Омут

Глупая.

Какая же ты, Алёнка, глупая.

Девушка нервно облизывает губы и убирает телефон в карман пиджака, про себя перебирая возможные варианты того, что она увидит, если откроет одно из сообщений. Очередное, очень похожее на приказ,«перезвони»или отдающее щекоткой где-то в животе«хочу тебя увидеть». И она, к своему сожалению, не понимает чего ей хочется больше, а узнавать страшно. Ведь и так уже по самую макушку.

Натянув рукава пиджака на озябшие ладони, она морщится и вглядывается в щёлочку между задёрнутыми шторами. Натыкается взглядом на лужи от прошедшего вчера дождя, опавшие листья и хмурое небо. Осень, а она, как говорит тётя, та еще мерзлячка и холода боится. Как-то незаметно сквозняки перестали спасать от мыслей и окна открыты нараспашку скорее по привычке, чем по надобности. Кажется, что пора искать другое противоядие от… От… от чего? От своей бесконечной тупости? Или, может, от чувства безысходности, которое съедает изнутри последние остатки гордости и самообладания? Отрывает от жизненно-важных органов по куску и поглощает, не пережевывая, не давая возможности опомниться. Секунда и нет кусочка сердца. Минута и дышать больно, потому что от лёгких остались одни ошмётки. Час и в голове одно желание – прыгнуть с разбега в бездну, где никто и никогда не найдёт. Где нет ничего и её самой, Алёны Отрадной, не будет.

полёт-падение-тишина

с в о б о д а.

Сладкая, неизведанная, призрачная свобода.

Вот только бездны рядом нигде не наблюдается, лишь девятнадцатый этаж, на котором находится квартира Авдеева и вибрирующий в кармане телефон.

Не хочу отвечать тебе, Олег, понимаешь? Не хочу.

Вздохнув, девушка поднимается на ноги и шагает в сторону двери. Нажав на ручку, тянет её на себя и нерешительно останавливается, когда слышит из кухни:

– Хорошо, Миш, я понял. Да, давай, жду.

Кир отвечает другу мягко, тепло, с едва улавливаемой хрипотцой в голосе. Без тех резких и твёрдых нот, к которым она привыкла за время их знакомства.

– Нет, ничего не нужно. Просто приезжай, ладно?

Отрадная прикусывает нижнюю губу, ощущая заманчивое желание отступить назад. Туда, где витает аромат морской свежести и чистоты. Где плотные шторы, тёмное покрывало и куча книжек, корешки которых она рассматривала, засыпая. Где почему-то смогла уснуть без лишних проблем, несмотря на все свои страхи и опасения. Хотя первые часы своего нахождения в этой спальне просидела, почти не двигаясь и прокручивая в голове каждое слово хозяина квартиры. Сверлила напряжённым взглядом дверь и ждала, что та откроется и на пороге появится Кир. Не тот, который носил на руках, спрашивал о самочувствии и хотел помочь, а прежний, хорошо знакомый и всей душой её презирающий Авдеев, что однажды предал, растоптал, уничтожил единственного, кому Алёнка была хоть капельку важна. Но время бежало вперёд, а ничего подобного не происходило, только из-за стены время от времени улавливались шорохи, и незаметно для себя девушка смогла расслабиться.

Теперь же, стоя посреди коридора в полном замешательстве, Отрадная чувствовала, как вчерашнее состояние к ней возвращается вновь и сковывает сомнениями, недоверием, неловкостью. Ведь сейчас нельзя с чистой совестью гневно выпалить Киру прямо в лицо всё, что она о нём думает. Ведь несколько часов назад именно он оказался рядом в трудный для неё момент. Ведь у неё до сих пор оставался его пиджак и висел дома на плечиках, в самом углублённом месте шкафа, чтобы исключить вероятность лишних и вызывающих растерянность вопросов.

Что же с тобой происходит, золотой мальчик?

Почему ты так внезапно изменился?

