Омут

Забытый на какое-то время телефон снова оживает в кармане. На экране высвечиваются несколько сообщений от Гордеевой, которые он сразу, не читая, удаляет, успевая зацепиться глазами лишь за последнее смс с коротким: «Мы должны немедленно поговорить». И Кир, закуривая во второй раз, набирает другой номер, чтобы, после быстрого приветствия с Мишкой, услышать тихое, невесомое:

– Слушаю.

Это я, Алёнка, тебя слушаю, неужели, ещё не поняла?

Неужели не догадалась, кто ловит твой каждый вдох и выдох?

– Отрадная, - выдавливает из себя, наблюдая, как Лондон вокруг замирает вместе с ним в ожидании её ответа.

– Авдеев.

Город оживает, а с ним заодно и сердце, что гремит в груди, оглушая, напоминая для кого оно в принципе бьётся. И без того яркое солнце вдруг почти ослепляет и вынуждает закрыть глаза.

Кир уже знает, чей облик увидит под сомкнутыми веками, поэтому лишь улыбается. Растягивает непослушные губы в улыбке и спрашивает обыденное:

– Как ты?

Вместо жалящего под кожей и пульсирующего в висках:

мне всегда так мало тебя, Отрадная.

Неужели ты до сих пор этого не видишь?

39. Лиля

Она жалкая.

Ж а л к а я.

Лиля перекатывает это слово на языке и морщит аккуратный носик, потому что даже эти шесть букв отдают чем-то кислым и не особо приятным, а внешний вид Отрадной и вовсе не вызывает ничего, кроме презрения. Но Гордеева всё равно продолжает смотреть. Буравит взглядом чужую спину и думает о том, чтоэтадаже малейшего внимания в свою сторону не достойна, но Мишка почему-то упорно продолжает сидеть с ней за одной партой, пока Кира нет в универе, и не отходит ни на шаг на перемене, а её, Лилю, в упор не замечает. И в любой другой момент ей было бы всё равно, но Авдеев не отвечает на звонки и смс, а Романов должен знать, где он.

А может он не где-то, а с кем-то? Ты не думала об этом, глупая, наивная Лилечка.

Гордеева сжимает ладонь, в которой держит телефон, в кулак с такой силой, что корпус жалобно скрипит, а на экране появляются разводы от нажатия пальцами. Выдыхает, прикрыв глаза, и кладёт смартфон на парту. Романов в метре у неё что-то шепчет Отрадной на ухо, а та робко улыбается в ответ, продолжая строчить в тетрадке.

У Лили же першит в горле и печёт под веками.

– Лиля.

Дина, сидящая рядом, трогает её за плечо и пытается заглянуть в глаза.

– Что?

– Ты чего такая напряжённая сегодня? Тебе же радоваться надо. Фото твоего поцелуя с Авдеевым на первых страницах! Это же круто!

Гордеева тянет губы в кривоватой ухмылке и вздёргивает подбородок вверх, не обращая на подругу никакого внимания, продолжая сверлить взглядом затылок Отрадной. У той ровная спина и длинные волосы, которые хочется вырвать с корнем, потому что Алёна в этот момент наклоняет голову и те красиво рассыпаются, переливаясь на солнце, и это раздражает Лилю до зубного скрежета. Бесит до белых всполохов перед глазами, потому что эта неудачница умудрилась испортить ей даже этот день. День, в который, если не весь мир, то их город узнал, что Кир Авдеев - её парень. Её любовь, её жизнь, её чёртова последняя надежда на счастье. То самое счастье, которое она будет отстаивать до последнего и несмотря ни на что. Несмотря на недовольство мамы, когда та увидела фото целующейся дочери с сыном мэра на первых полосах местных СМИ. Несмотря на друга детства, который был уверен, что девушка подстроила это специально и с самого утра бросал на неё осуждающие взгляды. Хотя в этом случае Лиля была совершенно не причём. Просто, увидев в тот вечер темную фигуру с камерой, маячившую за спиной Кира, ей не составило труда сложить дважды два и догадаться, что это вряд ли был обычный человек, вышедший на улицу, чтобы сфотографировать звёзды на небе. А ещё у неё так горело в груди от боли, страха потери и с трудом сдерживаемых слёз, вызванных жёсткими, несправедливыми, убивающими изнутри словами Кира, что решение воспользоваться ситуацией возникло само собой. Гордеевой нужно было только шагнуть вперёд, встать на носочки и прижаться губами к его губам, а остальное папарацци сделал за неё. Результат - громкие заголовки, фото крупным планом и дикое желание, чтобы всё, о чём с самого утра пишут в желтушных газетах и блогах, было настоящим.

