Октавия

– А теперь ты еще лучше.
– Он глубоко затянулся ?травкой?, потом снова ее поцеловал, и на этот раз поцелуй был гораздо более долгим.

Имоджин поднялась и подошла к пруду. Вращающийся луч маяка заморгал совсем беспорядочно. Огромные звезды висели так близко, что она, казалось, могла бы дотянуться и собрать их.

– Не уходи, - сказал Ларри. Путь на небо вымощен дурными намерениями.

– Я никуда не ухожу, - до нее доносился барабанный бой и карнавальный рев вечеринки. ?Когда является любовь, кипит твоя отвага вновь…?
– играли музыканты.

Ночь была такой теплой и красивой, и она чувствовала какое-то острое желание. Если бы только здесь был Матт. Она вдруг исполнилась страсти и решимости.

– Ларри, дорогой, - сказала она, повернувшись к нему.
– Мне все говорят, что надо повзрослеть, пожить немного, набраться опыта с мужчинами, пообщаться с Кейбл и Ивонн, и Трейси и еще кем-нибудь. Ты мне не поможешь, не научишь меня сексу?

– Помочь тебе? Вот это предложение! Господи, да если тебе надо опыта, то я именно тот, кто тебе нужен, моя радость. Je suis le professeur . Возьми докури и жди меня здесь, а я принесу еще бутылку, и мы с тобой пойдем к берегу.

Имоджин села на скамью и спела для фламинго ?Когда является любовь, кипит твоя отвага вновь…? У нее голова пошла кругом.

Вдали был виден аэродром и стоящие на летном поле самолеты. Возможно, какой-нибудь из них должен был доставить знаменитого экранного любовника в Рим. Выше была расположена автостоянка, заполненная машинами, по большей части ?роллс-ройсами? и ?бентли?, но самой чистой среди них была голубая ?кортина? Джеймса и Ивонн. Вдруг Имоджин почувствовала какое-то неодолимое побуждение. Она открыла свою сумочку и стала рыться в ней, ища губную помаду. Она нашла там тюбик, подаренный ей Глорией на день рождения. Им она еще ни разу не пользовалась. Помада была темно-бордового цвета и называлась ?Династия Слив?
– это, как сказала Глория, для большей изысканности.

?Какое слащавое название, - подумала Имоджин, истерически хихикая, и пошла между деревьями к автостоянке.
– Модная штучка ?Династия Слив?. Вот и пришел твой час, слива.
– И, захихикав еще сильнее, она несколько раз сказала про себя ?Пошли, слива!?

И вот перед ней голубая крышка багажника машины Ивонн. Она просто просилась, чтобы на ней что-нибудь написали. Открыв тюбик, она крупными бордовыми буквами написала ?Ивонн Эджуорт?. Потом добавила: ?стойловая корова?.

Потом зачеркнула слово ?корова? и добавила ?сука? и ?держит мужа под башмаком?. Потом трижды написала ?блядство? на крыше машины и дважды ?поебень? на ветровом стекле. Потом забежала с другой стороны и написала: ?Железный канцлер Ивонн Бисмарк?, но, немного подумав, переправила ?Бисмарк? на ?Насморк? и залилась неудержимым смехом от собственной шутки. Когда она начала писать ?Катись отсюда, морковный огрызок!?, столбик помады переломился надвое, и она с криками кинулась обратно к Ларри. Тот опасно раскачивался, пытаясь сохранить равновесие, стоя на каменном сиденье с бутылкой в одной руке и бокалом - в другой. Он спрыгнул наземь, пролив часть шампанского, и сообщил:

– Я только что слышал, как Ивонн Эджуорт спрашивала Омара Шарифа, приходилось ли тому покупать для кого-нибудь целый прилавок цветов.

Тропинка к морю была довольно крутой, но им даже в сильном подпитии как-то удалось, поддерживая друг друга, благополучно спуститься.

– ?Хочу воткнуть мой орган в Морган?, - пропел Ларри, и они захохотали дуэтом.