Девушка неуверенно опускает ладонь с дверной ручки и направляется вперёд, стараясь ступать как можно громче, чтобы её появление не стало для хозяина квартиры неожиданностью.

– Доброе утро, - тихо произносит она, появляясь на пороге кухни.

Он вскидывает голову и находит её глазами, в которых проскальзывает что-то нечитаемое, тяжелое, сильное. Алёна прищуривается, пытаясь разглядеть эту вспышку во всех подробностях, но парень моргает и всё исчезает.

– Доброе. Как себя чувствуешь?

– Нормально.

Кир чертит взглядом по её лицу, шее, плечам, спускаясь всё ниже и ниже, пока не останавливается на уровне коленей, отчего она неловко переступает с ноги на ногу от такого пристального внимания.

– Тебе нужно сменить повязки.

Девушка хмурится и опускает глаза вниз, к своим коленям, замечая на белой ткани пятна крови. Словно по приказу, царапины и ушибы после вчерашнего падения тут же напоминают о себе резкой болью.

– Садись, - парень поднимается на ноги и отодвигает стул от стола, приглашая присесть. – Я сейчас принесу аптечку и вернусь.

– Ничего страшного, ерунда, - отмахивается она и замечает часы, висящие на противоположной стене. – Моя мама, наверное, уже вернулась и будет лучше, если я…

– Будет лучше, если ты хотя бы на минутку перестанешь спорить, Отрадная, и позволишь мне помочь.

– Я просто не хочу злоупотреблять твоим гостеприимством и…

Короткая вибрация в кармане, оповещающая о новом смс, заставляет её замолчать на полуслове и сжать пальцы в замок, чтобы не сорваться и не заглянуть в текст сообщения. Потому что если посмотрит, то снова перестанет принадлежать себе. Снова побежит к нему, туда, где ей нет места. Где она лишняя, слабая, безвольная.

– ...и поэтому готова наплевать на своё здоровье?
– Кир подаётся корпусом вперёд и хмурит брови.
– Сядь уже на стул, Алёна. Я сам тебя отвезу, куда скажешь, но сначала поменяем повязки и позавтракаем.

На то, чтобы, скрепя сердцем, признать его правоту, у неё уходит несколько долгих секунд и лишь только потом девушка со вздохом произносит:

– Хорошо, твоя взяла.

Ведь сейчас мне проще дышать одним воздухом с тобой, чем с ним, Кир, понимаешь?

17. Алёна

Поравнявшись с Авдеевым, она заправляет волосы за ухо и садится, чувствуя макушкой его взгляд, а после замечает на столе глубокую кружку, судя по запаху, с кофе и почти пустую раскрытую пачку сигарет.

– Во сколько ты проснулся?
– неожиданно для себя самой спрашивает Отрадная, когда парень возвращается на кухню с аптечкой и присаживается возле неё на корточки.

Он такой высокий, что даже в этой позе его лицо находится с её почти на одном уровне, чем Алёна бессовестно пользуется и заглядывает ему в глаза. В них обычно не видно ничего кроме злости или равнодушия, но сегодня девушка уже второй раз за утро наблюдает за тем, как в зелёных радужках всё сверкает, блестит, переливается иживёт.

– Не помню.

Кир неопределённо ведёт плечами и принимается методично слой за слоем разворачивать бинты на её коленях.

– Я… Не нужно… - запаздало пытается воспротивиться она.
– Я могу сама.

– А спокойно посидеть на одном месте и не мешать мне ты можешь?

Пригвождает её взглядом к стулу и снова возвращается к своему занятию. Не зная, куда деть руки от неловкости, Отрадная сминает в пальцах ткань юбки и пытается смотреть в одну точку, поверх головы парня, но глаза сами соскальзывают на русые волосы, высокий лоб, темные брови, а после на ровный, прямой нос, заострённые, словно выточенные талантливым скульптором, скулы и ниже к губам, ровным и выразительным.