– Тебе кажется, - отвечает, наконец, Лиля.

Она действительно не напряжена. Она, чёрт возьми, вне себя. От злости к самой себе. От ярости к Романову с Отрадной. От тоски по…

Он же один, верно?

Он же помнит её губы на своих губах?

Он же до сих пор дышит в такт с ней, как дышал тогда, в ту ночь?

Она же… Не придумала это себе?

Девушка переводит глаза на телефон, с которого отправлено только за сегодня больше десяти сообщенийотнеё на выученный наизусть номер и ни одногодлянеё. Во входящих пусто, а внутри так много, что в голове не укладывается, как всё это там поместилось. В ней от силы пятьдесят килограммов. Иногда качает на ветру и спадают любимые джинсы. А всё равно распирает так, что дыхание перехватывает и колет под лопатками, когда до хруста выпрямляет плечи.

Ты же помнишь, Кир? Ты же не забыл?

Эта девочка настолько глупа, что влюбилась в тебя без памяти.

Мама говорила, что гордость и честь – это самое главное, что есть у женщины. С честью Лиля распрощалась давно, с ублюдком, которому зачем-то разрешила к себе притронуться. Ещё до ночи проведённой в постели Кира. А теперь и гордости осталось меньше половины, потому что она вычеркнула из памяти, что былодонего. Мечтала, чтобыдосменилось нав м е с т е.И оживала лишь тогда, когда видела собственное отражение в зелёных глазах.

Наивная, глупая Лилечка полюбила сильного гордого Кира, слышишь?

Если нет, то, пожалуйста, услышь, или я сойду с ума.

Девушка запускает ладонь в волосы и отводит их назад. Он в ту ночь пропускал их между пальцев и что-то бормотал себе под нос, прерываясь на поцелуи. Лиле хотелось верить, что те слова, смысл которых не получалось разобрать, были посвящены ей.

Иначе о ком он ещё мог говорить так ласково и нежно? Так до одури с л а д к о.

Кир сжимал её плечи в ладонях и почти не смотрел в глаза, а она продолжала упорно искать его взгляд и просила, срываясь на шёпот:

– Посмотри на меня. Посмотри. Посмотри.

А потом терялась, когда Авдеев выполнял её просьбу, пропадала и не могла насмотреться. Задыхалась от счастья, что кружило голову и давило под горлом.

А ты был счастлив, Кир?

Рядом со мной. Ты был счастлив?

У неё в глазах читалось чёрным по белому:

л ю б л ю

Ты же видел это? Ты же не поэтому отворачивался?

Лиля снова кривит губы в усмешке, когда Миша, почувствовав её взгляд, оборачивается и вопросительно вскидывает брови. У него как всегда кудри торчат в разные стороны, а из голубых глаз, как ушат ледяной воды на её светлую макушку, льётся холодное высокомерие напополам с разочарованностью. Она даже иногда не может разобрать, кто её раздражает сильнее -жалкаяОтрадная или Романов со своей дурацкой привычкой лезть туда, куда его не просят.

Гордеева, разблокировав смартфон, быстро набирает: «Где Кир?» и терпеливо ждёт ответа, наблюдая за одногруппником. Парень же не торопится, а у Лили сбивается с ритма сердце. Он задумчиво смотрит на Алёну, пока та старательно записывает лекцию, и лишь потом отвечает, возвращая ей едкую усмешку.

На экране высвечивается:

«Где бы Кир не был, о тебе он точно сейчас не думает».

И она едва сдерживает громкое, почти сорвавшееся с губ:

– Сука.

Романов вторит ей почти в ту же секунду также одними губами: