Око за око

– Пусти! Ты обещал! – кричала леди Болтон, когда бастард толкнул ее на кушетку. – Ай!

– Не волнуйся. До Ланнистеров мы с тобой еще побудем вместе какое-то время. Я так давно тебя не порол, милая. – схватив копну медных волос на затылке, Рамси шептал ей что-то на ухо, но распятый мужчина прекрасно все слышал. – Мне будет тебя очень не хватать.

Бастард грубо поцеловал свою жену в щеку, и отпущенная девушка упала. Длинные волосы закрыли ее лицо, и прекрасная леди Санса содрогалась от рыданий по своей горькой участи. Взяв нож, бастард собирался освободить лорда Бейлиша, и торжествующий Петир даже не сомневался в очередном своем триумфе. Самодовольно дернулся кончик аккуратно подстриженных усов, да искривились губы в мягкой улыбке, однако былая радость быстро слетела с его лица. Успокоившись в мгновение ока, Санса выпрямилась в полный рост, утирая фальшивые слезы. Что-то заподозривший Петир сощурился, и, подтверждая его подозрения, острый нож безжалостно впился в плоть пленника.

Рамси Болтон даже сейчас помнил отнюдь не столь самоуверенное лицо, искаженное болью, и даже сейчас слышал крик мужчины, потерявшего для начала всего лишь маленький мизинчик. Глупый старик! Сколько ужаса было в его глазах от осознания того, что его жестоко разыграли. Как же она тогда улыбалась! Ее голубые прежде глаза в свете огня мерцали янтарными каплями, и завороженный бастард жадно впивался в ее губы, умиляясь робкой злостью своей леди.

Пленник долго шипел, корчась от боли да от попыток вернуть былое хладнокровие, и, так как другого ему ничего не оставалось, смотрел на то, как женщина, по каким-то причинам ему дорогая, млела в чужих объятиях. Сжимая в пропитавшейся кровью тряпке маленький обрубок, щедро подаренный мужем, девушка даже не удостоила несчастного своим взглядом, и Рамси, видя этот то ли ревностный, то ли отчаянный блеск в глазах, улыбался. Ощипывание птички-пересмешника началось и довольно удачно.

Им пришлось еще ненадолго задержаться с лордом Мизинцем, чтобы прижечь кровоточащую рану. Острой необходимости в этом не было, но, именно, лицезрением болтающегося на кресте червяка хозяева Дредфорта отметили свое возвращение в родные лары и пенаты. Болтоновская чета даже не поужинала.

Первая кровь врага сотворила потрясающие вещи. Если бы он только знал, что для того, чтобы пробудить этого рыжего демона, нужно сделать подобное подношение, расправился бы с лордом Бейлишем еще в их первую брачную ночь.

Разминая шею, мужчина вздохнул, обернувшись в сторону девушки. Его женушка и лорд Мизинец были не единственными трофеями, прихваченными из Овражьей деревни. Для осмотра остального добра, доставшегося после сражения, его ждал Гобер Натвуд. Семерых солдат они все же потеряли, но взамен прихватили немало орудий и лошадей. Бастард был доволен. Рамси Болтон вспоминал своего отца, и думал о том, что было бы славно услышать его удовлетворительный отзыв о проделанной работе. Некстати припомнился последний разговор со стариком, окончившийся смертью последнего, и сыновья тоска была хладнокровно им придушена. Он спешно поднялся с кровати и шире распахнул оконную ставню.

– Куда ты? – услышав шорохи одежды, сонная девушка, повернулась в его сторону.

– Пойду проверю, – хмыкнул он, целуя леди Болтон в лоб. Некогда в Винтерфелле ее кидало в дрожь от подобного, а теперь обнаглевшая в край она даже не шелохнулась.

– Вдруг после этой ночи Ланнистеры смогут предложить что-нибудь еще за твою голову?

– Зайди тогда на псарню. – Санса, нахмурившись, закуталась в одеяло. Подложив руку под подушку, она закрыла глаза, улегшись поудобнее, и комната вновь наполнилась ее сонным голосом. – Собаки не ели четыре дня. Тебе они будут рады.

– После Мизинца займусь твоим острым языком, – расширил он недовольно ноздри, но скоро вновь натянул улыбку на лицо.

– У каждого свой нож.

– У каждого Болтона, а не у Старка, – теперь уже была его очередь наносить удар в словесной перепалке. – Так что… Доброе утро, леди Старк-Болтон.

Бросил он невзначай и ушел, а Санса так и осталась нежиться в кровати. Перина была такой мягкой, а постель столь теплой. Не было полынного запаха горчившей травяной настойки, кислого аромата иссушенных кореньев, полусознательного бреда, грубых прикосновений, но в иллюзорном спокойствии она мучилась его словами, сковырнувшими клубок противоречий, терзавших ее душу.

Старк или Болтон? Дредфорт или Винтерфелл? Джон или… Рамси? Что она будет делать, когда пересмешник смолкнет во веки веков? Что она должна, а самое главное, хочет делать. Санса долго бегала от этих мыслей, прикрываясь необходимостью любых мер во имя возмездия, и теперь они, воспользовавшись ее хворью, беспощадно накрыли девушку снежной лавиной.

Винтерфелл по-прежнему был ее домом, наполненным, к ее сожалению, самыми приятными и самыми ужасными воспоминаниями. Мрачный и вечно хмурившийся серой бугристой кладкой Дредфорт, где она была полноправной хозяйкой, стал свидетелем ее побед – над Петиром, над Карстарками, Амберами и даже над Рамси, и прикипевшая к своей новой обители девушка не была так уверена как прежде, что хочет возвращаться назад. Причин было великое множество.

Бастард. Он по-прежнему был жесток, воспитание его оставляло желать лучшего, да и вульгарный тон его речи часто коробил ее благородный слух, но… Санса все чаще обращала черное в белое после случая с Амберами. Тем более, после ее вызволения из лап Мизинца. Девушке казалось, что Рамси Болтон менялся, став довольно-таки сносным, и ей очень хотелось верить своей интуиции, подсказывающей, что она все же смогла приручить бешеного зверя.

Однажды Петир спас ее от издевавшегося над ней Джоффри Баратеона и от ревнивой тетушки, пытавшейся выкинуть ее в Лунную дверь, и Санса Старк, путаясь в своих чувствах и благодарностях, тогда доверилась ему глупо и наивно, приписав новоиспеченному дядюшке те самые рыцарские качества, о которых грезила с детства. Подобное волшебство теперь творилось в отношении спасшего ее Рамси Болтона, и единственным щитом от этого сладкого яда были ее воспоминания. Она понимала, что никогда не сможет забыть того, что произошло в первые месяцы ее замужества. Даже если бастард принесет ей голову Серсеи на золотом блюде и станет вдруг самым нежным и любящим супругом, те дни будут мрачной тенью следовать за ней по пятам, напоминая о пережитых боли и унижении.

Она вся сжалась, свернувшись калачиком, и про себя повторила три заветных слова: Старк, Винтерфелл, Джон. Некогда она думала привезти брату голову Мизинца. Санса представляла, как швырнет ее перед Джоном, и прежде пренебрегавший ею он поймет, что она не такая уж глупая маленькая девочка и может самостоятельно достичь желаемого, защитив их семью, но…

У короля Севера могла появиться своя собственная семья и жена – ее соперница. Она-то и станет леди Старк из Винтерфелла согласно традициям и законам. Вчера Рамси отказался от предложения Мизинца в пользу своей жены, и рано или поздно Джон точно также мог отказаться от Сансы уже из-за своей супруги.

Что тогда будет с ней? Если Рамси будет мертв, ее выдадут замуж, чтобы спровадить из Винтерфелла под благовидным предлогом, и ее, в очередной раз преданную и брошенную, никто и ничто не спасет. А ее дитя? Ее тетя – родная сестра матери готова была убить свою племянницу из-за повода смешного и глупого, и не было никаких гарантий, что Джон, бывший ей братом наполовину, не решится устранить наследника двух крупных северных домов. Джон был Джоном, но власть развращала и не таких людей как он, и Санса, обжегшись на молоке, на воду дула.

Болтон. Дредфорт. Рамси. Не лучше ли было облюбовать себе спасительное гнездышко здесь? Она сжимала кулак на животе, и задумывалась над тем, что могла бы в самом деле остаться в Дредфорте. Будучи уверенной в том, что бастард не причинит ей боли, Санса и дальше играла бы роль леди Болтон и растила бы своего ребенка, зная, что при живом отце его минует участь детей Неда Старка. Она испытала на своей шкуре, каково это остаться без отца и своему сыну такой судьбы искренне не хотела. Своему ребенку Рамси вреда не причинит – даже самый страшный зверь не убьет свое дитя, ведь так?