Око за око

Санса была во дворе. Ей очень повезло. Лошадей еще не успели расседлать, и на удивленные расспросы Гобера она ответила, что ей нужно к знахарке – ей стало плохо. Лорд занят, и поэтому с ней поедет Пес.

Пес!

Его нигде не было. Нужно было бежать, но оставить Сандора на волю больного рассудка бастарда было несправедливо. Сандор Клиган так много для нее сделал... Задыхаясь, она пробежала мимо комнаты Клигана. Ожидала увидеть его во дворе, но и тут его не оказалось. Пришлось возвращаться, и она умоляла богов, старых и новых, чтобы Петир своими гнусными речами дал ей время уехать.

А ведь она уже начинала верить, что бастард больше не причинит ей вреда, но все это была ложь. Обман! Иллюзия, созданная ее самоуверенностью. Санса лишь сейчас вспомнила о том, что понятия чести у бастарда было очень относительным. Его мотивы были продиктованы лишь его безумными желаниями. Она уже видела, как злорадно улыбается Серсея, наблюдая за тем, как Рамси Болтон ведет волчицу на заклание. Ее победа была так близко. Она была ослеплена, и никак не ожидала предательства с той стороны, откуда оно было, в общем-то, предсказуемо.

Дверь в комнату Пса была открыта. Горела одинокая свеча, и в ее свете девушка увидела торчавший из-за кровати сапог.

– Сандор?! – позвала она его, но никто не откликнулся.

Вбежала в комнату. Ей стало плохо. Прикрывая глаза от пульсировавшей головной боли, она прошла дальше, ожидая увидеть за кушеткой исколотый ножами труп рыцаря, но… Носками кверху там лежали бесхозные сапоги, и она облегченно вздохнула.

– Куда-то собралась?

Что-то хлопнуло, и Санса в ужасе подпрыгнула на месте. Рамси скрывался за дверью и теперь запирал ее на ключ. Девушка сжалась.

– Не хочешь… поговорить? – медленно двинулся он в ее сторону, и чуть не упавшая из-за подвернувшихся под ноги сапог девушка отступала назад.

– Н-нет.

– Бу! – дернулся бастард, и леди Болтон впечаталась в стену. – Хм-хм. Лорд Мизинец на редкость убедителен, но… Я решил дать тебе шанс. Не хочешь… предложить мне что-нибудь... Поинтереснее?

Это был вопрос-ловушка. Вопрос в никуда. Она и так отдала ему все, что могла, и больше он от нее требовать не мог. В его руке сверкал нож, и она почему-то прикрывала рукой живот. Ей не было известно, знал он или нет, но говорить об этом сейчас, значило просить о пощаде, а этого она никогда не делала, даже будучи его пленницей в Винтерфелле.

Может, она сможет как-то напороться на нож? Смерти она боялась, но от мысли, что она окажется в комнате “преданных Старков” ей становилось немного легче.

– Что? Отдаться всему твоему войску?! Кажется, ты этого тогда хотел? Какое счастье, что их не шесть тысяч, а всего сто.

– Ну... Ты не посчитала войско Ланнистеров и Бейлиша, милая.

– Нужно было скормить тебя…

Она пыталась отпрянуть от него, но лишь ударилась головой, зажмурившись от боли. Рамси Болтон целовал ее, и был доволен, что ее вовремя удалось заткнуть. Он немного перестарался со своей игрой, дававшей приговоренному иллюзию возможного помилования. Предложение Мизинца было, конечно, неплохим, и когда-то бы он обязательно на него откликнулся, но неужели она и вправду поверила, что он купится на этот бред? Если королеве нужна его жена, зачем ему посредник в виде такой кривой кочерги как Петир Бейлиш? Да и зачем ему отдавать Сансу?

