Око за око

Санса еще до сих пор не свыклась со своим новым положением, а внутри нее уже рос его ребенок. Ребенок от человека, убившего ее брата. Она могла простить Рамси издевательства над собой – в этом леди Старк или Болтон была вольна поступать так, как ей вздумается. Захочет, и будет щебетать как птица, что любит его больше всего на свете, и никто не посмеет ей возразить, но… В случае с ее младшим братом, убиеенным Риконом, она не могла быть столь своевольной.

Девушка пребывала в смятении. Она искала спасительную ниточку, способную распутать клубок противоречий, и ее пытливый ум пришел своей хозяйке на помощь.

В конце концов, это Амберы предали Старков, отдав Рикона Рамси. Он не был столь интересен бастарду, иначе бы лорд Болтон денно и нощно искал его, натравив собак-ищеек. Без армии и денег Рикон не был ему опасен. Бастард даже его не мучил! Просто убил, чтобы спровоцировать Джона. Амберам никто не запрещал спрятать Рикона в Последнем очаге, и теперь после битвы бастардов использовать его как разменную монету. За младшего Старка им бы отдали и Дредфорт, и земли Болтонов, и даже прогнали бы одичалых на земли других лордов, но они этого не сделали. Это Амберы были виновны! Это они должны были заплатить за смерть ее брата, думала девушка, все больше оправдывая болтоновского ублюдка.

Это была война, а на войне случается и не такое – находила она очередное оправдание, и, пытаясь найти другие доводы в пользу лорда Болтона, создавала из бастарда чуть ли не мученика, бывшего вынужденным устранить угрозу своей власти на бескрайнем Севере. Подобное двуличие было легко объяснимо, ведь оправдывая своего супруга, отца ее будущего чада, Санса Болтон оправдывала и себя заодно.

«У тебя будет не один ребенок», вспоминала она слова старой ведьмы. Не один – это двое, трое или пятеро? Предсказание казалось абсурдным, но раньше и возобновление отношений с этим человеком казалось ей нелепым и невозможным. Значило ли это, что она может не опасаться вреда от лорда Болтона?

Девушка вспоминала свой сон о голубоглазом мальчике, и в ней странным теплом растекалось предвкушение материнства, сопряженное со страхами и переживаниями. Санса помнила беременность матери. По иронии судьбы, отчетливее всего помнилось ей рождение Рикона, и заработавшая головную боль от тяжелых мыслей леди Старк крепко сжала виски.

Довольно! Что за тяжкая пытка мучить себя мыслями столь смутными, столь противоречивыми. Разве кто-то требовал от нее какого-то решения? Она и так вернула Винтерфелл Старкам, передала Джону бразды правления, а теперь готовилась вершить правосудие за предательство отца. Для маленькой глупой пташки, некогда мечтавшей свить гнездышко и петь прекрасные песенки, этого было более чем достаточно. Леди Болтон запретила себе копаться в прошлом. Это ничего не изменит, а она больше не хотела мучений. Хватит с нее!

Боги предоставляли ей очередной шанс попытаться начать жизнь сначала, и она, уставшая от постоянного страха, от постоянного сопротивления, от постоянной боли, от постоянного недоверия готова была этой возможностью воспользоваться.

Ее ребенок уж точно ни в чем не был виноват, не сделав еще пока ничего плохого или хорошего, и Санса все больше думала о простой истине – теперь у нее появлялась своя семья. Она могла бесконечно твердить о том, что она Старк, но чем больше будет ее живот, тем ярче будет сиять болтоновское клеймо, выжженное не только на ее коже, но и глубоко в душе.

Раздался крик из пыточной, развеявший на время ее сомнения. Леди Санса улыбнулась. Все ее усилия оказались не напрасными, и девушка была тому несказанно рада. Встав с кровати, леди Болтон уверенным движением развернула небольшой платочек, в котором лежал отрубленный палец ее врага. Голова все еще болела, ее немного мутило. Ей очень хотелось орехов и молока. Нужно было проверить почту, переделать дела по хозяйству – шептала ей в уши леди Болтон, а леди Старк просила написать пару строк королю Севера.

Черное и белое – как знамена Болтонов и Старков. Ей нужно было сделать шаг в темноту или на свет, и хотя свет и манил ее старыми воспоминаниями о счастливом детстве, слыша очередной крик Мизинца, Санса думала о том, что в темноте не видно крови, блестевшей у нее на руках. Как она будет смотреть Джону в глаза после всего этого? Он ее осудит, тяжело вздохнув как отец, а вот Рамси... нет.

Ребенком она уже не была, чтобы грезить о счастливом и беззаботном детстве. Она была женщиной, а скоро должна была стать матерью. Она колебалась, понимая, что может совершить непоправимую ошибку, и желая оттянуть тяжелое сердцу решение, девушка хотела поговорить с бастардом.

Нужно ведь сообщить «папочке» о радостной новости, и Санса Болтон чувствовала, что от того, как он себя поведет, будет зависеть и ее окончательный ответ.

Крики из пыточной доносились редко. Бастарда никто не торопил, и он вволю развлекался, издеваясь над связанным пленником.

Долгая тишина вдруг прерывалась животными стонами, и стоявшая неподалеку Санса еле сдерживала накатывавшую на нее дрожь. Облокачиваясь на каменный косяк заветного коридора, она внимательно прислушивалась к тишине и опасливо поглядывала на закрытую дверь. Представляя в умелых руках мужа Петира Бейлиша, еще недавно бывшего ее другом, девушка не могла поверить в происходящее и искренне боялась.

Одно дело – обидевшие ее Амберовские посланники, которых бастард быстро освежевал ради деревянных крестов, и совсем другое – унизительная и изматывающая пытка бывшего союзника, с которым у нее была своя история отношений, с которым, возможно, эти отношения могли быть, сложись все немного иначе.

Леди Старк начинала жалеть Петира, думая о том, что поступает несправедливо с человеком спасшим ее от Джоффри и примчавшимся к ней на помощь в сражении за Винтерфелл, но леди Болтон вовремя напоминала ей о том, что он предал ее отца, заставив страдать всю ее семью, и дрожь мгновенно проходила. Взгляд становился ледяным и минутная слабость исчезала словно туман по утру.

– Хватит! Хватит!

Петир держался, отчаянно стараясь не терять самообладания, но нож выковыривал из него совершенно другого человека. Он отчаянно сопротивлялся, пытаясь еще договориться о чем-то с бастардом, однако Рамси уже вошел во вкус и, цепляя за живое, превращал лорда Бейлиша в очередного червяка сродни Вонючке. Санса отчетливо слышала, как подходит бастард к кресту, как подносит нож к руке, как Мизинец хватает губами воздух, прежде чем вновь закричать, и твердила себе, что так надо.

– Это какая-то ошибка...

– Нож никогда не ошибается, старик, а вот люди… да. – вдруг смолк бастард, остановившись на мгновение. – Не очень хорошо воровать чужих жен, тем более… мою.

– Я не знал. Не знал.

– Я не зиналь. Я не зиналь, – перекривлял его Рамси, наигранно хныкая. – О чем ты не знал?

– Что ты жив… Хах… В-вы… Вы, лорд Болтон.

– Моя жена сказала мне, что ты – лгун, каких еще свет не видывал. – раздавались размеренные слова из пыточной. – Какое совпадение… Я тоже!