные кудряшки Гермионы никогда себя так не вели, от попыток приструнить их расчёской они только сильнее пушились.

Наконец, значок старосты школы блестел на лацкане Лукреции, его сияющее серебро было без следов отпечатков пальцев. Его блеск сочетался с серебряными кольцами на её руках, самым выделяющимся из которых было одно тяжёлое на её левой руке.

— Грейнджер, — сказала Лукреция, вытаскивая палочку из рукава, проводя ею перевёрнутую дугу и взмах заклинания Немоты. — У тебя есть минутка?

— Э-э, — колебалась Гермиона, — а в чём дело?

— Официальное дело, — сказала Лукреция. Она убрала палочку и прочистила горло. — Прости за это. В этих коридорах раздается эхо, а у портретов есть неприятная привычка подслушивать разговоры — им ужасно скучно висеть на стенах целыми днями.

К более важным вещам, Грейнджер, я слышала, что тебя номинировали старостой школы в следующем году. Поздравляю.

Она говорила холодным тоном, который бы пришёлся к месту на уроке, пересказывая отрывок из учебника. Она не казалась слишком радостной за Гермиону. Гермиона решила, стараясь быть великодушной, что равнодушие Лукреции объяснялось тем, что ей осталось совсем немного времени в Хогвартсе. Какое дело было до старосты школы следующего года кому-то, кто выпускается в конце недели?

— Спасибо, — сказала Гермиона. — Хотя, наверное, ещё слишком рано для поздравлений.

— В твоём году нет ни одной девочки-капитана по квиддичу, кто ещё это мог бы быть? Кэйтсби и Фиф, хм-м, агрессивно посредственные, — продолжала Лукреция без единого намёка на извинения. — А Хипворт настолько невыносимо бестактна, что даже Слагги видит её насквозь. Нет другого выбора, кроме тебя.

— Эм, я не думаю…

— Я ожидаю, что ты достойно справишься с этой работой, если только будешь знать, чего от тебя ждут. И по этой причине мне нужно было поговорить с тобой.

Она потянулась в свою мантию и достала толстый свиток пергамента, передавая его Гермионе.

— Незаполненные расписания патрулей, разделённые по факультету и месяцу, — объяснила она. — Система старост должна помогать учителям обеспечивать высокий стандарт порядка и дисциплины в Хогвартсе. По традиции дисциплиной занимается староста-мальчик, а организацией — староста-девочка… но учитывая, что эта должность уйдёт к Риддлу в следующем году, у меня есть причина предполагать, что он не будет заинтересован ни в чём из этого.

Гермиона нахмурилась:

— Ты хочешь сказать, что он не заслуживает стать старостой школы в следующем году?

— Уверена, что он чудесный человек, — сказала Лукреция, двусмысленно махнув рукой и не ответив на вопрос. — Если ему хватило терпения подмазываться к Слагхорну последние шесть лет, то кто я, чтобы сказать, что он недостоин? Проблема с Риддлом — та же проблема, которая возникает каждый раз, когда кто-то вручает значок кому-то из Слизерина: тот, кто его получает, заботится о Хогвартсе меньше, чем о себе.

— Но ты из Слизерина, — заметила Гермиона.

— Это формальность, — ответила Лукреция. — Шляпа не дала мне другого выбора, все Блэки идут в Слизерин. В конечном итоге, цвета факультета не определяют человека — важно, какой человек носит их. А Риддл будет уклонистом вне зависимости от цвета, который он носит.

— Он прилежный труженик, знаешь ли. Он заработал одиннадцать С.О.В. в прошлом году, — оборонительно сказала Гермиона.

— Он спускает рук наказание с любого, кто может ему чем-то отплатить, — сказала Лукреция. — Он на моём факультете: конечно, я замечаю это.

— Да, хорошо, но он…

— Но ты же сможешь за ним присмотреть? — она одарила Гермиону внимательным взглядом, а затем добавила, — Сомневаюсь, что есть кто-то ещё, кто мог бы это сделать.

— Я… — начала Гермиона. — Я постараюсь, полагаю.

— Хорошо, — сказала Лукреция, кивнув. — На последнем листе список обязанностей, которые ждут от старост школ, отсортированный по дате. Тебе стоит заранее начать готовить приветственную речь для поездки на поезде в сентябре и две прощальные речи — одну для выпускного вечера седьмого года, а вторую для последней встречи в вагоне старост. Я рассчитываю, что ты будешь присутствовать на моей на следующей неделе.

Закончив свою речь, Лукреция взмахнула палочкой по стенам, чтобы снять заклинание Немоты. Она осмотрела по сторонам коридора и без единого слова Гермионе удалилась.

Гермиона смотрела вслед отдаляющейся спине Лукреции, гадая, что это было. Лукреция Блэк, староста Хогвартса, занимавшая эту должность — ещё неделю, по крайней мере, — всегда была несколько грубовата, отдавая предпочтение тем старостам, чья работоспособность и исполнительность соответствовали её стандартам. Гермиона считала это необычным для Слизерина, но она ценила те небольшие любезности (ночные отлучки от патрулирования по запросу), которые давало одобрение старосты школы. Поразмыслив, она поняла, что хитроумие, одна из черт, исповедуемых факультетом Слизерина, может проявляться в разных формах.