Одного поля ягоды

— Они подтвердят, что видели меня в Хогсмиде, если я попрошу, даже если это неправда, — заметил Том. — Но с тобой это не пройдёт, думаю. Значит, пошли. Выпить не помешает.

Они прокрались в тускло освещённую таверну, и авроры остались несолоно хлебавши. У барной стойки Том заказал козье молоко, а Нотт — чистый джин безо льда, и каждый из них выразил лёгкое отвращение к выбору напитка другого.

— Что не так с козьим молоком? — спросил Том, отпивая из чашки. — Выращенные волшебниками козы подвергаются длительному воздействию магии, что продлевает их жизнь и заставляет их тела приобретать магические свойства. Думаю, что молоко с магическими добавками будет на несколько уровней менее противным, чем безоары, но сомневаюсь, что у тебя возникнут проблемы с поеданием безоара.

— Это совершенно разные ситуации! Если бы мне пришлось съесть безоар, не могу представить, что у меня был бы другой выбор. Никто не ест безоары за их приятный вкус, — сказал Нотт, опрокидывая свой стакан. — Где остальные? Ты видел их?

— На заднем столе у кухни, — показал Том. — Они пока не заметили, что мы здесь… — Нотт отодвинул свой табурет, Том отпихнул его на место. — Нет. Пока не надо. Я хочу посмотреть.

В самом тёмном углу таверны, дальше всего от грязных окон из выдувного стекла, члены клуба по домашней работе Тома Риддла внимательно слушали ведьму, сидящую во главе стола. Кустистая голова Гермионы склонилась над рулоном пергамента, мягкий шлейф пера покачивался то в одну, то в другую сторону. Она то и дело поднимала глаза, её рот складывался в вопрос, который он не мог услышать из-за незаметного заклинания Немоты, а затем она полностью сосредотачивалась на Трэверсе, Розье или Малсибере, предоставляя им возможность говорить, в то время как её мягкие карие глаза следили за ними, словно у них было что-то стоящее, чтобы сказать.

Было странно, как бросок одной ведьмы в стаю волшебников-традиционалистов в ту же секунду превращал братство в некоторого рода цивилизованную смешанную компанию. Он изменял установленную динамику группы: он облагораживал разбитной и зачастую грубый юмор школьников, смягчая углы межличностных стычек за доминирование, потому что, хоть сам Том был на вершине, расстановка сил под ним была предметом спорных мнений. Однако, поскольку Гермиона возглавляла разговор, пихание локтями сменилось разговорами по очереди и уважительными паузами в ожидании своего выступления.

«Тревожно, не правда ли?» — подумал Том. Ему потребовалось время до середины четвёртого курса, чтобы впечатления слизеринцев о нём, которые сложились у его группы после Распределения, были пересмотрены. Как им это вообще удалось, задавался он вопросом: как они создали в своих головах отсек, где говорилось, что маглорождённых следует презирать за то, что они считаются людьми не более чем на волосок от формальности, и другой отсек, где говорилось, что ведьм следует уважать и защищать как средство, с помощью которого волшебная раса будет распространяться в будущем. Ведь им должно было быть известно, что без помощи опытных ведьм не может быть могущественного рода.

«Как им это удается, как их мозги, какими бы они ни были сжатыми ядрышками, не взрываются от лицемерия?» — задавался он вопросом. И, продолжая наблюдать, он предположил, что нашёл ответ: это была сила избирательного невежества.

Если у Тома Риддла было «убивающее лицо», как однажды пошутил Орион Блэк, то у Гермионы Грейнджер было «обучающееся лицо». Её глаза сияли довольным светом открытия, всё её тело дрожало от волнения, впитывая малейшие капли новой информации, преследуя следующую страницу в книге или следующее слово лектора с таким же нетерпением, как Гиппарх-Звездочёт следил за растущей луной, ожидая, когда можно будет наброситься на ответ на задачу, которую она придумала для собственного удовольствия. В ней была необыкновенная оживлённость, когда она была в таком состоянии. Её энтузиазм был настолько искренним, что невозможно было не плениться этим редким сочетанием пыла и способностей. Она знала достаточно много о большинстве предметов, чтобы предложить грамотное мнение, но достаточно мало, чтобы оставаться признательной эрудиции других людей. Люди находили это лестным. Том знал это по собственному опыту.

Он всё ещё наблюдал, когда его мысли были прерваны Ноттом, трясшим его за плечо:

— Риддл, — прошептал Нотт, бросив взгляд на дверь таверны, которая только что распахнулась. — Авроры пришли выгонять нас.

