Одного поля ягоды

Нотт, единственный другой студент в их группе, кто выбрал предмет древних рун, остановился на своём проекте миниатюрной арфы, которая могла играть самостоятельно. Он собирался зачаровать её так, чтобы, когда он играет на настоящей арфе перед миниатюрой, она бы записывала каждую ноту и играла ему мелодию в ответ, только если он ошибётся, а все записи играли бы обратное тому, как они должны звучать. Том считал это неоригинальной идеей. Уже существовали бинокли для просмотра матчей по квиддичу, которые записывали и заново проигрывали маленькие части просмотренной сцены, и им удавалось показать изображения в правильном порядке.

— Это не то же самое, — настаивал Нотт. — Записывается не звук, а физический механизм, с помощью которого он производится: щипок струны, воспроизведённый с точно таким же давлением и резонансом, как и оригинал. Когда вы играете — поправка, когда играю я, поскольку никто из вас не умеет, — мне приходится гасить конец предыдущей ноты, прежде чем переходить к следующей, иначе они все слипнутся при игре presto{?}[Термин в музыке, характеризующий особо быстрое исполнение музыкального произведения либо его отрывка]. Таким образом, правильное факсимиле должно правильно распределить ноту по времени с правильной силой, а также физически правильно остановить ноту в темпе. Но вам, музыкальным неофитам, бесполезно это объяснять, агх. А что ты делаешь для своего, Риддл?

— Защитный плащ, сделанный с двадцать одним металлическим жетоном, вшитым в подкладку, — сказал Том. — Каждый жетон будет пропитан защитными чарами: закрывать щитом, сводить на нет, отражать, отталкивать или поглощать. В конечном результате это будет лёгкий, гибкий и переносной оберег, построенный из множества избыточных узлов. Однако сложность заключается в том, чтобы ни один из отдельных узлов не конфликтовал друг с другом. Если нетипичное заклинание попадёт не в то место, я бы не хотел, чтобы оно взорвалось. Это было бы… неприятно.

— Если у тебя это сработает, ты мог бы его продать за хорошие деньги, — заметил Розье. — Это могло бы соперничать со снаряжением из драконьей кожи низкого уровня, которое и так стоит целое состояние. Её продают по квадратным дюймам. Чем шире узор чешуи, тем старше был дракон во время сбора, тем дороже она стоит. Моя пара сшитых на заказ перчаток с крагами для дуэли обошлась почти в сто галлеонов. Готов поспорить, полный дублет Блэка стоил больше пяти сотен.

— Прошу заметить, никакие чары никогда не могут соперничать с элитным статусом драконьей кожи, — парировал Нотт. — Ты можешь передавать драконью кожу потомкам. Ткань и близко не такая устойчивая подложка, как камень, или металл, или даже дерево, когда дело касается чар. Повезёт, если зачарованный предмет одежды служит десять лет. Только посмотри на мантии-невидимки — сущая пустая трата денег, можно просто научиться получше накладывать на себя Дезиллюминационное заклинание.

— Не понимаю, почему ты так критикуешь чары для тканей, — сказала Гермиона. — У тебя есть летающий ковёр.

— Не потому, что он стоит своих денег, — сказал Нотт. — Но из-за его комфорта и удобства. Я могу бы летать на метле, но мне не нравится, когда палка трётся о моё исподнее. Ты как никто должна понимать это.

— А это ещё что значит?

— Ты девочка, — терпеливо сказал Нотт. — Если только у тебя нет навыка полётов на метле в дамском седле, тебе придётся оседлать эту штуку и показать всему миру, что у тебя под юбкой. Я сомневаюсь, что ты заинтересована в том, чтобы побаловать кого-либо, кроме Риддла, подобным представлением.

Гермиона звучно ахнула от дерзости Нотта. Слизеринцы, как один, повернулись к Тому, чтобы уловить его реакцию.

Том улыбнулся и сказал:

— Думаю, мы с Гермионой одинаково не щедры на такие поблажки. В последнее время я нахожу себя очень эгоистичным, когда речь заходит о том, какие дела происходят у Гермионы выше уровня юбки.

