Она пришла с Земли. Клиентка

— Дилан, твой патрон не патриций, но у меня нет ни капли сомнений, что его вклад в испытание твоего купола будет максимальным.

Дилан фыркнул, но, не нашедшись с ответом, сунул в рот кусок печеной репы и принялся молча жевать. Чуть помедлив, Шоннери сел за их стол и, не глядя на Леру, спросил:

— Лэр Маркус разве не придет?

— У него дела, — повторила она и задумалась. А что Маркус посоветовал бы, узнав об игре?

Наверняка вздернул бы свою высокомерную бровь и усмехнулся бы, что все равно ей ничего не поможет. А после, этак мимоходом, бросил бы, чтоб она две порции съела.

Что ж, он человек опытный. Надо послушать. Придвинув поднос ближе, Лера, хоть и без особого энтузиазма, но принялась за еду.

Вскоре старшие скомандовали всем первакам идти на универсальную арену.

Завернув оставшиеся овощи (и даже противную репу) в лепешку, Лера припрятала её в сумку, а на недоумевающие взгляды Дилана и Шоннери, пояснила:

— Доем при случае. Да пребудет с нами сила!

* * *

— Ого! — воскликнул Дилан, когда они пришли на полигон. — Для нас и купол активировали и даже лед в каналах растопили!

Да уж, универсальная арена сильно отличалась от той, где тренировался Маркус. Если там уныло таращилась в небо голая выжженная земля, то здесь, под огромным защитным куполом, было тепло, праздничными фонариками горели светляки, а сам полигон имел форму прямоугольника, по трем сторонам которого в форме буквы «П» протянулись каналы с водой. По средней линии, меж ногами этой самой «П», возвышалась длинная, высотой по грудь насыпь из булыжников и песка.

Перваков выстроили спиной к воде, а старшие взобрались на насыпь и смотрели теперь на них сверху вниз, как на насекомых, недостойных даже в виде расплющенных мертвых телец прилипнуть к их подошвам.

— Внимание! — взял слово один из третьекурсников. Голос его, явно усиленный магией, разнесся над всем полигоном. — Сегодня у вас великий день. Вам наконец-то позволили заглянуть в шкатулку с тайными знаниями и сделать первый шаг к лучшему из миров! Этот день вы должны запомнить навсегда! Ну а мы скромно поможем.

При виде ехидных физиономий старших Лере вспомнились трое столичных отморозков и она с тревогой покосилась назад, на воду. От ее холодного мерцания по телу побежали мурашки.

— Мы проведем игру «Последний кролик», — продолжал «тамада». — Испытаем, насколько крепка ваша защита и сила духа. Правила просты: вы укрываетесь за куполами, как кролики в норках, а мы будем вас оттуда выбивать. Упавшие в воду сидят там до окончания игры. Но, конечно, если вы замерзнете так, что не сможете высидеть, то милости просим на берег. Мы вас обогреем.

Грянул хохот. Видимо, обогрев подразумевался такой, что лучше уж в воде зубами поклацать.

— Тот, кто продержится дольше всех, будет последним кроликом. Ему — почет и слава! И по окончании игры его провезет на себе вдоль полигона первый выбывший. Чтобы вы запомнили: сильный всегда наверху!

Лера перевела взгляд на однокурсников. Даже по сравнению с девушками она просто Дюймовочка! И слабее всех. Неужели ко всему прочему еще и придется тащить кого-то из этих дылд?

— Всего будет три тура и три пары «кроликов», которые порадуют нас финальным забегом. Да начнется игра!

Под самый купол взмыл салют из десятков фаейрболлов. Грохнуло, брызнуло искрами, и Лере с отчетливой ясностью представилось, как такие же снаряды грохают о ее защиту. Поежившись, она перевела взгляд на приятелей. Дилан был бледен, а Шоннери спокоен. Ну да, у первого резерв — пятьдесят единиц, у второго — семьдесят. Разница существенна.

А у нее двадцать… Блин…

Испытуемых поделили на три части: две мужских и одну девичью. Дилан и Шоннери попали в одну партию, с которой как раз и начали выяснять, кто там какой кролик.

Из-за спин сгрудившихся студентов Лера ничего не видела и, надеясь, что в суете ее не заметят, взобралась до середины насыпи.

Двадцать с лишним парней растянулись цепочкой вдоль канала на расстоянии в пару метров друг от друга. Лера перешла на магзрение и, оценив сияние идущих в рядочек аур, нахмурилась. Самыми слабыми выглядели две — у Дилана и еще одного парня из простых, Фидо. Значит, пятьдесят на пятьдесят, что Дилан вылетит первым.

Вдруг светляки над ареной потускнели. Стало темно. Лица людей превратились в белеющие овалы, зато ауры вспыхнули еще ярче.

— Посвящаемые, — снова взметнулся над полигоном зычный голос «тамады». — Ставьте купола. На счет пять мы приступаем! Один…

Над парнями, как лампочки в гигантской гирлянде, начали загораться голубоватые полусферы.

— Два…

На насыпи появилась цепочка из лазурных шариков. Судя по размеру и цвету это были упомянутые Маркусом «воздушные кулаки», — не огненные, уже спокойней.

— Три…

От волнения Лера прикусила костяшку пальца. Купола уже были над всеми, и только одно место чернело, как дырка в ослепительной голливудской улыбке, — третье с этого конца, там, где стоял Дилан.

— Четыре…

Почему рыжий не ставит защиту? Неужели заклинание забыл, дырявая голова?! Не выдержав, Лера приставила руки рупором и завопила:

— Lebanon! Lebanon!

— Пять! — торжествующе проорал «тамада», и в тот же миг над Диланом полыхнул купол.

Под свист и улюлюканье лазурные шарики медленно полетели вниз.

Сквозь не торопящиеся исчезать бледные росчерки двух плетений, которые возникли, когда она прокричала «Lebanon!», Лера напряженно следила, как «воздушный кулак» на мгновенье слился с куполом Дилана, а затем бесследно растаял. Порядок! Рыжий справился.

Первокурсники радостно завопили, но радость их длилась недолго: следующими вниз рванули «Кальциферы». Эти уже мчались вовсю. Секунда, и врезались в купола огненными молниями, взорвали тьму громом и ослепительными зарницами.

А там пошло-поехало! Залп за залпом, залп за залпом: «огонь», «воздух», «огонь»…

«Кролики» сидели в норках, в небе рассыпались фейверки, а кругом орали, кто ликующе, кто злорадно, кто испуганно. Лера же скандировала:

— Ди-лан, дер-жись!

Первым в воду свалился Фидо. Его купол исчез за мгновенье до того, как в него прилетел «воздушный кулак», и что интересно, на этот раз по всем ударили огненные снаряды, а воздушные прилетели только в Фидо и Дилана. Видимо, старшие были не на всю голову ушибленные, отслеживали, у кого силы иссякают, и таких не поджаривали.