Прибытие авроров вызвало какофонию визгов и писков, стулья были отодвинуты, и внезапно все любители выпить днём и предприниматели без лицензии обнаружили, что им есть куда пойти, кроме как наслаждаться кулинарными изысками в «Кабаньей голове».

— Студенты Хогвартса, пожалуйста, вернитесь в замок, — объявила аврор у двери. Затем, осматривая бешеную спешку к каминам, продолжила. — Мы здесь сегодня лишь по делам студентов, можете сесть обратно, сэр. Но завтра, кто знает? Ха-ха-ха!

Её напарник выставил палочку, выдвигая стулья и испаряя остатки напитков в пивных кружках и бокалах:

— Вы там, те гриффиндорцы у окна, живо сюда! Вы должны собраться группами по факультетам у карет. Благоразумно, сэр, если не возражаете. И слизеринцы, вас это тоже касается. Да, в «Трёх мётлах» сегодня особенный пирог из оленины, но вы можете вернуться в другую неделю, и ужин в Хогсмиде будет ничуть не хуже. Поверьте мне, вы будете по нему скучать, когда закончите школу. Мы сделаем перекличку во дворе — о, добрый день, юный Треверс, не ожидал увидеть тебя здесь. Пожалуйста, передавай привет отцу…

Том присоединился к растущей толпе студентов, собирающейся на мощёной улице, которых сгоняли из различных магазинов, пока авроры ходили от двери к двери. Он быстро нашёл Гермиону по её отличительной причёске. Когда он подошёл и взял её под мышку, чтобы не потерять её в суматохе, она удивлённо пискнула.

— Том! — крикнула она. — Я не заметила тебя здесь. Ты был в «Кабаньей голове»? Я не видела тебя целый день, я бы пригласила тебя присоединиться, если бы встретила!

— Я был занят, — сказал Том, ведя её вокруг узла взбунтовавшихся гриффиндорцев, которые пытались спрятать контрабандные фейерверки в штанинах своих брюк. — Я подумал, раз авроры в деревне, это было бы хорошей возможностью посетить… некоторые места, где мне не следовало бы быть, — он многозначительно посмотрел на неё.

— Ох, — она ахнула и понизила голос. — Ты имеешь в виду… некоторые места вроде туалета, который не стоит упоминать?

— Да, — кивнул Том. — Что-то вроде этого.

— Тебе стоит быть осторожным, — сказал Гермиона. — Даже с подавляющим большинством студентов в Хогсмиде сюда всё равно ходят не все. Первому и второму курсу нельзя. Тебя могли увидеть!

— «Осторожный» — моё второе имя, — заверил её Том. — В любом случае, я не нашёл ничего нового, кроме необычных архитектурных украшений, поэтому ушёл пораньше. И я знаю, что если я столкнусь со сложной ситуацией, выходящей за рамки моих личных, ах, интересов, то нет ничего плохого в том, чтобы обратиться к аврорам. В конце концов, я всего лишь студент.

— Это благоразумно, — одобрительно сказала Гермиона. — Ты действительно многое выучил об ответственности с тех пор, как стал старостой школы. Я даже восхищаюсь этим. Помнишь, когда ты только получил свой первый значок старосты и хвастался всякой чепухой вроде: «Я теперь староста, значит, я могу делать, что хочу»? — она вцепилась в его руку и добавила. — Я рада видеть, как сильно ты вырос, Том. Ты и впрямь должен этим гордиться. Это называется эмоциональный рост.

На обратной дороге в замок Гермиона так наслаждалась его «эмоциональным ростом», что Тому не хватило духу поправить её. После дня неудач, вызванных, конечно же, не чем иным, как неудачным броском игральных костей, он был рад видеть, что она, по крайней мере, приятно провела время.

Сочетание магических усилий и снижение действия обезболивающего зелья сделало Тома брюзгливым на весь остаток дня и вечер. Его кислое настроение продлилось до следующего утра, пока не прилетели почтовые совы и не сообщили о существовании двух неожиданных героев: Принца и Рыцаря.

Комментарий к Глава 48. Натурфилософия (от автора)

— В этой истории предполагается, что чары Фиделиуса не стирают разум всех, кто знал информацию, прежде чем сделать из неё секрет. В противном случае Орден мог бы превратить “Гарри Поттер живет в Великобритании” в секрет, чтобы защитить местоположение Гарри, и заставить всех, кто знал о Великобритании, забыть о её существовании. Это было бы разрушением сюжета и мозгов.