Окно напротив

– Мне кажется, или вы медик?

– Не кажется.

– Всё плохо?

– Не очень хорошо, и ей нужно в больницу.

– Моя машина у подъезда, я помогу вам довезти ее.

– Сейчас вызову скорую.

– Да бросьте, - мужчина подошел ближе и наклонился. – До нее попробуй дозвониться, а ждать потом придется не меньше получаса. – Он аккуратно подложил руки под голову и талию Марины и приподнял, словно пушинку. – Одевайтесь и поехали.

Не став спорить, Марьяна ловко запрыгнула в свои сапоги и накинула сверху шубу. Захлопнув дверь, она поспешила за незнакомцем. Он уже спускался по лестнице, крепко прижимая к себе девушку, потерявшую сознание. Доктор Донских не спускала глаз с головы несчастной, боясь, что та захлебнется в собственных рвотных массах.

Она запрыгнула в автомобиль к незнакомцу и устроила голову Марины на своих коленях. Ее мысли метались между «позвонить Сергею» и «срочно позвонить Сергею», но, кажется, телефон остался дома на столе. Бестолковая, она даже не спросила, как зовут незнакомца, не заметила, в какую машину села, и оттого ругала себя мысленно, на чем свет стоит.

Да и сердце ее теперь почему-то упорно требовало довериться широкоплечему обладателю кустистой бороды. Вопреки сознанию и чувству самосохранения.

На улице была непроглядная темень.

Марьяна подняла глаза и посмотрела на водителя. В свете встречных фар, и только на поворотах, можно было различить очертания его лица: прямой нос, стиснутые губы и подвижные мелкие морщинки в уголках глаз. Он вел автомобиль уверенно и ровно.

– Павел. Меня зовут Павел, - представился он.

Она вдруг почувствовала, как спине бегут мурашки, и опустила голову. Марьяна снова узнавала в нем того мужчину, за которым каждый день наблюдала из своего окна. Серьезного, вдумчиво изучающего книги, смотрящего вдаль с чашкой кофе по утрам, подолгу застывающего перед экраном компьютера, а потом с остервенением нападающего на клавиши, словно желая отполировать их подушечками пальцев до блеска.

– Марьяна, - едва слышно произнесла она.

– Мне кажется, что я где-то Вас уже видел, - заметил Павел, и уголки его губ растянулись в улыбке.

– Да уж, и, наверняка, не раз! Стоило операм сунуть тебе в лицо фото убитой блондиночки, как ты помчался сводить со мной счеты. И знал ведь, куда идти!

Конечно, она этого не сказала. Слова так и застыли на ее языке при виде освещенных окон больницы. Автомобиль остановился возле входа в приемник, мужчина заглушил мотор и бросился доставать Марину.

Осторожно устроив девушку на руках Павла, Марьяна выпрыгнула из машины и понеслась к входу. Сначала она открыла ему двери в тамбур, потом обогнала и отворила двери в отделение. Как назло, никого не было видно.

– Илья! – громко крикнула она, зная, что сегодня должен был дежурить Смоляков.

Тот немедленно появился из-за угла и направился к ним.

– Что? – сухо спросил он, потом заметил на руках Павла девушку и указал на каталку.

Следом за ним вышел сонный Филатов, оглядывающий по очереди ее и незнакомца.

– Алкогольное, - выдохнула Марьяна, расстегивая шубу.

– Сюда, - устало произнес Илья Евгеньевич, открыв дверь процедурки.

Дима подбежал и помог направить каталку в помещение.

– Ожидайте здесь, - бросил он на ходу Павлу.

Тот послушно замер. Марьяна обернулась и перехватила взгляд соседа.

– С вами все в порядке?

– Да, - он по-прежнему не мог оторвать взгляда от двери процедурки.

– Присядьте, - она взяла его под локоть и подвела к скамейке. – У вас такой вид, будто Вы увидели привидение.

– С ней все будет нормально?

– С девушкой?
– Марьяна села рядом и улыбнулась. – Да, она перепила просто. Сейчас доктор ее посмотрит. Промоют желудок, назначат медикаменты, устроят в теплую постельку в интенсивном.

– Перепила? – удивленно спросил он.

– Ну да, а вы не заметили, какой духан стоял в машине?

– Нет, я, кажется, немного перенервничал и плохо помню нашу дорогу от дома. Вы здесь работаете?

– Да.

Марьяна оглядела его с ног до головы. Павел, и правда, выглядел слегка растерянным. Меньше получаса назад он в ее воображении держал на цепи и истязал голых девиц, а теперь же просто казался добрым великаном.

Нельзя быть такой доверчивой! Факт того, что блондинке размозжили голову сразу после страстного свидания с ним, остается фактом. Нужно срочно позвонить Сереге, пусть выясняет, что этот тип, прикидывающийся ангелом, сделал с бедной Лизой.

Ее размышления внезапно прервали открывшиеся настежь двери приемного покоя.

Володя пару часов назад заступил на смену. Ветхие бабусечки, требующие скорее внимания, чем врачебной помощи, пара алкашей, уснувших на лавке, ребенок, который спокойно спит и родители, беспокойно бегающие вокруг него, жестикулирующие и отчаянно дующие ему в попу. Он ненавидел такие спокойные вечера. Ему всегда казалось, что они предвещают опасность.

Брагина много раз приглашали на другую работу, но он не выдерживал рутины, скучной отчетности и вновь возвращался на станцию Скорой Медицинской Помощи. Только там он мог чувствовать себя «первым после Бога»: вскочить в машину, искать варианты спасения, действовать оперативно и приносить пользу. Здесь и сейчас. Ему важен был результат. Чтобы можно было потом сказать самому себе: «я могу»!

У каждого свой адреналин, у Володи Брагина им было - спасение жизней. Как у каждого скоропомощника, у него были и свои страхи. Он не знал, чего боится больше, встретиться с ними лицом к лицу или не встретиться вовсе. Одним из таких страхов была железная дорога. Каждый из подобных вызовов он пропускал через себя, ожидая, что тьма пережует его и отпустит. Но она не отпускала.

Мерный стук колес, сладкая дрема, чай в подстаканнике. Нет. У него железная дорога вызывала совершенно другие ассоциации. Огромная махина несущегося на скорости железа, которая равнодушно сметает все на своем пути. Мало кто оставался в живых после встречи с этим монстром, но люди снова и снова, год от года, упорно стягивались к рельсам, где удобно и быстро можно было срезать путь, заодно и пощекотать нервы.

Водитель с силой вдавил педаль газа в пол. Машина, взрезая вечернюю мглу, стремительно понеслась на вызов. Сбит мужчина. Все, сидящие в салоне, знали, что, вероятно, едут на труп. Но работа есть работа. Подъехали к путям. Там уже столпился народ.