Огненный Зверь

– Его похоронят там, где покоятся его родители, Кир уже все устроил. Кстати, пока мы тут раздавали подарки, тело Артема было незаметно вынесено через черный ход.

Я смотрела на Золотаревского и не верила. Он все это время был в курсе всей этой истории, и, я видела и была уверена, ему не было все равно, для него это была настоящая потеря, но его истинное отношение вышло наружу только сейчас. Но ведь утром в офисе и по пути сюда нельзя было догадаться, что что-то не так. Он даже поездку в Ясли обставил так, будто это было спонтанное решение.

Он лишь раз ошибся, когда говорил мне о количестве воспитанников. Вот почему он тогда осекся, он хотел сказать сорок девять!

Великий махинатор шел рядом со мной или сгорбленный старик? Сейчас Владимир Петрович казался мне старше, чем обычно.

– И вам не было ведений?
– задала я последний и совершенно глупый вопрос. Можно подумать, он не предотвратил бы трагедии, если бы мог.

– Было, - его голос был очень усталым.
– Еще в самом начале, когда Артем попал к нам. Но у него было две попытки самоубийства, мы думали, что сумели предотвратить... это.

Оказывается, даже магические способности не всегда могут творить чудеса.

– Где сейчас Кирилл? Он, наверно, ужасно себя чувствует.

Золотаревский остановился и пристально на меня посмотрел:

– Хочешь его найти?

Я кивнула:

– Мне кажется, это будет правильно.

– Я не знаю точно, но я знаю своего сына, раз тело увезли, и все необходимое сделано, поищи его на чердаке.

Мои глаза немедленно взметнулись вверх, к крыше особняка. О боже, там, где повесился тот мальчик!

"Иди уж, - подтолкнул меня Зверь.
– Обещаю заткнуться".

Я снова кивнула. Себе, Золотаревскому и Зверю.

– Я пойду.

– Иди, - Владимир Петрович улыбнулся своей обычной улыбкой, но она была немного грустной, а потом вдруг встряхнулся, расправил плечи, и, казалось, на глазах скинул лет десять. Грусть из его улыбки пропала, она снова стала веселой и даже озорной. И с таким видом он бодро зашагал к детям.

– Кукловод, мать его, - пробормотала я себе под нос и направилась к зданию.

Уже поднимаясь на высокое мраморное крыльцо, я обругала себя за то, что всего лишь сказала Золотаревскому короткое "я пойду", а не попросила у него карты с подробным маршрутом. Не удивилась бы, если бы у него нашлась и такая на всякий случай.

Время было за полдень. То ли у ребят уже закончились занятия, то ли наступило время большой перемены, но все они расслабленно расположились во дворе, особняк был пуст.

Покружив по огромному, выложенному шахматной плиткой полу я все же отыскала лестницу. Значит, полдела сделано.

Я легко и быстро преодолела первые два этажа, ход на третий оказался не прямо по лестнице, а в конце длинного коридора, на третьем мне пришлось еще поблуждать в поисках лестницы на чердак. Наконец, мне удалось ее обнаружить за толстой портьерой.

Взявшись за ручку, я замерла.

Когда Золотаревский мне все рассказал, я почему-то сразу решила, что Кириллу нужна поддержка, но совершенно не подумала, что от моих чувств ему может стать еще тяжелее. Я и так всегда вводила его в напряжение своими эмоциями, а сейчас я хотела помочь, а могу только еще больше все усугубить.

Я посмотрела назад. Уйти? Развернуться и уйти и оставить его в покое? Сколько можно быть навязчивой?

Но мои ноги стояли на месте. Уйти или остаться?

"Иди, - мягко подтолкнул Зверь.
– Жалей о том, что сделано, ладно? Упущенные возможности не лучший выбор".

Зверь был как всегда прав.

И я решилась. Вздохнула и повернула ручку.

Дверь была не заперта, и я только сейчас сообразила, что бы я делала, если бы она оказалась закрыта.

На чердаке было прохладнее, чем на улице, и полутемно. Небольшое окно под потолком давало мало света. Вопреки моим ожиданиям, здесь не обнаружилось ни вековой пыли, ни пауков. Похоже, здесь регулярно прибирались. Чердак был немного захламлен, как и положено чердаку, здесь обреталась старая мебель и ненужные игрушки, видимо, уже выросших воспитанников.

Когда глаза смогли привыкнуть к полумраку после яркого солнца, я увидела его.

Кирилл сидел на полу под окном, лицом к двери, ноги согнуты в коленях, спиной опершись о стену и закрыв глаза.

– Ты долго не решалась войти, - сказал он вместо приветствия, не меняя позы и не открывая глаз.

– Я поздно вспомнила, что тебе могут докучать мои чувства, - пробормотала я, чувствуя себя нелепо.

– Ты мне не докучаешь, - сказал он и замолчал.

Я не знала, что это значит. И решила расценить это как разрешение остаться.

Я медленно прошла вперед, прикрыв за собой дверь, обошла огромный старый диван и приблизилась. Помялась несколько секунд, потом тоже опустилась на пол, села и подтянула колени к подбородку.

– Как ты?
– мой голос даже мне самой показался чужим, я говорила неестественно тихо, но мне казалось, что громким голосом я могу потревожить дух умершего мальчика, которого я никогда не видела, но который умер здесь, на этом самом чердаке, всего несколько часов назад.

Я опустила глаза и, наконец, рассмотрела, что было у Кирилла в руках - веревка!

– О боже!
– я по-настоящему перепугалась.
– Не думаешь ли ты...

Кирилл оторвал голову от стены и открыл глаза, его взгляд сфокусировался на мне.

– Не думаю ли я тоже повеситься? С ума сошла?!

Я отпрянула.

– А что я, по-твоему, могла подумать? Ты бы видел себя со стороны!

Он прищурился, внимательно глядя на меня.

– Так паршиво?

Я кивнула.

– Вообще-то да.

– Да уж, - наконец, Кирилл тоже сообразил, что пресловутая веревка все еще находится у него в руках, и отбросил ее от себя.
– Я просто снял ее с потолка, а потом задумался и забыл о ней.

– Бывает, - сказала я, по правде говоря, я не знала, что сказать. Мне просто хотелось быть именно здесь в этот момент.

– Не переживай, - он устало потер глаза, наверное, этой ночью поспать ему не пришлось, - я не собираюсь ни вешаться, ни резать вены. Сейчас посижу немного, соберу себя в кучу и спущусь вниз. Старик уже волнуется.

Я вспомнила своего бывшего парня Костю. Конечно, подобных проблем у него не было, но когда случалось то, что он считал проблемой, он приходил и рассказывал мне, долго ныл и жаловался, он прямо-таки нуждался в том, чтобы его пожалели, поддержали, утешили.