Гермиона покраснела, и закрыла лицо руками, и напомнила Тому, что его неответ вовсе не опровергает суждения Нотта. Том не считал, что суждения Нотта нуждаются в опровержении, потому что они не были ошибочными, а он может вставать выше личных предубеждений во имя признания истины. С этими словами Том ел свой ужин и погрузился в свои мысли, а разговор вокруг него перешёл к следующему блюду.

После семи лет в Слизерине он всё ещё считал абсурдным, что волшебные родители могли купить детям эквивалент «Роллс-Ройса» лишь ради потехи школьника. Он находил ещё более абсурдным, что у Сигнуса Блэка был собственный дуэльный жилет для клуба, в который он даже не вступил, сшитый по фигуре мальчика и даже с регулирующими шнурками, из которого он вырастет ещё до выпускного. Нелепая цена была одной из причин, побудивших его к здравомыслию в изучении, как создавать и чинить защитную одежду. Он также «приобрёл» несколько новых редких книг о зачаровывании металлов в квартире на втором этаже магазина в Тинворте, из оставшихся после того, как он растащил страницы из обычных книг, и он решил, что не стоит упускать возможность поэкспериментировать.

Другая причина, о которой ему было больно вспоминать, — это воспоминания о серповидных лезвиях, впившихся ему в спину, когда он сражался с Мастером металлургии из деревни Тинворт. Острия могли бы пробить ему легкие, если бы на нём не было драконьего жилета, одолженного у Трэверса. Тому пришлось проклинать свою невезучесть за то, что он снова столкнулся со смертельно опасным противником. Почему так много людей пытаются убить его?

— И всё же мантия не такая уж плохая идея, — заметила Гермиона. — Но с учётом размера предмета одежды, достаточно большого, чтобы налезть на тебя, Том, разве количество металлических жетонов не будет слишком тяжёлым? В индивидуальном пошиве грузы вшивают в подол исключительно, чтобы верхняя одежда и платья не взлетали от бриза. Десятки таких будут тормозить волшебника, которому надо убираться поскорее.

— Заклинание уменьшения веса, — сказал Том. — Ему нужно весить ровно столько, сколько я захочу.

— Но вообще без веса плащ поднимется вверх и оставит ноги незащищёнными!

— Частично уменьшающее вес заклинание, — ответил Том.

— Как ты наложишь чары, частично уменьшающие вес? — спросил Лестрейндж. — Я читал о них в руководстве использования метлы, и там было сказано, что они близки к парящим чарам и левитации. Невозможно произвести половину левитации. Метла либо на земле, либо в воздухе. Нет ничего между.

— Ты хочешь длинный ответ или короткий?

— О, я предпочитаю короткий, спасибо.

— Легко, — сказал Том. — Это магия.

Лестрейндж понимающе кивнул. Все остальные за столом, однако, недоверчиво фыркнули или презрительно покачали головой и приступили к десерту — кремовому силлабабу{?}[Британский десерт из густых сливок, взбитых вручную с сахаром и белым вином (в более ранних версиях — сидром)] с ирисками, присыпанному мускатным орехом и пряностями. Вечер тянулся, темп жизни в Хогвартсе был таким же спокойным, как и раньше, а нагрузки, налагаемые на студентов, были искусственными и предсказуемыми: комендантский час этим вечером, срок сдачи заданий на следующей неделе, расписание экзаменов в следующем месяце. Он как никогда понимал, почему Министерство магии стремится создать впечатление, что нет ничего необычного. Волшебники, живущие в тишине и самоизоляции, за несколько поколений успели превратиться в безмятежных стадных животных, за которыми он наблюдал у кормушки Большого зала Хогвартса.

Глубоко погрузившись в свои мысли, его ведущая рука инстинктивно потянулась под столом и схватила руку Гермионы. Его пальцы переплелись с её, почувствовав изгиб её серебряного кольца, выпуклости лаврового венка впились в подушечку его большого пальца. Он покрутил его на её пальце, пропитывающие его магические чары участливо потеплели от ласки чужой магии.

Гермиона вопросительно посмотрела на него.

— Наше время здесь приближается к концу, — пробормотал Том. — Но я лишь надеюсь, чтобы оно шло быстрее. Наша разлука невыносима.