Они затаятся в Дредфорте и будут наблюдать за несчастным братцем Джоном, зажатым с одной стороны белыми ходоками, если они, конечно, не были выдумкой, а с другой Ланнистерами. Пусть он разгребает это дерьмецо, а он, Рамси, посмотрит, чья возьмет. Войско Ланнистеров – войско южных солдат, которые против снега ничего сделать не смогут. Он знал это, ведь именно так и расправился с великим Станнисом Баратеоном. В любом случае, они бы очень хорошо измотали друг-друга, а Болтоны, как ни в чем не бывало, прошлись бы по усыпанной их костями дорожке, ведущей в Винтерфелл.

От Сансы он отказываться не собирался. Дорогая женушка приносила ему удачу. Пока сидела в Винтерфелле, он выходил победителем. Перешла на сторону врага, и он чуть не пошел на корм собакам. Вернулась, и вот… он чуть не прищучил Амберовского ублюдка и поймал столь страшного, по словам жены, старика. В его глазах она с каждым днем все больше становилась Болтоном. Он же видел того солдата, исколотого клинком словно подушка от иголок. Теперь Санса должна была понести его ребенка, а значит... принадлежала целиком ему – ни Старкам, ни Ланнистерам, ни Бейлишам.

– Глупые люди порой умудряются все испортить, – сказал он, заглядывая ей в глаза. – Не заставляй меня думать, что ты поглупела, – видел он сконцентрированное недоверие на ее хмурившемся лице. – Обними мужа.

Санса не знала верить ему или нет. Игрался он ею или Петиром? Она пребывала в смятении. Сейчас он совмещал в себе роли ее мучителя и спасителя, и девушка не решалась в какую сторону ей качнуться: поддаться опыту прошлого или же своей интуиции.

– Ну! Не заставляй повторять дважды. Я не люблю ждать, – злился он на ее вернувшуюся холодность, и так, как ничего более ей не оставалось, девушка все же обняла его.

Бастард расплылся в довольной улыбке. Она так хорошо играла роль жены, что он и сам вживался в эту шкуру высокородного лорда-женатика. Ему в голову пришла замечательная идея, как подсластить послевкусие неудачной шутки, и вновь трепля ее по щеке, бастард вкрадчиво задал вопрос.

– Знаешь, что самое интересное в разрезании целого пирога? – девушка недоуменно смотрела на него. – С какой стороны отрезать первый кусок, – ответил он, и ей все стало ясно. В глазах ее замерзли льды, да вот только не по отношению к бастарду.

– Отрежь мне его мизинец, – задирая голову, пыталась сдержать она злорадную улыбку.

Ну разве была она после этого Старком?

====== Пытка ======

Тусклый свет морозного утра светил в окна господской спальни. Ветра не было, но из-за приоткрытой ставни комната наполнялась приятной прохладой, холодившей щеки. Под одеялом и шкурами было уютно и тепло, и балдахин, укрывавший широкое супружеское ложе, тенью прикрывал дремавшую болтоновскую чету.

С улицы доносились звуки возни. Отчетливей всего слышался топот лошадей и возгласы петухов, горланивших наперебой с какой-то громогласной бабой, и проснувшийся Рамси Болтон, стряхнув с себя последние остатки сна, довольно закинул руки за голову. Санса еще спала, тихо и спокойно, впервые не хмурясь во сне, и он чувствовал странное удовлетворение, посещавшее его в последнее время все чаще и чаще.

Вчера, заломив своей милой женушке руку, он вел ее в пыточную. Девчонка хныкала, щедро роняя слезы, и, пытаясь вырваться, брыкалась. Ничего у нее не получалось, и леди Болтон лишь вскрикивала от резкой боли в скрученной руке. Висевший на кресте Петир Бейлиш внимательно наблюдал за павшей столь низко девицей Старк, и хотя лицо его не выражало не единой эмоции, Рамси чувствовал злую радость, таящуюся в его прищуренных темных глазах.

– У каждой зверушки свои погремушки, а моя жена страсть как любит убегать от меня, лорд Мизинец, – пояснил он, притворившись каким-то дурачком.