Одного поля ягоды

Гордость не позволила Лукреции угождать Тому, как делало большинство Слизерина с тех пор, как он стал старостой. Лукреция держала деловую дистанцию с Томом, но они никогда не приятельствовали. С чего бы ей? Она была уверена в своих заслугах — или своей семьи — и ей не было смысла присоединяться к толпе почитателей, хотя её, должно быть, раздражало, что её собственный брат, Орион Блэк, был членом маленького клуба Тома. Как и все члены клуба, Орион не был в комнате наказаний в последние два года.

Безотносительно её мыслей о Лукреции, список задач для старост был полезен. Она прочитала его за один вечер и сделала копию для Тома, которого встретила на их обычном месте в заброшенном кабинете в подземельях, который они привели в порядок с тех пор, как Том сделал его генеральной штаб-квартирой клуба. (Сломанные парты были починены или убраны, скрипящие стулья больше не скрипели, но на полу оставалось несколько пятен крови и ожогов, которые никак не хотели исчезать. Она подозревала, что Том почистил их спустя рукава, потому что ему нравилось, как они смотрятся).

Когда она передала ему дубликат, Гермиона обнаружила, что расстроилась его равнодушной реакцией.

— Смысл быть старостой или старостой школы — это иметь возможность делать то, что тебе хочется, — сказал Том, бросив небрежный взгляд на стопку пергаментных страниц, которую она ему протянула. — Это книга правил. И даже не полезных правил, как «помните о зазоре»{?}[Классическое, практически нарицательное, предостережение в Лондонском метро. Подразумевается зазор между поездом и платформой.] или «остерегайтесь акул», а самонавязанных, самоограничительных правил. Всё, что я вижу, — это недопустимая трата твоего драгоценного времени.

Том пролистал конец пачки и просмотрел её содержимое:

— Порядок действий в день отъезда. Первое: старосты должны обеспечить уборку Общей комнаты перед завтраком. Девочки-старосты проверят спальни девочек, мальчики-старосты — мальчиков. Второе: старосты должны проследить за тем, чтобы все чемоданы были промаркированы перед сбором. Все потерянные или оставленные без присмотра вещи будут сданы в бюро находок. Третье: старосты будут сопровождать студентов на завтрак, а после завтрака провожать их к вагонам…

Он громко фыркнул и сказал:

— Посмотри на это — ожидается, что ты будешь смотреть, как они едят, убираться за ними, одевать их по уставу и следить, чтобы они делали домашнюю работу. Единственное, чего не хватает, это кусочка, что от тебя будут ждать, что ты подотрёшь им попы.

— Но работа старост — следить за младшими студентами, — возразила Гермиона. — Разве не поэтому они выбирают самых ответственных студентов каждого факультета на пятом курсе?

— Работа старост — руководить, — сказал Том. — На латыни «Praeficere»{?}[Напоминаю, что в оригинале “Гарри Поттера” старосты называются “префекты”, но это не очень адекватное слово в русском языке.] означает «выставлять вперёд», и этот титул использовали римские военные офицеры. А у тебя сложилось ошибочное мнение, что ты должна присматривать за чужими детьми, — Том, пристально глядя на неё, добавил. — Насколько я слышал, ты даже не любишь детей — так ты сказала моей бабушке, когда она спросила тебя об этом.

— Э-это не то, что я сказала! — вскрикнула Гермиона. — Я сказала ей, что я не заинтересована в, ну, знаешь, остепениться сразу. Я не сказала, что об этом не может быть и речи.

— Нет? — резко спросил Том.

— Я хочу закончить школу, конечно, — сказала Гермиона нервным голосом, чувствуя недоумение от неожиданной смены разговора. — И я бы хотела стабильно устроиться, чтобы у меня был выбор между жизнью с мамой и папой или жизнью в женском общежитии.

Её мать жила в женском общежитии, пока проходила своё обучение на медсестру. Они были доступными, чистыми, респектабельными, и последнее качество было очень важно для многих юных одиноких женщин, которые переехали в город по работе, но собирались вернуться в свои деревни с сохранённой репутацией. Респектабельность общежитий поддерживалась строгими хозяйками с ещё более строгими правилами, которые соблюдались под страхом изгнания: никакой громкой музыки, правильная подача блюд, молитвы по воскресеньям, никаких гостей-мужчин. Даже после того, как мама и папа поженились, ей не разрешалось приглашать его в общую гостиную.

У мамы было множество смешных историй, которые она годами рассказывала Гермионе, но после отъезда в Хогвартс Гермиона столкнулась с реальностью опыта мамы. Он оказался невероятно неприятным. У каждой постоялицы общежития была своя личная ванная, что было лучше, чем общая с девочками Рейвенкло, но их никто не заставлял молиться перед ужином (по правде, молитвы в Хогвартсе были необычны и втихую осмеяны некоторыми членами Слизерина) и не ограничивал общение только своим факультетом или полом.

Это показало Гермионе трудный путь становления Современной Женщиной. Она читала об этом женственном идеале с юного возраста: женщине, которая была образована, могла голосовать, никогда не носила корсеты, если это не было её собственным выбором, и могла принести в общество больше, чем материнство. (Гермиона никогда не замечала, чтобы отцовство использовали как меру оценки респектабельности мужчины. Честность, прямота, верность и трезвость — да. Но за исключением случайных двусмысленных упоминаний об идеале «плодовитости», она никогда не находила акт рождения детей великой добродетелью для добродетельного современного мужчины).

Волшебная Британия накладывала другие ожидания на идеал женщины. У ведьм была магия, врождённая полезность, помимо способности рожать детей, но, судя по тому, что она видела, понятие «современность» было пока неслыханным.

Ну, это недостаточная причина, чтобы прекратить стремиться к ней.

— Двери моего особняка всегда для тебя открыты, — великодушно предложил Том. — У меня есть слуги. Ты никогда не найдёшь этого в общежитии.

— А ещё у тебя есть бабушка, — сказала Гермиона. — Если я поселюсь в Усадьбе Риддлов, я могу лишь представить, что она станет приводить викария на чай каждую неделю, чтобы напомнить нам, что мы живём во грехе.

— Ты согрешишь независимо от того, что ты сделаешь, — ответил Том, пожав плечами. — Не уверен, что те, кого заботит Бог, одобряют ведьм.

— Это… — Гермиона замешкалась в поисках подходящего слова, — …Обнадёживает.

— Можешь следовать моему примеру и не обращать внимания ни на что из их слов, — жёстко продолжил Том. — Серьёзно, это самый разумный подход. Почему ты или я должны позволить другим людям: маглам, государству, бессодержательному сборнику правил — определять, что мы можем или не можем делать?

— Н-но… — заикалась Гермиона, — государство издаёт законы по хорошим причинам. Без закона и порядка нам было бы куда хуже.

— Коренные жители колониальных Родезии или Палестины будут рады услышать это, — сказал Том. — Уверен, они благодарят своих британских наместников каждый божий день.

— Я не это имела в виду!

— Но ты это сказала, — ответил Том. — Всё в порядке, Гермиона. Когда ты будешь готова принять правду, тебе надо будет просто это признать перед самой собой.

Гермиона раздражённо фыркнула: