Охотник на нежить
Шрифт:
Я закашлялся и с сожалением бросил взгляд на массивный стол. Есть ли там вода? Пить очень хотелось. Превозмогая бессилие, попытался встать. Для начала сел на постели. Руки, верхняя часть торса и правая нога пониже колена были обмотаны местными бинтами. Пах перемотан на манер пеленок. Моей одежды рядом не нашлось. Поднатужившись, встал на ноги. Тело сильно шатало. Сделав несколько шагов в сторону стола, в голове закружилось, и я упал, наделав шума. Пошатнул и скинул на пол несколько горшочков. Через пару секунд дверь в комнату открылась. Внутрь вошла женщина средних лет. Обычная сельская кумушка, так сказать. Ростом под метр семьдесят, может немного больше. Среднего телосложения, килограмм семьдесят или восемьдесят. Живот не выпирал, но плечи вызывали уважение. Моложавое лицо с начинающими проглядывать морщинами. Лет, наверное, за тридцать, ближе к сорока. Чёрные густые брови, такого же цвета длинные волосы, завязанные в "пучок" на затылке. Ровный, правильный нос, налитые красные губы и подрумяненные щёки придавали ей некий шарм. Одета
Войдя в комнату, она немного удивилась, увидев меня на полу, от чего её и так большие голубые глаза ещё шире открылись. Через несколько секунд она пришла в норму и негромко запричитала, указывая то на меня, то на кровать. Потом подошла ко мне, подхватила под руки и помогла доковылять до кровати. Что интересно, довольно легко, а во мне килограмм сто веса. Да, видимо правду говорят, что раньше бабы были опорой в доме. Усадив моё тело на кровать, она снова негромко запричитала и попыталась уложить больного в постель. Я стал отбиваться и просил себя напоить.
– Воды. Пить, - тихо прошептал я, помогая себе руками определить требуемое.
Женщина слегка удивилась, что-то спросила. Я покачал головой и снова попросил пить. После этого она подошла к столу, налила в кружку воды и принесла мне. Я попытался взять чашку в руки, но она её отодвинула. Затем, посмотрев на меня, показала на неё пальцем свободной руки.
– Эрлам, - тихонько сказала она: - Эрлам, - потом сделала вид, что пьёт и сказала: - Зурде.
Я быстро смекнул, что она имела ввиду. "Вода" и "Пить" на её языке. Благодарно кивнул и повторил требуемое. Видимо, удовлетворившись результатами проведенной работы, она отдала мне чашку и дождалась пока я напьюсь. После чего, наконец уложила меня в кровать и осмотрела мои раны. Старался ей не мешать. Наверняка, знает что делает, я же ведь еще жив. Да и в сон меня склонило. В следующий раз проснулся не самостоятельно, а был намеренно разбужен.
Женщина сидела возле постели и держала в руках миску с ложкой. Вероятно, пришло время обедать. Она помогла мне подняться и опереться на стену. Было мягко, вот для чего там шкура висела оказывается. Она показала на миску и произнесла: - Мелро, - сделала вид, что ест и пояснила: - Ундел.
Накормив меня с ложечки, я сначала было сопротивлялся, но мои капризы профессионально пресекли, женщина уложила меня в постель и засобиралась обратно. Я её попытался остановить и когда на меня обратили внимание, попробовал познакомиться.
– Ни-ко-лай, - произнес по слогам указывая рукой на себя. А потом перевел палец на неё и вопросительно посмотрел. Она немного подумала и, вдруг, радостно ответила ударяя себя в грудь: - Амриль. Зур ми рен, Ни-ко-ляй.
Я улыбнулся, помотал головой и повторил показывая на себя: - Николай!
Амриль немного постояла перебирая на устах звучание моего имени и неожиданно четко произнесла: - Николай. Зур ми рен, Николай, - потом улыбнулась и вышла из комнаты.
Так и протекали мои будни на лечении. Амриль периодически кормила меня и учила их языку, а я просто валялся и ничего не делал. Был один момент смущающий меня и сейчас. В отхожее место меня не пускали, а заставляли ходить в ведро с водой, стоящее в углу комнаты и запирающееся крышкой. Каждый вечер и утро это ведро выносила Амриль и ставила обратно. Выросший в детстве в селе, я тоже бывало такое делал, но то было в детстве и с родными. А тут взрослый мужик и незнакомая женщина. Было откровенно стыдно. Но опять же, Амриль пресекала любую мою самостоятельность и инициативу. Один раз меня навещал мужчина. Здоровенный амбал, метра два ростом и много шире меня. Руки словно колоды. Грудной клетке позавидовал бы и иной бык у нас в селе. Он был по-своему притягивающим внимание. Круглое, плосковатое лицо, словно кричало об незаурядном интеллекте этого человека. Внимательные зелёные глаза, казалось бы видят тебя насквозь. Чёрная борода достигала середины шеи и была заплетена в две косички. Волосы тоже чёрного цвета собраны в косу. Нос картошкой сильно выделялся на общем фоне этого человека, придавая ему более общительный вид. А то казалось, что этот человек кроме походов и боев ничего более знать не желает и обсуждать не хочет. Одет он в свободную, наверное, льняную рубаху сероватого цвета, длинные кожаные штаны и высокие, почти до колен, сапоги. На поясе висел широкий ремень, кожаный с металлическими вставками и ячейками под инструмент. Со спины за пояс воткнут кинжал с ножнами. На руках, поверх рубахи, накинуты нарукавники из плотной обработанной кожи. Войдя ко мне в комнату, он огляделся. Покивал сам себе. Споро осмотрел меня. Ещё раз кивнул про себя и посмотрел мне в глаза. Несколько мгновений мы так и пялились друг на друга. Потом он улыбнулся и ткнул в меня пальцем: - Николай?
– Да, - кивнул в ответ и вопросительно посмотрел на него.
Здоровяк снова улыбнулся, бахнул себя лапищей в грудь и пробасил: - Варлам. Зур ми рен, Николай!
– Зур ми рен, Варлам, - ответил я.
Вероятно, это было нечто вроде, очень приятно познакомиться.Видимо, я угадал с ответом. Здоровяк радостно закивал, ещё разок скоро окинул меня взглядом и ушёл. Так и прошло моё знакомство с обитателями дома. На вторую неделю, мне стали позволять вылазить из кровати и тихонько бродить по дому и двору. Одежду тоже вернули. Кожаная куртка и джинсы в которых я был, профессионально заштопали. Ботинки нашлись почти в целом состоянии. Футболка и портянки дополняли комплект. Носков не было. Видимо, износились и оказались выброшенными. Кожаные доспехи мне не вернули, как и меч впрочем. Оно наверное и правильно. Зачем гостю в доме доспехи?
Как, оказалось, был я в небольшой деревне затерянной в лесу, дворов на срок и жителей сотни полторы или две. Занимались охотой и земледелием. Варлам у них считался местным кузнецом. Были у Варлама с Амриль и маленькие дети - две девочки десяти и двенадцати лет. Жили они тут же в доме, поначалу им запрещали меня навещать, но когда я поправился, эти две занозы частенько приставали ко мне со своими расспросами. Сначала я не мог понять, чего они от меня хотят, потом, как начал кое-как понимать язык - уловил суть претензий и рассмеялся. Варлам нашёл меня, когда ходил на охоту. Он очень удивился, когда наткнулся на бессознательного человека недалеко от непроходимого болота. Был я в очень плохом состоянии. Лихорадка, воспалённые ранения и недоедание почти унесли меня за грань. Кузнец очень рисковал брать меня домой, так как неизвестно было, что я мог сделать. Этот мир жесток и ужасен. Я мог оказаться безжалостным убийцей или полузверем, перевёртышем или ещё чего похуже. Но ему было меня очень жаль, да и человек, прошедший через Смертельные топи заслуживает шанса на спасение. Поэтому, он доставил меня домой и показал своей жене. Та была у них вроде травницы и лекарки в поселке. Обследовав меня, она выдала вердикт - человек, очень болен и сильно ослаб. Вреда в ближайшее время от меня нет. А потом, когда я пришел в себя, то не проявил никаких дополнительных опасений на свой счет. Одно было им непонятно, почему я не знаю общего наречия. На этом плане и строились массово побасенки, из-за которых меня и донимали дочки кузнеца. Остальному поселку хватило слова Варлама, что я им безобиден и они всё узнают в свое время. А эти егозы пытались побыстрей меня научить говорить да первыми разузнать мою историю.
Вот и сейчас я сидел на лавочке под домом да смеялся уже минут пять. Одна стащила с кузни кусок кожи в который обернулась и размахивая кухонным ножом, пыталась показать как выглядит воин. А другая, сняв со стены голову волка, таскала ее по двору и лупила палкой. Продолжалось это правда недолго, до того момента, когда на улицу вышла Амриль и увидела весь этот цирк. Не одна лозина тогда обломалась о девичьи попки и не один день они не могли нормально сидеть за столом. Как я потом выяснил, версий о моем происхождении было много. Всем было известно о том, что я был в кожаном доспехе, пробитым стрелой и искусан стаей волков. Почему они меня не съели? Ответ был тут же, висел на боку. Меч. Со временем, люди разбились на два лагеря. Одни считали что я был наемником у одной из местных армий, осколки старой империи постоянно воевали с вольными баронствами, другие утверждали, что я был Охотником и в сражении с тварями был сильно быт по голове, в результате чего потерял память, вон и рубцы на голове виднеются. Был тут такой орден "Охотники на нежить". Бегали везде и убивали за вознаграждение нежить и всех им подобных тварей. Правда, лагерь "охотников" заметно проигрывал, у меня не обнаружили специального медальона и татуировки. Если первое и можно было объяснить утерей или еще чем, то второе несомненно ничем не перебивалось.
Так и проходили постепенно мои будни в деревеньке Дальняя. Почему именно "Дальняя" никто не знал, но что она так называется, были уверены все. Через несколько недель я полностью окреп и напросившись, начал помогать Варламу в кузне. Плохо, но уже кое-как мог выразить свои мысли. Всем говорил, что я ничего не помню до момента, когда очнулся в доме кузнеца. Откуда мои раны и что делал раньше помню смутно, и то, больше болото вспоминается. Со временем- поверили. Так меня и перестали донимать, а семья Варлама взяла надо мной покровительство. Работы у кузнеца было действительно много. Домашняя утварь и рабочий инструмент на все село- это вам не в бирюльки играть. Хотя, как сказал позже Варлам, с моей помощью стало намного легче. Ну еще бы. Я уж далеко не маленьким был парнем, и меха раздуть, и молотом по наковальне постучать мог. Иногда, ходили с Варламом на охоту. Правда, он охотился, а я так, учился да добычу таскал. Луком я владел плохо, точнее вообще не владел. Впервые, когда мне дали в руки лук, чуть не пришиб стрелой курицу, но в мишень с двадцати метров так и не попал. После чего мне объяснили, что с луком обращаться учатся с детства и в таком возрасте нужно потратить как минимум несколько лет тренировок для успешного обращения с оным.
Я был очень благодарен всей семье Варлама за помощь и поддержку, которые они мне дали. Без них я бы очень быстро пропал. В первые дни на лечении никто бы не поставил на то, что я смогу перебороть болезнь. Но видимо молодое, крепкое тело решило иначе. Кузнец же решил, что я выздоровел благодаря сильному бойцовскому духу. Ну и конечно же богиня Свирелла постаралась. Мне нравилось сидеть вечером у камина, пить слабое пиво и разговаривать с Варламом, иногда к нам присоединялась и Амриль. Так, вот я и узнал о местном пантеоне.