Омут

Так какого же ты х*я сейчас здесь, тварь?! Рядом с Отрадной?!

Просто. Какого. Х*я. Ты. Здесь.

23. Кир

Парень чувствует на себе предостерегающий взгляд Романова, когда наклоняется ещё ближе, неосознанно заслоняя собой Алёну, и хлопает ладонью по столу перед Пахомовым, привлекая его внимание.

– Эй, ты не понял с первого раза? Я сказал, бл*ть, исчезни!

Влад напряжённо выпрямляется, почувствовав в его голосе нешуточную угрозу, но уходить не собирается. Будто надеется на то, что люди, толпящиеся вокруг них, ему помогут, если Авдеев перейдёт от слов к действиям. Словно думает, что Кира сможет кто-то остановить, если он решит выбить из него всё дерьмо.

– Я не уйду, пока не поговорю с Алёной.

От того, каким тоном этот ублюдок произносит её имя, у парня темнеет в глазах и пальцы сами собой сжимаются в кулак. Под кожей беспокойно ворочается злость, царапая тупыми когтями рёбра. Вибрирует в нём, пытаясь найти выход, а когда не находит, выплёскивается в смехе. В издевательском, гневном, язвительном хохоте, на который оглядываются люди с соседних столиков.

– О чём тебе с ней говорить, мразёныш?

– О ком, а не о чём, Кир, - лениво тянет Пахомов.
– О нашем общем знакомом, которого ты предал. Кстати, - он переводит взгляд на девушку.
– А как Рома отнесётся к тому, что ты проводишь время с ними?

– Подожди, так ты поэтому настоял на встрече? Из-за Ромы? Он с тобой связывался?
– оживившись, переспрашивает Алёна.
– Как он? С ним… С ним всё хорошо?

Кир не смотрит на неё, но, кажется, чувствует всем телом её волнение, тоску и надежду. Слышит как дрожит её голос, как резко она отодвигает от себя чашку с уже остывшим чаем и шумно дышит.

Боже, Отрадная, неужели он тебе дорог до нехватки воздуха в лёгких? Неужели ты всё ещё его…

– Да, - отвечает Влад на все вопросы разом.
– Он просил передать тебе, что с ним всё в порядке и чтобы ты не переживала.

Она прижимает ладонь ко рту и прикрывает блестящие от слёз глаза, а Авдеев в это время разрушается, распадается, разбивается. На обломки, части, осколки. На прежнюю жгучую ненависть и нынешнюю сумасшедшую любовь. Ту, что сейчас панически бьётся внутри, в самом центре его груди, и жалобно просится наружу. К ней. К Алёне Отрадной. К девочке, что до сих пор помнит своего бывшего (или всё-таки настоящего?) парня.

– Где он? Ты знаешь его адрес или номер телефона? Он вернётся домой?
– тараторит девушка.

– Прости, но этого я тебе сказать не смогу.

– Почему?!

– Рома не хочет.

Алёна досадливо морщится, разочарованно опустив плечи, и Кир ловит себя на мысли, что сильнее обычного хочет стереть Пахомова и Королёва в порошок. За то, что дали ей надежду, а потом забрали. За то, что так сильно расстроили и вновь напомнили о прошлом. Том неприятном и причиняющим боль прошлом, у которого просто не могло быть будущего.

– А ты?
– Отрадная вдруг поворачивается к нему и заглядывает в глаза.
– Ты знаешь, где Рома?

Парень проглатывает, почти слетевшее с языка,"надеюсь, что в аду", и отрицательно качает головой.

– Да брось, Кирюх, - насмешливо фыркает Пахомов.
– Ты же всё знаешь.

– Думаешь, если бы я был в курсе, то позволил бы ему так спокойно с тобой общаться и передавать весточки?
– с трудом оторвавшись от девушки, переспрашивает Авдеев.

– Ты, серьёзно, настолько тупой?

Влад молча пожимает плечами и, кажется, хочет добавить что-то ещё, но почему-то в последний момент передумывает. Кир ждёт от него подвоха, чего-то, что поставит в его неуместном кривлянии жирную точку и позволит Авдееву повторить исход их последней встречи, а если точнее вызов скорой и постельный режим на две недели. Ждёт секунду, две, пять и Пахомов, развернувшись к Мише, всё-таки даёт ему повод не сдерживаться.

– Миша-а-аня, - гадко лыбится он.
– Ты скучал по мне?

– Можешь даже не пытаться меня зацепить, Влад, - невозмутимо улыбается Романов.
– Не получится.

– И давно ты стал таким непрошибаемым, Кудряшка?

Упоминание детского прозвища, которым его называла только Лиля, мгновенно стирает с Мишиного лица улыбку. Кир замечает как тяжелеет его взгляд и уже собирается вмешаться, но друг справляется сам.

– Давай, Владик, выдавай всё, что хочешь сказать, а то я же вижу, как тебе не терпится. Про Лилю снова что-то скажешь? Про меня самого? Про мои отношения? Ну, давай, еб*шь и не трать ни своё, ни наше время.

– Не горячись так, дорогой. Я же просто хочу передать тебе привет.

– Тоже от Ромки?

– Думаю, его больше интересует Алёна, чем ты, - ржет Влад и едва не опрокидывает на себя пиво.
– На самом деле от Дениса, но если тебе неинтересно, то…

– Стой, что? Вы общаетесь?

Романов напряженно выпрямляется, хмурясь, и его смену настроения, кажется, замечает даже Алёнка, глаза которой бегло пробегаются по лицу одногруппника и останавливаются на заходивших на скулах желваках.

– Конечно. Переписываемся, созваниваемся, он недавно приезжал ко мне на концерт.

– Куда-куда приезжал?

– Миш, у тебя со слухом что-то?
– довольный полученной реакцией вопросом на вопрос отвечает Пахомов.
– Сюда приезжал. Сидел на том же самом месте, где и ты сейчас. Подожди, неужели, ты об этом не знал?
– наигранно удивляется парень.

Авдеев, устав наблюдать за этим спектаклем, тяжело поднимается на ноги и нависает над Владом, но Миша останавливает его, резко подняв ладонь. У друга на лице равнодушная маска, словно не он несколько минут назад улыбался во весь рот и беседовал с Отрадной о пустяках, пока Кир в это время не мог и слова вымолвить. Лишь только в голубых глазах клубится злость яркими всполохами негодования и разочарования. От этой злости у Миши опускаются уголки губ и требуется время, чтобы осознать смысл прозвучавших слов, чтобы увериться в сделанных ранее выводах и понять окончательно, что он, бл*ть, не нужен собственному брату.

Несколько секунд оглушительного молчания и Романов сухо произносит:

– Тогда и от меня передавай ему привет, раз вы так тесно общаетесь.

Миша поднимается с места, не смотря ни на кого и не обращая внимания на то, как противно скрипят ножки стула по полу, раздражая слух.

– Пойду покурю, - бросает на ходу и стремительно направляется к выходу из бара.

– Я что-то не то сказал?
– невинно интересуется Пахомов, закидывая в рот горсть жареного арахиса.

Вместо ответа Авдеев хладнокровно прикладывает его головой о стол, краем глаза замечая испуганные визги на фоне и обращённые к ним взгляды.