Олень
Шрифт:
– Будет исполнено, господин. – Пенроз лишь коротко кивнул.
– Хорошо, – мысленно сделав себе пометку в голове, продолжил, – а удалось ли найти что-то интересное из головных уборов?
– Да, мой лорд. – Вновь заговорил воодушевленный мастер. – Походная обсидиановая корона Кварлтона II Завоевателя. Как Вы и просили, скромный и невычурный венец.
По мановению руки, один из помощников мастера принёс небольшую подушку, на которой и была возложена корона. Мастер оказался прав, простой обсидиановый обруч в потемневшей бронзовой оправе.
То, что надо.
***
В тронном зале Штормового Предела царила давно позабытая этими стенами суета и оживлённость. Мы вместе с Ашей восседали на тронном месте. Я на троне штормовых королей, а супруга
По моему кивку, стюард трижды стукнул тяжёлым металлическим посохом об каменный пол и резные створы отворились, впуская в зал Джалабхара Ксо. Летниец имел решительный вид и с гордо поднятой непокрытой головой безоружный прошествовал по выстеленной коврами красной дорожке. Он был одет в традиционную для островов яркую одежду – шёлковые ткани, экзотические перья и ягуаровую шкура, подаренной ему Аллардом.
Приблизившись к трону, Ксо встал на одно колено, безропотно вложив свои широкие ладони в мои.
– Я, принц Джалабхар Ксо, повелитель долины Алых Цветов с Летних островов, клянусь в верности и препоручаю верховному лорду Штормовых Земель, Ренли из Дома Баратеонов, свою жизнь, члены мои – тело моё, твердыни и владения мои. Клянусь служить и почитать по совести и без обмана, являться по первому зову на службу, войну или совет, выкупить из плена...
Аллард не подвёл и таки доломал упрямого летнийца. Существенные условия вассального договора вполне просты и, на мой взгляд, уместны. Я помогаю Ксо вернуть его летнийскую задницу на отцовский престол, а взамен Ксо предоставляет исключительные торговые права для моих людей в своих землях и участок земли для строительства форта и фактории при нём в устье реки, что протекает в долине Алых Цветов.
Стану ли я больше доверять нашему чернокожему другу после принесения вассальной клятвы? Нет, разумеется. Ксо ничего не будет стоить, заполучив желаемое, кинуть меня. В некоторой степени я на это даже рассчитываю. Одна из главных целей настоящего политического манёвра с вассальной клятвой состоит в том, чтобы легализовать присутствие моего вооружённого контингента на Летних островах в лице прочих местных феодалов. Сивортам и Пряной Семерке предстоит очень тонкая дипломатическая игра в ближайшее будущее – рисковать дружественным нейтралитетом местных князей я пока не хочу, ибо слишком зыбкая у меня пока ещё позиция на архипелаге. Но стоит нам обзавестись на островах точкой опоры, как станет возможна и более активная и интересная игра на местном политическом поприще. Главное – сделать всё по красоте.
– ... да помогут мне в честном служении Старые и Новые Боги, Боги любви, красоты и плодородия, моря и неба.
Ксо нестандартно завершил клятву, и настала моя пора.
– Я, верховный лорд Штормовых Земель Ренли из Дома Баратенов, принимая сию клятву и твоё искреннее выражение верноподданничества, а также любезное желание препоручить нам вышеупомянутые владения, со своей стороны обязуюсь ценою доброго имени защищать тебя и твоё достояние от всяческого незаконного притязания.
Завершив свою часть, я поднялся с трона, подняв за собой и Ксо, дабы завершить ритуал. Мы трижды обменялись символичными поцелуями. Следом к нам подошёл Вигмар в гербовой котте моего Дома, держа в обеих руках мягкую подушечку, на которой лежала скромная, хоть и золотая, корона, украшенная жемчугом и рубинами. В моём мире её бы обозначили как «баронская». Возложив её на чело Джалабхара, я почувствовал себя творцом истории, отворившим новую главу в хрониках этого мира…
***
Железнорождённые выжидали подходящую погоду для своего ритуала, но шли дни, и всем становилось предельно ясно (в отличие от погодных условий), что штормовой циклон пришёл в мою вотчину надолго. В принципе… об этом гостям твердили все местные. Глупо было ожидать от залива Разбитых Кораблей иной погоды, но лорд Бейлон и жрецы настаивали на своём. Не пристало,
мол, посвящать ритуал Утонувшему, пока в небе царствует его враг – Штормовой бог. На это мне оставалось только пожимать плечами да успокаивать не к месту разнервничавшуюся Ашу.День сменял день в томительном ожидании, но стоило только погоде чуть-чуть успокоиться и показать нам солнце, обрамлённое чёрными насупленными тучами, как поступила команда «Товьсь». Место уже было присмотрено – небольшая лагуна у основания мыса Дюррана, на котором, собственно, и высился Штормовой Предел. Места было мало, отчего церемония была относительно немноголюдной. Впрочем, малому числу присутствующих способствовал и вопрос Веры. Не стоит недооценивать религиозность андалов и семибожников. За триста лет Таргариены их приструнили, причесали и облагородили, но в пик своего расцвета это были не менее суровые верующие, чем те же железнорождённые. И даже сейчас участие в чужом религиозном ритуале вызывало известное отторжение, даже при полном понимании и принятии его необходимости.
С учётом этого, с моей стороны присутствовал Давос Сиворт в качестве присяжного отца, лорды Карон, Сванн, Тарт, Роджерс, а также сиры Гайард Морриген и Кортни Пенроз. Семеро свидетелей заключения брака, выдвинутые, кроме Сиворта, штормовой знатью. Со стороны невесты людей было больше, как и нужды в их свидетельстве.
Всё было готово. Солнце уже достигло своего зенита, рисуя багровыми красками в чёрной палитре надвигающегося шторма дивную пасторальную картину Айвазовского, а вдалеке уже вновь послышались гулкие раскаты грома, дававшие понять, что эта поблажка со стороны природы будет скоротечной. Я, снаряжённый в бронзовые доспехи своего предка, поверх которых был накинут гербовый плащ, в окружении свиты спокойно себе стоял у кромки бушующего моря, с трепетом вдыхая чистый морской воздух. Сам себе я давно признался в любви к этим землям, к местным видам, природе и людям. Что-то постоянно тянет меня в эти края, требует и взывает бросить все дела в столице и примчаться сюда, приложится лбом к холодному замковому камню, искупаться в местных неспокойных водах или совершить прогулку по поросшему папоротником лесу. Видимо, нервная усталость даёт о себе знать. Столько лиц и событий, решений и судеб, последствия и ответственность. Ответственность, в первую очередь, за будущее, которое так размыто и, с другой стороны, чётко определено...
– Кто идёт предстать перед ликом Утонувшего?
Рядом раздался глубокий и сильный голос Тарла Трижды Тонувшего, что по пояс стоял в воде в неглубокой заводе, ликом обращенный в сторону моря и лишь при появлении Аши с отцом, обернувшийся к нам. Эйрон Мокроголовый также был здесь, но в ритуалы не вмешивался и старался в присутствии Тарла не отсвечивать. Отчего-то крепло убеждение, что Мокроголовый попросту боится старика.
– Аша из Дома Грейджой, – отвечал ему Бейлон, ведя за руку дочь, – пришла, чтобы выйти замуж. Взрослая и расцветшая женщина, законнорождённая и благородная, она явилась просить благословение Бога, что утонул за нас.
Вместе с Грейджоями явились и остальные железнорождённые, внимательно всматриваясь в наши фигуры и явно одобрительно восприняв наш внешний вид. Мои свитские, беря пример со своего сеньора (добрые люди подсказали), одели наиболее скромные, но качественные и функциональные вещи. Сванн и вовсе смог блеснуть предусмотрительностью и пониманием сути происходящих вещей, представ перед нами в одной из реликвий своего Дома, а именно в бронзовом горжете с отчеканенным лебедями. Бейлон придирчиво осмотрел меня, особо уделив внимание нагруднику и обручу на голове, как, впрочем, и широко распахнувшая свои глаза Аша, явно не ожидавшая увидеть меня в подобном виде – в данный момент я был более похож на древнего воителя Железных островов, чем сами железнорождённые. Сама дважды как невеста была в скромном, закрытом и массивном… даже не платье, а полноценном костюме, поверх которого был наброшен гербовый плащ, но уже гораздо скромнее, чем в столице.