– Кажется, я перехожу из одной постели в другую, - сказала Имоджин.
– Я люблю тебя, Ларри. А можно любить сразу двоих?

– Думаю, что можно. Но это довольно дорого обходится.

Он тянул слова еще сильнее обычного, волосы у него разметались во все стороны.

Они вышли на пляж. Имоджин чувствовала под ступнями прохладный песок. Где-то по пути она потеряла свои туфли.

– ?Когда является любовь, кипит твоя отвага вновь?, - пропел Ларри.
– ?Хочу воткнуть мой орган в Морган?. Этого же хотят тут многие любители. Я видел нескольких гостей в белых смокингах, которые тебя разыскивали.

– Там только один такой был, - сказала Имоджин.
– У тебя, должно быть, в глазах четверится.

И они снова громко расхохотались. Пьяному любая глупость кажется смешной.

Весь берег, отдаленные огни Пор-ле-Пена, маяк - все окрасилось в розовое. Накатывающиеся на песок волны шипели, как белые змеи. Луна, похожая на половину грейпфрута, лежала на спине в темном небе - собираясь уступить, вроде меня, - подумала Имоджин. Она, как космонавт, почувствовала невесомость.

Ларри подобрал какой-то прутик и попробовал что-то написать, но песок был слишком сухой.

– Скажи, чтоб море подошло ближе, - сказал он.

Взявшись за руки, они с воплями побежали к воде, и там Ларри огромными буквами написал на мокром песке ?Ларри любит Имоджин?. Потом он ее поцеловал, и она почувствовала, как теплая вода омывает ее ступни.

– Я прочту тебе такую лекцию, что у тебя будет настоящий прорыв по части опыта, моя тепленькая малышка, - шептал он ей на ухо.

– Ты понимаешь, что я ни с кем ни разу не была в постели?

– Я тебе уже говорил, что очень верю в первые разы, - сказал Ларри, осторожно стягивая с нее джемпер.
– Может быть, сначала искупаемся? Перед сексом всегда должно быть омовение.

Кажется, я не такая уж толстая, почему не искупаться голой, подумала Имоджин, снимая с себя брюки и трусики и бросая их на песок. Кинувшись с веселым визгом в волны и восторженно загребая, она почувствовала, что в воде почти так же тепло, как на воздухе.

– Божественно!
– крикнула она Ларри. Тот сразу же пустился за ней вдогонку и вскоре обвил руками ее талию.

– Ты прекрасна, - сказал он, любуясь ею,- ты похожа на Венеру, выходящую из волн.

– Боти-Чили, - хихикнула Имоджин.
– Хотя вода тут, наверное, теплее, чем в Чили.

– Увертюра закончена, - сказал Ларри, - переходим к первому акту.

Когда он целовал ее в соленые губы, Имоджин была рада, что он ее поддерживает. Она не была уверена, что сама устояла бы теперь на ногах, потому что чувствовала себя по-настоящему пьяной. Она спросила у Ларри, есть ли смысл в такой прорывной лекции, если потом она не сможет вспомнить лучшие ее моменты.

Ларри засмеялся и сказал, что лучший момент - это теперь, когда она прильнула к его груди, что он этого ни в коем случае не забудет. И стал целовать ее взасос.

Издалека все еще доносились звуки пирушки и визги в бассейне. Потом какие-то голоса послышались ближе. Звучали они сердито. Ларри перестал ее целовать и смотрел куда-то поверх ее плеча.

После долгого молчания он проговорил.

– Черт, этого не может быть!

Потом она услышала слишком хорошо ей знакомый голос:

– Бога ради, Гилмор!

Имоджин уткнулась лицом в шею Ларри, потом медленно повернулась. Всего в нескольких ярдах от них на песке стояли мужчина и женщина. Лица обоих были в тени, но она разглядела коротко стриженые светлые волосы женщины. Та была очень стройная. А роста и сложения мужчины не узнать было нельзя.